Гиперборея. Три царевны - Константин Степанович Собко

— И здесь охрана, — прошептала Багряна.

— Надёжная защита. Никто без разрешения Кобольда не сможет проникнуть в мир гномов, — ответил Ратибор.

— А у нас такое разрешение есть?

— Конечно. Иначе наш валикс поломался бы на подлёте к входу в гору.

— А если бы мы пешком…

— Не дойдя до горы, мы поломали бы ноги. Как бы случайно… или упали в пропасть. Это происходит с теми, у кого нет приглашения.

— Как всё жёстко.

— Если не приглашали, не ввязывайся в авантюру, не лезь на поиски величайшей сокровищницы всех миров, потому что такая попытка будет расценена как преступление, и последует жёсткое наказание. Именно так в древние времена решили на Высшем совете, когда рассматривали вопрос о защите сокровищницы.

Ступени закончились, Ратибор и Багряна шагнули на площадь. От неё в три стороны уходили просторные тоннели, которые можно было назвать улицами. Почему-то именно такое сравнение пришло на ум Багряне. Было довольно светло, но светильников или чего-то подобного не было видно.

— А свет… — заговорила Багряна.

— Это древнее волшебство ведов, — ответил Ратибор. — Так было задумано и согласовано с гномами: свет есть повсюду, но он приглушённый, чтобы не мешал мастерам работать.

По обе стороны этих улиц в стенах было множество дверей, окон. Над каждой дверью висели многократно увеличенные клейма мастеров. Со всех сторон доносилось дыхание кузнечных мехов, постукивание молоточков и размеренные удары прессов.

— Нам прямо вперёд, вот туда, — сказал Ратибор, указывая направление.

Из окна второго этажа высунулись несколько малышей.

— Здравствуйте, царь Ратибор! — пропищали они тоненькими голосами. — А это кто?

— Я — Багряна. Ратибор — мой папа, — ответила царевна.

— Здравствуй, Багряна! Ты тоже любишь носить комбинезон?

Ратибор тем временем запустил руку в свою объёмистую сумку.

— Комбинезон? — переспросила Багряна. — Если честно, я затрудняюсь ответить. У меня в гардеробе есть и парадные, и повседневные платья…

Но она зря старалась. Её ответ не очень интересовал малышей. Они внимательно следили за рукой Ратибора. Вот царь извлёк руку из сумки. Вот он протянул малышам раскрытую ладонь. На ней лежали дольки сушёных яблок, груш, абрикосов, вперемешку с земляникой, малиной и изюмом.

— Спасибо! — воскликнули малыши и мигом смели все лакомства с его ладони.

— На здоровье! — ответил царь. — Пошли, звёздочка.

— Можно, я тоже буду угощать малышей? — спросила Багряна, когда они отошли достаточно далеко.

— Конечно, — ответил царь.

Улица постепенно раздавалась вширь и вскоре превратилась в просторный проспект. Около домов появились скамейки. Их сиденья были деревянными, однако внимание привлекали ажурные медные каркасы. Создать такой великолепный замысловатый ажур могли только гномы.

Рядом с некоторыми скамейками толпились дети гномов. Ратибор объяснил Багряне, что это были самые младшие дети, ещё не способные создавать что-либо на уровне высокого и даже среднего мастерства. Им разрешалось общаться, заводить друзей, ходить друг к другу в гости, то есть вести беззаботный образ жизни. Те дети, которые были постарше, учились у родителей мастерству и на улице появлялись только тогда, когда этого требовало дело. Однако, и те малыши, которые толпились у скамеек, говорили про чеканку, травление и прочие способы обработки металлов.

Малыши восторгались, когда волхвы останавливались около них, и Багряна раздавала сладости.

Изредка на проспекте появлялись взрослые гномы. В большинстве это были женщины. Они, улыбаясь, приветствовали волхвов кивком головы и шли дальше по своим делам.

— Узнаёшь вот это клеймо? — спросил Ратибор, когда они приблизились к одному из домов.

— Ой, да, папа! Клеймо на пряжках моих туфелек! Здесь живёт мастер Горн!

— Правильно. Можем зайти к нему в гости на пару минут, у нас ещё есть время. Посмотришь, как он живёт, познакомишься с его семьёй.

— Да, давай зайдём.

Вход в дом Горна был таким маленьким и узким, что Ратибору удалось его преодолеть с большим трудом.

— Здравствуй, мастер Горн! — сказал царь, наконец просунувшись в гостиную.

— Царь Ратибор! Здравствуй! — услышал он в ответ. — Сейчас, сейчас! Минутку!

Ратибор сел на скамеечку у входа. Стоять во весь рост в доме гнома он не смог бы, а в полусогнутом состоянии… это царю было как-то непривычно. Багряна поздоровалась и села рядом с отцом.

Гном вышел из-за шторки и помахал в знак приветствия немного выпачканной в золе рукой.

Царевна помахала рукой в ответ.

— С днём рождения, Багряна! — сказал Горн — В прошлом году я был удостоен чести сделать пряжки к твоим туфелькам.

— Вот эти туфельки, — ответила Багряна.

— А ну-ка, ну-ка.

Горн подошёл ближе.

— Да, это они. Узнаю свою работу. Теперь кое-что я сделал бы иначе.

— Мне очень нравятся эти пряжки.

— Вот и хорошо. Щиколотки не жмут?

— Нет.

— Пальцам просторно?

— Да. Очень удобная обувь.

— Рад это слышать. В следующий раз, если именно я буду удостоен чести, пряжки будут просто на загляденье.

Со второго этажа сошла маленькая девочка.

— Это моя дочь Бирюза, — сказал Горн.

Девочка помахала ручкой в ответ на приветствие волхвов.

— А два сорванца где-то на улице, — продолжил Горн. — Мал мала меньше. Никак не дождусь, когда они подрастут. Но уже, похоже, мою хватку они переняли. Я всё примечаю, будьте уверены.

Получая гостинцы, Бирюза засмеялась так громко, что из дальней комнаты вышла жена Горна.

— Я слышала ваш разговор, но не могла оторваться от печи в самый ответственный момент, — она всплеснула руками. — Я готовлю борщ с крапивой. Котлетки по-горновски. Отведаете наше угощение?

— Мы сыты, Златница, — тут же ответил Ратибор. — Спасибо.

— Жаль. Извините, я должна вернуться на кухню — нужно следить за котлетками.

— Да и нам уже пора, — сказал Ратибор. — Отныне мы всегда будет заказывать пряжки для обуви и ремней только мастеру Горну! Это решение я принял самолично! До встречи!

Посмотрев на маленькую и узкую дверь, царь вздохнул.

— Я обязательно расширю дверной проём, — тут же сказал Горн. — Сегодня же! Все