Золотая сетка - Корреа Эстрада

В итоге все шесть игравших в тираже чисел явились в этих двухстах вариантах.

Неудивительно, поскольку фактически я использовал весь ряд. И в одном проценте случаев, то есть в двух вариантах, совпали по четыре. Что в итоге окупило затраты раза в полтора.

Старик уже не хихикал – внимательно посмотрел по порядку карточки все до единой и сказал:

– Делаешь успехи, сынок.

На третью неделю я задумался, почему цифры 10 и 43 любят выпадать несколько раз подряд, после чего надолго выпадают из игры. Потратив еще несколько дней, я обнаружил, что цифра 46 чаще всего выпадает на следующий тираж после 49, 35 после 9 и еще массу наблюдений подобного же рода. Правда, в абсолютном выражении это пристрастие было не подавляющим, 35 шли за девяткой в восьми процентах случаев, а в остальных девяноста двух гуляла как попало.

Ах, старые добрые Кузнецов, Демидов, а также Марк Сканави и прочие! (Авторы учебников математики для вузов – прим. Автора) Сказал бы я им поправки к закону распределения, ведь даже задача попадалась такая, на вероятность выигрыша лотерейного билета! Математическое ожидание как числовая характеристика случайной величины? Знаем, тоже проходили. И знаменитое первое следствие тоже помним: "несколько взаимно независимых случайных величин…" и далее в том духе, что в лотерею целенаправленно не выиграть, может только повезти, но в итоге все равно прогоришь.

И они были безусловно правы, что подтверждали все компьютерные модели. Такие задачи, в принципе, решались как немонотонные математические последовательности.

Но описать такую формулу из расчета 6 из 49 – это задача для титана. До скончания века в самый раз. Так что я ограничился математическим описанием с некоторыми поправками в данных. Причем плотность вероятности на отдельных участках возрастала до так называемой "жирной точки".

И при том я был уверен, что уйма народа делала это до меня, поскольку такие формулы доступны любому школьному учителю. А лотерейные фирмы как процветали, так и процветают.

Придя в павильончик в очередной раз, я сказал Скобелеву:

– Подаю документы на перемену фамилии! Вы были правы: расчет не подменяет предвидения.

– Слепой сказал, посмотрим, – проворчал тот и, как всегда, внимательно изучил все до единой карточки. Потом мигнул пальцем Толе и Равилю:

– Посмотрите-ка!

– Хитрый шайтан! – сказал Равиль и погрозил, как всегда, левой. – Уже передернул нашу раскрутку!

Неправ он был. Ничего я не передергивал. Только правило конвергенции никто не отменял. Если есть какая-то стоящая идея, разными путями к ней будет приходить много народа. Все великие открытия делались не по разу. Профсоюз Ивана Иваныча и я пришли к одной схеме: один развернутый вариант, правда не из двенадцати, а только восьми цифр, и дополнения из простых вариантов.

– Толково сделано, – сказал Толя. – Ваня, возьмешь опять.

Юрий Палыч, как двоечник на контрольной, вытянув шею, не глядя, переписывал цифры с моей карточки. Выглядело это с его стороны совсем несолидно, но я не стал бы связываться. Однако Иван Иваныч с завидным для его лет проворством подскочил и схватил плагиатора за ухо, усугубив тем самым комическое сходство со школяром.

– Дед, ты что? – взвыл бедолага. – Ошалел?

– Сам ошалел, совесть потерял! Кто второй месяц ни хрена не приносит? Кто наши номера Косте-громиле продавал? Сядь и нишкни. С тобой отдельный разговор, вылетишь ты в два счета за эти штуки.

– Нет, как это вылетишь? – завертелся обиженный Юрий Палыч. – У нас и так народа некомплект, потому что Димку ты, Иван Иваныч, отшил, а Ваня пока на проверке и будет играть, нет ли – неизвестно. И потом, мои деньги в общем котле не кончились!

– Ваню не замай, как не он у тебя списывает, а ты у него номера воруешь, а за это по шее полагается, и ты знаешь. А твои пять лимонов выну и отдам. Что скажешь, Толя?

Толя был, как я уже знал, казначеем профсоюза и правой рукой босса. Отставной военный, большой аккуратист, вел безразмерной величины тетрадь, в которой записывалось, сколько сыграли, сколько получили (со знаком плюс или минус), сколько кому выплачено из общей добычи (как у пиратов Карибского Моря!) и какая сумма осталась в резерве. Тридцать процентов выигрыша шло на специальную банковскую книжку. Оттуда брались деньги на игру, если долго не везло и оборотные средства иссякали. А если сумма превышала определенную отметку, излишек распределяли между компаньонами в какой-то пропорции, которая раз от раза менялась в зависимости от успехов того или другого игрока.

Точных сумм я, конечно, не знал. Но, судя по тому, что тратилось на еженедельные ставки, профсоюз не бедствовал. Начиналось же все с пятидесяти тысяч с носа, еще в девяносто втором, в год начала "Лото миллион", когда Иван Иваныч организовал в то "анонимное общество" Равиля и Толю, старых "спортлотошников".

Какими-то неведомыми путями старик, неоспоримый авторитет, пришел к выводу, что наилучшим образом такое общество функционирует, если в нем шесть членов. Но когда я впервые появился в павильончике, профсоюз переживал, если можно так выразиться, кадровый кризис. Заседания проводили пятеро, и скоро численность грозила уменьшиться до квартета. Потому что Толя присоединился к боссу:

– И правда надоел, старое помело. Вон Валерка как пиво бросил, так и машинку стиральную жене купил, а почему? По номеру железно каждую неделю. Мы тут стараемся, а он на халяву хочет.

– Ну вы что, вы что! – замахал руками обвиняемый во всех грехах. – Невезуха одолела! С кем не бывает!

– Не везет тому, кто сам не везет, – резюмировал грозный босс. – Терплю еще месяц. А что до некомплекта, знаешь сам: только свистни. Таких, как ты – косой десяток.

Явившись через неделю на привычное уже рандеву, я знал уже, что выиграл, хотя и совсем немного. Общий счет оставался пока не в мою пользу, потому что в первой развернутой ставке уж очень много потерял. Но положение начало выправляться, так что начал я с шутки:

– Иван Иваныч, не взять ли вам фамилию Гусман? Говорят, к везению?

Иван Иваныч был, однако, не в духе.

– Замолчи насчет везения,- отрезал он. – Что работал – сразу видно. Но работа на другой манер. Ты, Ваня, погоди пока с данными: у нас заседание месткома.

И при этом как-то хмуро посмотрел на соседний стол. Там сидели два молодых человека. Оба выглядели очень стильно, но стиль был контрастным.

Один был типичный "бык", таким же точно платил налог наш магазинчик. Они все на одно лицо, и лицо это было, по выражению Максима, в три дня не оплюешь – такой оно ширины. Необыкновенно толстая морда плавно переходила в необыкновенно толстую шею и далее – в необъятно крутые плечи. "Бычья" униформа тоже выдерживалась строго: с головы до пят затянут в турецкую кожу, ботинки на подошве с протектором. С шеи свешивалась цепь такой толщины, что хоть на велосипед, а на мясистых пальцах сидели золотые блямбы в количестве девяти штук.

Ничего занимательного на морде написано не было, только выражение туповатой настороженности. "Погляди вокруг себя – не надул ли кто тебя?" Второй молодой человек был ростом повыше, раза в два потоньше и вид имел безукоризненно холеный, англизированный через посредство дорогого твида и суперэлегантного галстука, ужасно деловой и несколько томный. Нежное лицо с розовой кожей пыталось изобразить олимпийское спокойствие и даже подобие высокомерия, но удавалось это не очень хорошо. Незабвенный Кувалда сказал бы о нем, прищурившись презрительно:

– Maricon!

Что ни говорите, это слово куда шире и ёмче, чем его литературный русский перевод. "Педераст" означает только сексуальную ориентацию. Maricon, помимо этого, классифицируется как хлюпик, хныкса, человек неосновательный и ненадежный.

Одним словом, пидор. И этот перевод получается абсолютно точным.

Оба молодых человека неотрывно смотрели на наш стол, где Иван Иванович проводил обычную еженедельную "раскрутку": мордатый мерно, как всамделишный бык, пережевывал свой "Орбит" без сахара, томный по временам нервно теребил папочку.

Раскрутка закончилась. Старик собрал бумаги и дал обоим знак подсаживаться к нам.

Валерка услужливо сдвинул два квадратных столика, как в кафе.

– Ну что там у тебя, Костя? – спросил Иван Иванович.

Костей оказался бык. Он подал целую стопку бланков, пальца в два толщиной.

Старик свистнул:

– Костя, у меня в глазах рябить будет! Ты дай свои стопроцентные, и я скажу, будет у тебя сегодня толк или нет.

– Дак не бывает стопроцентных, Иван Иваныч! – развел бык златоковаными конечностями.

– А с чем мне тогда дело иметь? Ты к нам в профсоюз хочешь? Ты наши порядки знаешь? Пять чисел еженедельно, и чтоб хоть одно было верным. Что я, буду это все перелопачивать? У тебя есть деньги играть одному. Играйте и выигрывайте!

– Дак у вас вернее, Иван Иваныч.

– Вернее, потому что четверо приносят по одному числу. Выверенному, точному! А у тебя что? Всю таблицу Менделеева собрал. Не годится нам такое! В общем, в течение месяца пять чисел и из них одно верное, и тогда у тебя есть шанс. А так…