Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров - Ален Демюрже

Теми же словами он говорил и в Шиноне, когда его допросили 20 августа 1308 года.[82] Папская комиссия, получившая полномочия в Париже в 1309-1310 гг. судить орден Храма, не задала ему вопроса о его приеме в орден. Это прискорбно, потому что показания, данные этой комиссии, оказываются намного более точными и детальными, чем данные в 1307 году. В этом месте книги еще рано обсуждать вопрос приема в орден как ключевой для обвинений против тамплиеров. Здесь я только замечу, исходя из доказательства, приведенного в совсем недавней книге Барбары Фрале, что склоняюсь к мысли о правдивости Моле: в ходе приема нового тамплиера происходило нечто вроде инициационного испытания, добавленного ко вполне ортодоксальному обету (другой вопрос, когда).[83] Самые полные показания очень отчетливо выявляют две стадии вступительного ритуала.

• Соискателя, представшего перед несколькими братьями дома, вкратце знакомили с ограничениями, которые будут его сковывать, с обязанностями, которые он должен будет выполнять, с основными положениями устава и с обетами, которые ему придется произнести; после того как он соглашался на это всё и клялся, что свободен, что рыцарь (или нет), что не женат, что не имеет долгов, что не давал обетов другому монашескому ордену, он получал плащ, который немедля делал его братом ордена. Следовательно, он ipso facto [по самому факту (лат.)] был обязан выполнять долг послушания — первый из произнесенных обетов.

• Сразу после этого принимающее лицо или другой брат, которого назначало принимающее лицо, отводили его в удаленный угол часовни — чаще всего за алтарь — или в смежную комнату и там, в отсутствие кого-либо третьего, требовали отречься от Христа, плюнуть на крест и (или) потоптать его, а потом поцеловать принимающего в пупок и поясницу или в анальное отверстие; наконец, новичку советовали в случае, если он «распалится», лучше совершать плотское соитие с другими братьями, чем вступать в связь с женщиной.

Оба человека, упомянутых Моле в качестве лиц, принимавших его в орден, — важные сановники Храма.

Юмбер де Перо принадлежал к знатному роду — якобы выходцев из Форе, что никак не доказано. Совсем недавно Пьер-Венсан Клавери поместил колыбель этого рода в Дофине. Юмбер де Перо исполнял обязанности командора бальяжа Понтьё (1257 г.), магистра провинции Франция (засвидетельствовано между 1261 и 1264 гг.), магистра Англии и Аквитании (между 1266 и 1271 гг.) и в то же время генерального досмотрщика во Франции и Англии.[84] Второй, Амори де ла Рош, происходил из ветви рода графов Намюрских, обосновавшейся в области Отёна. Он был великим командором ордена в Святой земле и стал преемником Юмбера де Перо в качестве магистра Франции. В этой связи стоит напомнить, что Людовик IX оказал нажим на папу и на орден, добиваясь назначения Амори де ла Роша: Урбан IV 26 февраля 1264 г. написал великому магистру ордена Храма Тома Берару, чтобы напомнить ему, что между французским королем и магистром провинции Франции неизбежно существуют тесные связи и поэтому пожелания короля надо удовлетворить;[85] Амори занимал эту должность до 1274-1275 годов.

О мотивах Жака де Моле ничего не известно; как младшему сыну ему могли прочить церковную службу (а Храм прежде всего был орденом церковным, никогда не надо об этом забывать!). Рассказывали, что он пожертвовал собой ради брата. Все это не более чем спекуляции в чистом виде, нет ни одного документа, дозволяющего из этого сделать как минимум гипотезу. Есть лишь два косвенных доказательства. Известно — потому что в документах есть немало примеров этого — что в крестоносцы вступали из искренней веры, по материальным соображениям и в поисках приключений; но и социальное давление — со стороны семьи и феодального окружения — также играло свою роль. В некоторых знатных семьях из поколения в поколение сохранялась настоящая традиция ходить в крестовые походы; и, естественно, когда принимал крест сеньор, его вассалы, желали они того или нет, должны были следовать за ним. Итак, вот два косвенных доказательства, имеющих отношение к Моле.

Первое, возможно, связано с родством: среди сановников Храма в Святой земле в то время, когда Моле вступал в орден, обнаруживается некий Гильом де Мале (Маlау), Маллейо (Маlleio), Молао (Моlaho) или Маларт (Маlart), упомянутый в качестве маршала ордена Храма в 1262 г. (31 мая и 18-19 декабря) и в качестве гардеробмейстера с 1271 г. (11 марта и 2 июня) до 1277 года. Маршал (Мале) и гардеробмейстер (Маларт, Молао) — вероятно, одно и то же лицо, пусть даже тамплиерский сигвиз Нопогит [карьера (лат.)] скорее предполагал движение от гардеробмейстера к маршалу, чем обратно. Не он ли — Гильом де Малле (Маllау) или Маллайо (Маllaio) — упоминается также как командор (или магистр) провинции Франция в 1283 и 1285 годах?[86] Если бы удалось выяснить, что этот человек или эти люди находились в какой бы то ни было родственной связи с нашим Жаком де Моле, это было бы удачей для историка, потому что стало бы веской причиной для вступления Жака в орден. Но в отсутствие какого-либо документа, который бы подтверждал возможную связь между Гильомом де Мале и Жаком де Моле, я не могу принимать во внимание это косвенное доказательство.

Точно так же можно вспомнить интерес знати Графства (и вообще бургундской знати) к крестовым походам и к военным орденам. Старинные историки Графства несомненно преувеличили количество великих магистров ордена Храма — выходцев из их провинции (они насчитали таковых пять, в то время как достоверным был только один — Моле!).[87] Тем не менее верно, что к Жаку де Моле, ставшему великим магистром, тяготело несколько уроженцев Графства, к разговору о которых мы еще получим возможность вернуться: Эймон д'Уазеле, маршал ордена, Жак из Ла-Рошели, уже упоминавшийся, и (хотя он не был тамплиером) Оттон де Грансон.

Что можно сказать о карьере Жака де Моле в первые годы, последовавшие за вступлением в орден Храма? Ничего, мы ничего не знаем. Когда он уехал на Восток? Этого мы тоже не знаем, но на этот счет можно выдвинуть кое-какие гипотезы.

Переезд на Восток

Еще раз примем за исходную точку показания на процессе и прежде всего свидетельство самого Жака де Моле. Представ перед папской комиссией в Париже 28 ноября 1309 г., Жак де Моле стал исходить из принципа, которого он далее будет придерживаться: отказываться отвечать на вопросы членов комиссии и положиться только на суд папы. Но он счел нужным уточнить три момента, которые принимал близко к сердцу: орден безупречно содержал свои церкви и должным образом проводил богослужения; милостыня подавалась повсюду и всегда; орден отдал очень тяжелую дань делу обороны Святой земли. В этот момент в зал вошел Гильом де Но-гаре, канцлер королевства, главный обвинитель тамплиеров и великий распорядитель процесса над ними, и сообщил, что в «Больших хрониках Франции» рассказано об очень компрометирующих фактах связей тамплиеров с Саладином.

[Моле] был сим ошеломлен до крайности и заявил, что никогда доселе не слышал речей о таком, но что, однако, он хорошо знает: пребывая за морем во времена, когда магистром означенного ордена был брат Гильом де Боже, оный Жак и многие иные братья монастыря означенных тамплиеров, молодые и жаждущие войны, как свойственно молодым рыцарям, желающим приобщиться к подвигам, и даже прочие, кои не принадлежали к их монастырю, роптали против означенного магистра, поелику во время перемирия, каковое покойный король Англии заключил между сарацинами и христианами, означенный магистр выказывал покорность султану и сохранял его милость; но, в конечном счете, оный брат Жак и прочие из означенного монастыря тамплиеров сим удовлетворились, приняв во внимание, что означенный магистр не мог действовать иначе, поелику в то время их орден держал под рукой и под охраной много городов и крепостей на границах земель означенного султана в местах, каковые он назвал, и что он иначе не мог бы сохранить таковые, и что даже тогда они были бы утрачены, ежели бы означенный король Англии не посылал бы им провианта.[88]

Король Англии, о котором идет речь, — это Эдуард I (1273-1307), в то время еще наследный принц, который участвовал во втором крестовом походе Людовика IX и после смерти короля под Тунисом отправился со своими людьми в Акру, где пробыл почти два года. Покидая Акру в конце 1272 г., он способствовал заключению всеобщего перемирия на десять лет с султаном Бейбарсом.[89] Гильом де Боже был избран магистром ордена Храма 13 мая 1273 года. Тогда он был в Италии и достиг Святой земли только в 1275 году.

Из этого высказывания Моле был сделан следующий вывод: Жак де Моле приехал в Святую землю в период между 1273 г. (избрание Боже) — самое раннее и 1282 г. (конец перемирия) — самое позднее.[90] Заманчиво предположить, что он добрался до Святой земли вместе с Боже после Второго Лионского собора 1274 г., на котором последний присутствовал. Со времен Гуго де Пейена в 1129 г. каждый великий магистр после пребывания на Западе возвращался в Святую землю со средствами, подкреплениями и людьми в большом количестве. Однако напомним, что в другом месте Моле писал — мол, в этом Втором Лионском соборе вместе с Боже принимал участие Людовик Святой; если бы он ехал вместе с великим магистром, было бы странно, что тот не преподал ему хоть каких-то основ истории Франции! И вообще удивительно, что, живя на Западе в доме Храма, он ничего не знал ни о втором крестовом походе короля, ни о его смерти в Тунисе в 1270 году.