Собрание творений - Афанасий Великий

них и Господь говорит: радуйтесь и веселитесь, когда всяк зол глагол рекут на вас люди (ср.: Мф. 5, 11-12), и то, что они делают, есть дело Владыки Христа, ведь и Господь наш ел с мытарями и грешниками. Их расположение более братолюбиво, чем самолюбиво, поскольку они любят братьев своих более, чем самих себя; как те, кто, видя горящими дома соседей, оставляет свои собственные дома и бежит, чтобы спасти соседские от огня, так и они, видя братьев своих грешащими, пренебрегают собой, терпят поношения от других и все переносят, чтобы спасти своих братьев. Средние же, когда видят брата, снедаемого огнем греха, бегут, поскольку боятся, чтобы и их не пожег греховный пламень. А первые, как плохие соседи, когда видят своих братьев в огне, сильнее раздувают его, принося, как дрова, свое собственное зло, чтобы совершенно погубить их, и вместо того, чтобы залить водой греховный пламень, подбрасывают дрова, то есть дают им грешить еще больше. Но третьи, добрые люди, своему личному благу предпочитают спасение братий, что является свидетельством их истинной любви. И как пороки связаны один с другим (так, сребролюбию последуют зависть, обман, клятвопреступление, ярость, памятозлобие), так и добродетели, такие, как кротость, долготерпение, незлобие и нестяжательность, связаны с любовью, а потому нельзя стяжать любви, если не приобретешь прежде нестяжательности; ведь Бог заповедует нам любить всех людей, а не одного, и следовательно, нам нужно не презирать всех нуждающихся, но помогать им. А если мы даем не всем, но только некоторым, то теряем любовь, поскольку не всех любим. Но дать всем вдоволь невозможно для человека, ведь это дело Божие. Если же кто и говорит, что неимущий должен трудиться, чтобы стяжать чего-нибудь и из этого давать милостыню, то да знает такой, что это заповедано мирянам, а не монахам, поскольку благотворительность заповедана Богом не столько ради нищих, сколько ради стяжания любви теми, кто их милует, ведь Бог обеспечивает и богатого, и бедного. Но, может, ты на это скажешь, что благотворительность вовсе не нужна? Да не будет того! Но благотворительность становится началом любви для тех, кто и не знал, как ее стяжать. И как обрезание для необрезанных было образом обрезания сердца, так и благотворительность становится учителем любви. Для тех же, кому благодатью Божией дарована любовь, благотворительность излишня. Я говорю это не для того, чтобы осудить благотворительность, но чтобы указать на чистоту нестяжательности, так чтобы меньшее добро – благотворительность – не стало препятствием к большему добру – нестяжательности, которая и есть любовь. Ты, монахиня, в короткий срок и с небольшим трудом достигла большого блага, поскольку все твое имущество сразу отдала нищим, подвизайся же достичь и большего – любви. Тебе надо произносить те свободные слова: вот, мы оставили все и последовали за Тобою (Мф. 19, 27), ты удостоилась подражать дерзновенным словам апостолов Петра и Иоанна, говоря: серебра и золота нет у меня (Деян. 3, 6). Два апостола сказали это, но вера у них была одинаковая. Но и благотворительность мирян не должна быть случайной, ведь Давид говорит: елей же грешнаго да не намастит главы моея (Пс. 140, 5), так что милующий должен иметь расположение, как у Авраама, и делать добро праведным путем. Вспомним: когда праведный Авраам принимал странников, то вместе с яствами он предложил к трапезе и свое расположение, и стоял и служил трапезующим сам, желая разделить и со своими рабами награду за гостеприимство. И воистину те, кто так принимает странников, получают награду за свое милосердие, хотя и принадлежат ко второму сонму; ведь Господь, сотворив вселенную, в ней создал два образа существования: тем, кто живет целомудренно, Он даровал брак ради деторождения; тем же, кто живет в чистоте, Он заповедал девство, чтобы они стали равноангельными. И женатым Он дал законы, и наказания – беззаконникам, а девственникам Он говорит: Мне отмщение, Я воздам (Рим. 12, 19). Женатым говорит: возделывай землю (ср.: Быт. 3, 23), а монахам: не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф. 6, 34); тем Он дал закон, нам же, монахиням и монахам, явил Свои заповеди через благодать. Крест для нас есть орудие победы, поскольку наше звание и наш обет есть не что иное, как отречение от жизни и размышление о смерти. И как мертвые не могут ничего сделать своим телом, так и мы не должны ничего делать телом, ведь то, что мы должны были сделать телом, мы сделали, когда были неразумными детьми. Потому и апостол говорит: для меня мир распялся, и я для мира (ср.: Гал. 6, 14). Мы живем только душой, и ей мы должны показывать добродетели, ей миловать, поскольку блаженны те, которые дают милостыню душой. Ведь Господь говорит, что тот, кто разжегся похотью на чужую красоту, не творя греха, грешит тайно в душе; подобно этому и тот, кто милует и жалеет нищего в душе, дает милостыню, поскольку его расположение исполняет действие, даже если и нет денег. Мы удостоились большей чести, чем миряне, ведь как мирские господа имеют разную прислугу, и одних посылают возделывать землю, других, лучших, удерживают дома, чтобы они им служили, так и Господь всех женатых направил в мир, а тех, кто лучше и имеет доброе расположение, оставил при Себе, чтобы Ему служили. Они чужды всему земному, поскольку удостоились есть с Господского стола, они не заботятся об одежде, поскольку облеклись во Христа, но над этими двумя сонмами владычествует один Хозяин, Господь. Как из пшеницы получаются и солома, и листья, и семена, так от Бога – и миряне, и монахи, и вместе они необходимы, ведь листья служат сохранению семян, а семена необходимы для посадки и будущего урожая. И как невозможно, чтобы были одновременно зрелы и листья и плоды, так же не сможем и мы принести какого-нибудь плода небесного, если печемся о мирском. И как, если не опадут листья и не высохнет стебель, то колос не будет пригоден к жатве, так и мы, если не отбросим земные помыслы, как листья, если не иссушим тела наши, как стебли, и если не вознесемся мыслями к Богу, то не принесем семени, которое есть слово спасения.

Опасное дело учить прежде, чем пройдешь путем деятельной добродетели. Как тот, у кого обветшалый дом, если примет в него странников, только повредит им, когда дом рухнет, так и тот, кто не укрепил прочно своего душевного дома, не изучив на деле добродетели, погубит с собой и того, кого учит. Ведь такие люди словами