Чайки за кормой (сборник) - Сергей Шапурко

Николаич заглянул в какой-то справочник и продолжил:

– Подготовьте стальные концы и огнетушители. И пусть Вадик погоняет пожарный насос.

– Добро, Николаич. Не волнуйтесь, погрузимся как надо.

– А кто волнуется?! Давай, действуй!

Переход был небольшим. Уже к следующему вечеру «Оушен Хоп», удачно миновав шторм, пришвартовался в порту Белован. Погрузка намечалась на завтра. Народу захотелось на берег. Яков Николаевич не возражал.

От порта до города было не близко, поэтому решили воспользоваться мопедами, которые предусмотрительный Славик насобирал на улицах во время стоянки в Японии.

Сборы были не долгими. Скатив байки по трапу, экипаж разделился. Николаич поехал искать почту, чтобы позвонить домой. Славик с Вадиком поехали искать пивбар. Лысый и Андрей Ниточкин решили просто погулять по городу. Скала остался на судне во избежание каких-нибудь новых международных инцидентов. Остался на пароходе и Балалайкин.

Хохол и Вадик Сочинцев довольно быстро нашли искомый бар. Пиво было низкого качества и не радовало языковые рецепторы, поэтому они решили пить кокосовый ликер Малибу. Закусывали курицей, приготовленной с бананами и специями.

– Яка гадость, – бурчал Славик, – то ли дэло горилка с салом.

– А мне нравится, – отвечал захмелевший Вадик.

К их столику подошел вертлявый азиат и английским шепотом спросил, не скучают ли господа.

– Чего ему треба? – спросил у Вадика Славик.

– Спрашивает, не скучно ли нам.

– Скучно. Кажи ему, нехай спляшет!

– Он не в том смысле. Девочек предлагает.

– А-а-а! Це добре! Я согласный.

Вадик тоже был не прочь пообщаться со слабым полом. Азиат исчез и через минуту привел пять размалеванных особ юного возраста. Девушки смущенно улыбались и прятали глаза. Видимо, их так учили.

Славик долго не рассуждал и выбрал ближайшую к себе девушку. Та тихо захихикала и повела боцмана в нумера.

Вадик более тщательно произвел осмотр кандидаток. Его сердце покорила высокая голубоглазая малайка. Красивое лицо немного портил слегка приплюснутый нос. Стройность тела легко угадывалось за фиговым листком одежды. Смуглая кожа обещала быть нежной и бархатистой. Вадик загорелся, как пороховой склад. Он схватил девушку и быстрым шагом повел ее в лоно разврата. Та, едва поспевая за ним, что-то быстро говорила. Вадик отмахнулся:

– После расскажешь.

– We are same! – настаивала девица.

Уже когда он вошел в номер, до Вадика сквозь хмель дошел смысл сказанного красавицей.

– Почему это ты считаешь, что мы с тобой одинаковые? – спросил он по-английски, снимая рубашку.

– We are same. You must now it, – настаивала девушка.

Вадик начал снимать штаны. Мозг его уже почти отключился.

– Точнее? – спросил он, чтобы закончить с этим вопросом и быстрее перейти к делу.

– I am boy.

Сочинцева чуть не хватил кондратий. Алкоголь из головы вылетел со скоростью пули.

– Чего???

– I am boy, – беспощадно повторило существо.

Вадик что-то слышал раньше про транссексуалов, но чтобы вот так, перед ним, да и еще в такой ответственный момент! Он неожиданно для самого себя, стал бить переодетого чувака. Тот плакал и не сопротивлялся.

Услышав шум, из соседнего номера прибежал Славик. Толком не разобравшись, он тоже стал бить трансвестита.

– Ах ты вражина! Она чого у тэбэ денгу подтырила, Вадик?

– Славик, это – мужик.

– Як?! – челюсть у боцмана отвисла.

Парень-девка, воспользовавшись замешательством русских, улизнул из номера.

– Пидэм, Вадик, из этого бисова миста. Не горюй, хлопче, найдем других баб.

Но настроение у Сочинцева было безвозвратно испорчено.

– Пойдем лучше, Славик, водки где-нибудь найдем.

В городе они встретили Витю Крошкина и Андрея. Лысый был увешан цепочками из дешевого золота. Объединившись, они, с трудом найдя водку, присели на лавочке в небольшом парке. Славик за рюмкой рассказал о его с Вадиком злоключениях.

– Зато я жинке не изменил, – подвел итог боцман.

– Просто не успел, – смеялся Андрей.

За полночь вернулись на судно. Брумбель сидел в кают-компании. Он был настолько растерян, что его неуверенность тут же почувствовали вернувшиеся из увольнения.

– Николаич, что случилось? – тихо спросил Андрей.

– ГКЧП!

Повисла тяжелая пауза.

– И Миша пропал. С велосипедами, – грустно продолжил капитан.

Тишина отяготила еще сильнее. Андрей, подумав, что Николаич слегка погнал, предложил:

– А может вы, Яков Николаевич, в каюту отдыхать пойдете? Завтра погрузка, выспаться надо.

– Какая там погрузка?! – вспылил капитан, – в стране переворот. Домой звонил, а мне жена как сказала!

– А у нас в городе как? – спросил Вадик.

– У нас пока тихо. Местные власти, к счастью, не знают, что делать.

– А шо це за ГПЧК такая? – спросил Славик.

– Я сам толком не знаю. Но коммунисты опять к власти пришли. Я Балалайкину это рассказал, а он позже пропал. С велосипедами…

– Як с велосипедами? Я же их по всей Японии собирал! – сокрушался боцман.

– Вот с этим, по крайней мере, все понятно. Миша давно хотел за бугор свалить. А тут еще эти коммунисты, – сказал Андрей.

– А велики причем? – спросил Славик.

– Продал, наверное, местным, чтобы деньги на первое время были.

Члены экипажа немного помолчали и разбрелись по каютам.

Утром на полицейской машине привезли Балалайкина. Он упирался, но его все-таки погрузили на борт.

– Велики тэбэ не прощу, – сказал Славик.

– Это тебе за Сингапур, – хмуро ответил Миша.

Глава 19

– Ну, почему тебе, Михаил, так хочется остаться за границей? Ты сейчас даже не представляешь себе, как будешь тосковать по Родине. Звериная капиталистическая жизнь просто убьет тебя. Ты же не приспособлен жить рядом с хищниками. Это только кажется, что там красивая жизнь. За довольство и достаток там нужно биться. Биться каждый день, каждую минуту и каждую секунду. Ты готов к такой борьбе? – капитан расхаживал по палубе. Рядом с ним семенил хмурый Балалайкин.

«Оушен Хоп» после погрузки в Беловане проходил Малаккский пролив. Вода, ровная, как верстак стекольщика, слегка парила соленым туманом. Солнце поджаривало сковородку судна. Вокруг было тихо, как на похоронах у глухонемого. Вдоль далеких берегов приютились убогие хижины на сваях.

– А что в «совке» делать? Там вон опять коммунисты к власти пришли, – зло возразил Миша.

– Это временные трудности. Я считаю, будущее у России есть.

Невдалеке показались две лодки, стоящие в нескольких кабельтовых друг от друга. Ни Андрей, несший вахту на мостике, ни Брумбель с Мишей не обратили особого внимания на них. «Рыбаки, наверное», – подумал Андрей.

– К тому же, если ты сбежишь с судна, то поставишь весь экипаж и меня лично в очень неприятное положение. Что я доложу в компанию? Где возьму другого матроса?

– Сейчас не те времена – никто и разбираться не станет, кто там и где пропал. Не нужно это никому. А матроса в следующем же порту пришлют. Желающих много.

Когда лодки оказались на пеленге у судна, нос «Океанской надежды» зацепил веревку, связывающую лодки и те, следуя законам физики, быстро стали приближаться к борту судна. Этого на корабле никто не заметил.

– Согласен с тобой, ругать меня не будут, но ты не сбрасывай со счетов мою моральную ответственность.

В этот момент обе лодки почти одновременно стукнулись о борт судна. На палубу полетели веревки с «кошками». Зацепившись за леера, они намертво закрепили лодки к пароходу. С них с быстротой гепардов на борт полезли вооруженные люди.

Это были малаккские пираты.

В мгновение ока они захватили судно и загнали весь экипаж в кают-компанию. Не было только Олега Скалы. Еще с утра его послал боцман в малярку за краской. Там он уютно устроился на старом матрасе и, несмотря на жару, заснул.

Николаич попытался что-то лепетать про международное право, но его быстро оборвал невысокий малаец в черном берете, видимо, главарь банды.

– Stop talking! – зло прокричал он.

– Что вам нужно? Денег? Но у нас их нет! No money! Компания еще не выдавала нам валюту. Только карманные деньги.

Но пиратов карманные деньги не интересовали. Им нужен был груз. Три с половиной тысячи тонн солярки были лучше, чем небольшие моряцкие зарплаты. Несколько бандитов обследовали судно и, войдя в кают-компанию, доложили о содержимом танков своему главарю. Тот заулыбался – куш был хорошим. Потом он посмотрел на сбившийся в угол экипаж «Океанской надежды» и вновь посуровел. Подозвав к себе двоих боевиков, он что-то быстро начал им говорить, кивая на русских.

– Пристрелят нас всех, – грустно пошептал на ухо Николаичу Андрей.

– Да какое они имеют право! Международный трибунал сурово покарает этих бандитов, – возмутился Брумбель.

– Где он, этот трибунал? Точно поубивают. Причем из наших же российских «калашей».

В этот момент мощная струя соленой воды ударила из открытого иллюминатора. Главарь банды и трое стоящих рядом с ним бандитов сбило струей, и они упали на палубу. Николаич не растерялся и отдал приказ своей команде: