Ссянъчхон кыйбонъ (Удивительное соединение двух браслетов) - Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

предстать с поклоном перед отцом и искупить свой грех. О небо! Как прискорбно! Нежданно-негаданно на пути [к вам] меня настигла недобрая весть. Сердце мое будто разорвалось. Как могло небо допустить это! В скорби своей, которая уже пятнадцать лет не покидает меня, я не похож на других людей, я даже не знаю отца. Из-за этого путь к славе закрыт для меня. Я взываю к небу. О тоска, от которой избавит меня только меч! От искренности чувств, которые сводят с ума недостойного сына, расплавятся металлы и камни! Безграничная скорбь не исчезнет во веки веков. Я не мог предстать перед отцом, но теперь головами преступников я обращаюсь к [его] духу. Если душе вашей светло в царстве мрака, посветите и мне! Я возвращусь к матери и пойду по тому пути, на котором остановились вы. Я жду, что вы обратите на меня свои взоры!»

Прочитав табличку, в которой слова были смешаны с кровью, он упал на могилу. Приближенные подхватили его. Едва он пришел в себя, как начал биться головой о могилу и закричал. Горючие слезы капали на его траурное платье, голос его часто прерывался, стоявшие рядом тоже не могли удержаться от слез, не будучи в силах равнодушно смотреть на его горе. Затем юноша в комнате для посетителей разложил поминальные таблички. [Каждое] утро и вечер он приносил жертвы. Искренняя скорбь не проходила со временем.

— Я покончил бы с собой и последовал за отцом, но не могу не думать о матери, которая ждет меня за тысячу ли.

Затем он направил послание государю и сообщил, что находится в трауре и не может служить в столице. Государь издал указ, в котором он выразил соболезнование юноше и освободил его от службы на время траура. [Ли Хён] был тронут. Он поблагодарил государя за милость. Отправляясь в Сицзин, он посетил могилу отца и долго вздыхал и скорбел. Едва придя в себя, он вместе с десятью слугами отправился в путь. Он был печален, на яшмовом лице [его] не было ни кровинки, звездное сияние глаз померкло, дыхание прерывалось.

Ученый муж был благороден и грустен. Он ехал несколько дней и прибыл в какое-то местечко. Деревья и травы здесь были густо переплетены. Юноша остановился в нерешительности. Уже смеркалось. Поблизости не было другого жилья, и ему пришлось остановиться на постоялом дворе. Юноша едва дышал от усталости, ему отвели комнату. Хозяин подал ужин. На столе стояли тарелки с мясом. Ли Хён даже не притронулся к еде и отодвинул от себя блюда. Его слуга Сон Чжин сказал трактирщику:

— Наш господин в трауре, свари рисовый отвар и подай.

Тот вышел. А Сон Чжин, почуяв, что из-за дома донесся запах жирного мясного супа, потихоньку пошел туда. Вдруг [он услышал, как] на кухне кто-то сказал:

— Гость не ест мяса, отчего бы это?

— Потише, вы! Он не ест человеческого мяса, но ты приготовь ему зелье к закуске без мяса. Он заболеет, ослабеет и помрет от одного этого зелья!

Сон Чжин в испуге бросился к господину и рассказал ему все, от начала до конца. Юношей овладело беспокойство, но он сказал слуге:

— Я понял тебя, говорят, в пустынных местах из человеческого мяса делают пельмени. Людей убивают, а имущество забирают. Выходит, это верно. Ты помалкивай, а я уже придумал кое-что.

Между тем трактирщик принес рисовый отвар.

— Мне что-то нехорошо, убери это! — сказал ему юноша.

Слуга унес столик, а трактирщик вышел, напуганный. Юноша спокойно улегся. Вдруг за перегородкой тихонько захихикали и кто-то сказал:

— Он не захотел есть ни человеческого мяса, ни рисового отвара. Он хочет остаться в живых, однако ночью, в пятую стражу, ему не удастся избежать нашего ножа!

Услышав этот разговор, юноша испугался и стал думать, куда бы бежать. В пустынных горах глубокой ночью нет ни души. Он не знал, что делать, [но вскоре] сообразил кое-что.

У трактирщика вся усадьба была обсажена терновником, а на кустах развешаны колокольчики. Если придут грабители, от звона колокольчиков все проснутся, переполошатся, начнут рыскать вокруг и бандиты не осмелятся учинить злодеяние. Юноша, все продумав, тихо позвал Сон Чжина. Тот взял тонкую веревку, привязал ее к терновнику, а другой конец протянул в комнату юноши. В третью стражу они оба потихоньку потянули за веревку, колокольчики зазвенели. Люди в трактире перепугались, схватили факелы и выбежали с криками за ворота. Они сновали вправо и влево, а юноша и его слуги воспользовавшись [переполохом], сели на ослов и бежали.

Проехав тридцать ли, [они увидели] у дороги большой дом. [Люди с] факелами стояли в ряд и шумели. Юноша попросил разрешения провести здесь ночь. Один из чиновников сказал:

— Светлейший Ён-ван[30] едет в столицу, собирается побывать на приеме у государя и принять участие в пире. Сегодняшнюю ночь [он] проводит здесь. Все чиновники собрались [приветствовать его]. Ён-ван — четвертый сын Тхэ-чжо[31], имя его Чхе. Его резиденция в Яньбэе.

Юноша, узнав, что здесь четвертый сын государя, Ён-ван, побоялся войти. Вдруг позади него раздался голос:

— Гость украл в трактире вещи!

Юноша оглянулся: несколько десятков головорезов окружили его, держа в руках мечи и копья. Юноша испугался и, обратившись к стоявшим рядом чиновникам, пожаловался:

— Я не ссорился с этими людьми, но они преследуют меня; со злым умыслом. Я надеюсь, что вы поможете мне.

Только он промолвил, как разбойники в одно мгновение подскочили и схватили его, а слуг его связали. Чиновники, увидя, что юноша попал в беду, сжалились над ним и обрушились с бранью на преследователей:

— Когда хватают разбойников или краденое, докладывают в управу и там решают дело. Отчего же вы самовольничаете? Наш государь своею мудростью превосходит других людей. Идите и доложите ему, пусть он рассудит!

Чиновники, ведя юношу и разбойников, пришли к Ён-вану.

Ван уже давно находился в пути. Остановившись здесь, где не было ни души, он не мог заснуть и беседовал с монахом, Пон Чжон Еком о древних и нынешних [порядках]. Вдруг с улицы донесся шум, и толпа чиновников, ведущих разбойников и человека в траурном платье, предстала перед ваном. Они изложили суть дела. Ван обратился к разбойникам с вопросом:

— Если гость украл у вас [что-то], то вы можете обвинить его только в том случае, если у него есть краденые вещи. Как же можно хватать [человека], если он не вор?

Разбойники принялись лгать:

— Мы его проводили в