Люпофь. Email-роман. - Николай Наседкин

Всенежность-Алиночка.

Приятных тебе снов, любимый мой Алексей Алексеич! Целую каждую твою ресничку! Засыпаю только с мыслью о тебе!

Aline, 11 февраля, 11–20 (Ты прости меня, малыш!..)

Алина, мы с тобой — два дурака пара. И очень подходим друг другу. Оба любим заниматься душевным онанизмом. Вместо того, чтобы отдаться любви безоглядно и наслаждаться любовью друг к другу. Тьфу на нас, извращенцев!

А вообще, ты прости меня, малыш, за то, что я совершенно не такой, каким ты меня вообразила и каким ожидаешь видеть. (В заголовке-теме письма я эту песенную строку написал совсем из других соображений: попросить прощения за своё вчерашнее настроение, да вот потянуло на обобщения, философемы!)

И в очередной раз хочу тебя отрезвить: со мной — трудно. Я — негодяй. Я — эгоист. Я — уставший старик. Видела бы ты меня вчера, когда я стоял под ветром и какой-то мразью, падающей с неба, на остановке уже 50 (пятьдесят!) минут после твоего уезда, а вся транспортная дрянь ехала только в сторону Северной площади… Как хорошо, что тебя не было рядом! Ты бы точно заплакала… А — зачем тебе это?! Ты же БОГИНЯ…

Впрочем, всё — давай превращаться в НОРМАЛЬНЫХ людей и любить (ДУМАТЬ) без вывихов, истерик и модернизмов: нежно, с достоинством (?!), заботливо и вежливо (???!), я хотел сказать — предупредительно…

Ну — нагородил! Прощаюсь. Помни, в каком бы я ни был скверном настроении, как бы я ни издевался над тобой (и собой!) в иные моменты, я вскоре остыну, очнусь, изменюсь, стану прежним и попрошу прощения. Потерпи иногда! Пережди.

Целую, целую, целую — нежно, как только могу!

Я.

Моему Лёшеньке, 11 февраля, 20–09 (Тебе всё прощаю…)

Лёшечка, солнышко ты моё! Как я безумно хотела тебя увидеть сегодня и увидела! Думаю, пойду в универ — посмотрю, пообщаюсь, приласкаю моего заболевающего! А ты так долго не приходил. Почти пять часов ожиданий стоили того, я много думала, передумала — ты занимаешь все мои мысли, фантазии, желания… Хочу и буду любить тебя, ждать наших встреч! С тобой (в нашем раю) я лечусь, зализываю раны своей жизни, что по ту сторону нашего любовного вакуума.

Каждый раз после наших встреч возвращаться на землю так не хочется, но согревает мысль, что будет ещё встреча, и на факультете, дай Бог, увидимся, прикоснёмся. Ведь каждое твоё прикосновение — подарок, сказка. В твоих объятьях жить хочу: они — мой рай, моя обитель (только что почти сочинила стихи!) Действительно, когда язык позвоночный спины чувствует твои руки (губы!!!), я превращаюсь в бесконечность.

Милый мой, люблю тебя! Я — твоя пленная, а ты — самый сладкий плен! Обязуюсь быть твоей во всём: в мелочах, в главном… Буду очень стараться, потому что ХОЧУ быть с тобой и только с тобой. Я ТВОЯ — ты должен понять это и поверить! Мне не нужен никто, кроме тебя!!! Я ждала тебя всю жизнь, и судьба всё же подарила мне 29 декабря счастливый билет!

P. S. Мысли после разговора.

Боюсь — это значит теряюсь: полнейшее брожение в мозгах, я растекаюсь в твоих руках, поцелуях, объятьях, как снег в сорокаградусную жару. Забываю о том, что надо помыть руки, чашки, покушать вообще — смотрю на тебя и не вижу ничего вокруг. Есть только две точки — ты, я и соединяющая линия между нами. Иду в наш ДОМ, думаю о том, что сейчас обниму тебя крепко-крепко, скажу прямо с порога: «Любимый мой, как я долго ждала этой секунды, когда увижу тебя…» И вот звонок, щелчок замка, ты открываешь дверь, и… я проваливаюсь в пустоту, выворачиваюсь наизнанку. Вот оно — проявление комплекса обманутого ожидания: когда ждёшь того, что так наверняка и не произойдёт, по всем законам не должно произойти. И ты, открывая дверь, видишь перед собой маленькую девочку, робко идущую к тебе, как на экзамен. И, как всегда, проваливаю его. Боюсь тебя, потому что я уже не принадлежу сама себе, ты — мой создатель-ваятель, а лепишь ты подчас грубо-нежно, креативно и талантливо. Но мне больно, я разрешаю тебе делать больно, а потом как побитая собака возвращаюсь домой. И от счастья-боли плачу, пишу письма, объясняюсь в любви человеку, который, может быть, вовсе и не любит меня, а пьёт меня, пока не утолит жажду. И я разрешаю и пить, и мучить, и целовать… Боюсь тебя во мне — выпирающего из моей тонкой, нежной душевной кожи, ты рвёшь меня изнутри, от этого всё горит. А поделать ничего не могу, ведь люблю тебя до безумия. До такого безумия, о котором ты даже не догадываешься, я стараюсь спрятать его, как округляющаяся героиня твоего рассказа — свой животик. Хочу, чтобы ты видел меня красивой, цветущей, а не страдающей, томящейся в своих мыслях-паутине о тебе. Каждую секунду ты меня строишь и ломаешь, когда захочешь — для этого тебе стоит всего лишь поднять телефонную трубку и сказать: «Доброе утро!» И я сломалась, вывернулась, растаяла… Я боюсь тебя, потому что наверняка знаю — сейчас опять сломает! И ты ломаешь, когда уже достроив, а когда и на полпути к последнему этажу! Я живу в постоянной ломке. Выдержу ли? Если нет, то меня ожидает — забытье, полнейший хаос на факультете, дома, потеряю-растеряю оставшихся друзей, стану, наверное, голышом ходить по дому, перестану чистить зубы! Всё равно, начхать, падать ниже некуда: предел — дно. В общем, буду ходить уже как вампирша, боящаяся света, и просить тебя вбить мне осиновый кол прямо в сердце! Просить-унижаться, чтобы ты сказал, набрался сил и признался, что не любишь и не собираешься быть-жить со мной. А пока я ломаюсь и всё же тешу себя мыслью, что любишь, думаешь, мечтаешь…

Ну вот, опять сломалась! И ещё раз! И ещё! Ещё… Кап-кап-кап.

Люблю тебя, ломай, если надо, строй, если надо! Только не оставляй! Можешь даже на моё «Я тебя люблю…» отвечать: «А я — нет!» Ведь всё равно — проглочу, поперхнусь, но переварю! Плохо — это когда тебя нет! Лучше ломать, чем равнодушно наблюдать! Приди и сломай меня! Я так хочу, потому что люблю бесконечно! Если больно — значит живу!

Целую бесконечно!!!

Твоя Алиночка.

Aline, 11 февраля, 23–55 (Спокойной ночи!)

Алина, малышка моя, спокойной ночи! Бесконечное спасибо за письмо!!! Читал и возникало ощущение, что мы в объятиях друг друга и целуемся…

Спи, родная! Приснись мне! Целую!

Алёша.

Моему Лёшеньке, 12 февраля, 21–12 (Почти валентинка)

Миленький, солнышко моё, месяц ясный… в общем, самый желанный, любимый, дорогой! Целую тебя крепко-крепко. Бедненький, ты устал, наверное, и в Инет времени нет заглянуть! Кладу голову тебе на плечо, вдруг поможет! Кстати, я тоже в некоторой запарке: надо срочно закончить статью в нашу факультетскую многотиражку. Между прочим — передовица ко Дню св. Валентина. Но, даже работая, я непрерывно думаю о тебе. Вернее, работа и ты слились. (Чтобы не гадал, о чём речь, в постскриптуме приложу сокращённый вариант своих размышлизмов — самую суть из этой статьи.) В мыслях один Лёшечка — Единственный Святой, точнее монарх, безгранично властвующий в моём сердце. Надеюсь, когда немного разгрузишься, увидишь в своём ящике мой виртуальный след — маленькое послание, и улыбнёшься. Посылаю вместе с ним свой пламенный привет и пребольшущий сочный поцелуй — губы в губы, душа в душу! Мои губы — почта любви, поцелуй — письмо, адресат — ты, ты и только ты! Побереги себя! Я за тебя беспокоюсь! Твоё здоровье не стоит всей этой суматохи! Скучаю! Жду!

Целую сначала в одну щёчку, потом в другую, в ладошки, шейку, в губки… Зацеловываю тебя!

Бесконечно преданная тебе Алина Д. (!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!) Звучит, а?!

P. S. Кстати, твоя повесть «Казнь души» мне безумно нравится: это по мне! Я тобой горжусь и восхищаюсь — как мужчиной, личностью и, конечно же, писателем! Последнему завидую чёрной завистью! А личности — тем паче! В общем, люблю тебя всякого!

Твоя Алинуська.

P. Р. S. Обещанное:

Души встречаются на губах влюблённых. Это я знаю точно, потому что — ЛЮБЛЮ! Я просто по-сумасшедшему люблю самого прекрасного мужчину на свете — мужчину с глазами-агатами… Любовь… Вселенная, уместившаяся всего в шести буковках русского алфавита, и этот мягкий знак — прекрасная роза вечности. Любовь — это поэзия, окрыляющая, уносящая в мир, где всё дышит стихами. Влюбленный человек постигает новую философию общения — говорит глазами, жестами, прикосновениями… Ах, как мой мужчина умеет нежно обнимать!.. «Я тебя люблю!» — три слова, ради которых стоит жить, страдать, умирать, возрождаться. Любовь… ЛЮБОВЬ… ЛюБоВь… ЛюбоВЬ… люБОвь… Сладкое слово с привкусом хурмы.

Циники утверждают, что любовь — это всего лишь химические процессы в организме, которые провоцирую сексуальное возбуждение и только. А медики, вот уж умора, вообще придумали, будто существует вирус любви, который живёт в организме не более трёх лет. Ду-ра-ки! Я, например, точно знаю, что буду любить своего мужчину с глазами-агатами всю свою жизнь, до самой смерти, всегда и бесконечно… Встреча с ним — главное, что случилось в моей жизни, и я так счастлива!