Прежде чем я умру - Рекс Стаут

Шварц заговорил совершенно другим тоном, чем говорил до сих пор:

— Перед тем, как раздался этот звонок, я собирался сказать вам, что компаньоны мистера Перрита — это люди действия. Проще говоря, при первой удобной возможности они убьют вас и вашего помощника. Я хотел посоветовать вам принять некоторые меры предосторожности.

— Мистер Фабиан сказал, что хочет спросить меня о чем-то.

— Боже мой! — Шварц позеленел. — Он самый отъявленный… и вы приглашаете его…

— Если он действительно опасен, — холодно сказал Вульф, — если он сделал те выводы, которых вы боитесь, то безопасней всего встретиться с ним в моей конторе. Рано или поздно это дело придётся решить.

Снова зазвонил телефон. Я снял трубку и сказал:

— Контора Ниро Вульфа. Говорит Арчи Гудвин.

Меня чуть не оглушил возбужденный женский голос:

— Вы говорили, что вас зовут Гарольд Стивенс.

Я ответил:

— Подождите секунду, — потом повернулся к Вульфу и сказал ему усталым тоном. — Это звонит приятельница того студента-юриста. Разговор может длиться долго. Я поднимусь наверх и поговорю с того аппарата?

— Хорошо, мы пока продолжим нашу беседу. Пригласи девушку прийти сюда.

Я никогда не пользовался лифтом. Мне казалось, что подниматься по лестнице быстрей и проще. Закрыв дверь своей комнаты, я схватил трубку и сказал Бьюле:

— Простите, что заставил вас ждать, но в конторе народ, и я решил подняться в свою комнату. В чем дело?

— Вы сказали, что вас зовут Стивенс!

— Да. Это неважно, как меня зовут — Стивенс или Гудвин.

— Для меня это важно.

— Благодарю вас. Вы звоните специально для того, чтобы сообщить мне это?

— Нет. Мне нужно узнать о человеке, убитом…

— Подождите. Успокойтесь, и начнем сначала. Что вы хотите?

— Только что в «Газетт» я увидела фотографию одного человека по имени Дейзи Перрит, которого я знаю. Он убит. Там же на фотографии ваше лицо, названо ваше имя и говорится, что вы являетесь помощником Ниро Вульфа. Оказывается, вы были рядом с Дейзи Перритом, когда его убили. Поэтому меня интересует…

— Простите, — перебил я её, — это не телефонный разговор. Почему бы вам не приехать сюда?

— Конечно, я сейчас приеду.

— Ещё раз простите меня, но тротуар перед нашим домом недавно послужил ареной для двух убийств, и поэтому там пока не стоит появляться. Выйдя из метро, вы пройдёте на Тридцать четвертую улицу. Там между двумя зданиями будет узкий переулок… Пройдите через него, и я вас встречу и провожу к задней двери нашего дома. Запомнили?

— Конечно. Встречайте меня через полчаса.

— Хорошо. Если я не успею подойти, подождите меня.

— Ладно. Скажите мне только, была ли дочь Перрита…

Я не дал Бьюле закончить и повесил трубку.

Вернувшись в контору, я уже не застал там Л. А. Шварца. Вульф сидел за столом и пил пиво.

— Бьюла увидела в «Газетт» снимки: мой и Дейзи Перрита, — отрапортовал я. — Через полчаса она будет здесь.

— Хорошо. Отведешь её прямо в южную комнату. Её никто не должен видеть. — Он нахмурился. — Черт возьми, придётся пригласить её наравне. Садись и расскажи мне всё, что произошло этой ночью.

— Я думал, что меня это дело не касается. Когда я снова стал причастен к нему?

— Пф! Начинай.

За десять лет работы с Ниро Вульфом я научился давать ему краткие отчеты, но на этот раз мне пришлось превзойти самого себя. Он перебивал меня вопросами, так что я кончил в двенадцать тридцать, когда нужно было встречать Бьюлу. Я вышел через заднюю дверь и прошел небольшим двориком, где Фриц сажал лук, эстрагон и овощи. Закрыв калитку, я миновал кучи разного хлама и подошел к переулку. Пока никого не было, но долго ждать мне не пришлось. Вскоре в дальнем конце переулка замаячила фигура. Но это была не Бьюла, а студент-юрист. Бьюла шла за ним. Когда они дошли до меня, она вышла вперёд и заговорила:

— Ничего, что Мортон приехал со мной? Он не отпускал меня одну.

— Что же делать, раз он приехал, — проворчал я.

Моим первым побуждением было отправить его домой, но поскольку накануне вечером мы так радушно приняли его и он почти был членом семьи, я решил не осложнять дела и не разлучать его с невестой.

Я впустил их в дом через задний вход и проводил в южную комнату на втором этаже. Ею пользовались не часто, но она нас очень выручала. Кто только не спал в ней! Начиная от государственного секретаря США и кончая женщиной, отравившей трех мужей.

Вульф был там и стоял у окна. В этой комнате не было кресла, которое выдержало бы его без ущерба для себя и для него. Он слегка поклонился гостям, наклонив голову на полдюйма.

— Как поживаете, мисс Пейдж? О, вы приехали вместе с Мортоном?

— Да, сэр, — твёрдо сказал Мортон. — Мне хотелось бы всё выяснить. Гудвин сказал, что его зовут Стивенс…

— Я понимаю вас, сэр. Всё это кажется вам странным, хотя здесь нет ничего противозаконного. Мисс Пейдж вправе требовать объяснений, и она их получит. Без сомнения, и вы получите их, но только позже, от неё, — Вульф махнул рукой. — Здесь есть журналы и книги, — или, может быть, вы предпочтете спуститься в контору?

Мортон сжал челюсти.

— Я настаиваю…

— Нет, и не пытайтесь, — отрезал Вульф. — Поскольку дело касается мисс Пейдж, я должен быть осмотрителен. Через полчаса мы присоединимся к вам. Арчи, предупреди Фрица, что у нас к обеду будут два гостя.

10

Вульф никогда не пытался отрицать, что он тщеславен. Именно этим объясняется то, что он приводил в оранжерею полюбоваться орхидеями людей, находившихся в сильном нервном напряжении. Он вел себя безразлично, но я видел, что, наблюдая за их восторгом, он сам получал удовольствие. Бьюла оправдала его ожидания. Сияние каттлей ошеломило её, но дендробиумы и фаленопсисы добили её окончательно. Она просто стояла с открытым ртом и озиралась вокруг.

— Как-нибудь, — сказал польщенный Ниро Вульф, — вы должны провести здесь час или два. К сожалению, пока у нас нет на это времени.

Он проводил девушку в комнату для горшков и услал оттуда садовника Теодора Хорстмана.

Вульф уселся в кресло, а мы на табуретки, и сказал:

— Вы уже не ребенок, мисс Пейдж. Вам девятнадцать лет.

Она кивнула.

— В Джорджии я могла бы уже голосовать.

— Совершенно верно. Поэтому я буду говорить прямо. Всякие несущественные вопросы мы оставим пока в стороне, например, выяснение того, почему мистер Гудвин назвался Гарольдом Стивенсом, чтобы привести вас сюда. Вам известно, что такое гипотетический вопрос?

— Конечно.

— Так вот, я задам вам такой вопрос. Предположите следующее, ваш отец передаст вам через меня как через посредника значительную сумму денег, его положение не позволяет ему открыться перед вами, и вряд ли он это когда-нибудь сделает, и он оставляет, полностью на моё усмотрение, вопрос, стоит ли вам сообщать его имя и имя вашей матери. Предположите всё это, здесь есть над чем подумать. В таком случае вы хотели бы, чтобы я сообщил вам имена родителей или нет?

— Мне не нужно «подумать» над этим вопросом. Я хочу узнать их имена.

— Это только первое побуждение?

— Нет. Боже мой, если бы вы только знали, что в течение многих лет… — Бьюла сделала жест. — Я хочу знать.

— А что если ваш отец… предположим, вор-карманник?

— Это безразлично! Я хочу знать!

— Тогда вы узнаете. Ваш отец, мистер Перрит, погиб сегодня ночью. — Вульф указал в сторону окна. — Там, на тротуаре.

— Я знала это, — спокойно сказала Бьюла.

На самом деле она не была так спокойна, как казалась. Она не пыталась продолжить разговор, её руки были крепко сжаты, и по всему чувствовалось, что гроза близко. Она и разразилась через минуту. Сначала плечи девушки затряслись, потом она наклонила голову, подняла руки к лицу, и вскоре послышались обычные звуки.

— Боже мой! — воскликнул потрясенный Вульф. Он встал и вышел. Вскоре хлопнула дверца его лифта.

Я сидел рядом с Бьюлой и ждал, понимая, что скорее, чем Вульф, найду способ успокоить плачущую женщину. В конце концов, думал я, ведь я видел их несколько больше, чем он.

Время шло. Я решил, что наступил уже подходящий момент, чтобы сочувственно положить руку на плечо. Ома подняла голову и выпалила:

— Неужели у вас не хватает ума, чтобы тоже выйти?

Меня это не задело.

— Хватает, — вежливо ответил я, — но ждал, пока ваши рыдания утихнут настолько, что вы услышите мой совет. На случай, если вам не захочется появляться перед Мортоном в таком виде, учтите, что на втором этаже находится моя комната, а рядом с ней есть ванная с зеркалом.

После этого я оставил её в одиночестве. По дороге вниз я предупредил Теодора, что комната для горшков занята, и посоветовал ему пока найти себе какое-нибудь занятие.

Потом я зашел в свою комнату и проверил, есть ли в ванной чистое полотенце.