Неделя: Истории Данкелбурга - Сергей Жилин

Чета Нерис живёт не в квартире, а в газовой камере.

У них был сын. Миссис Нерис родила его недоношенным. В прошлом году ему исполнилось три года. В этом возрасте он всё ещё не умел ни ходить, ни говорить. И умер. Задохнулся от острых запахов.

Я не ходил на похороны. Собирался, но не пошёл…

О семье Ройлс мне всегда неудобно вспоминать. У них часто бывает много гостей: они свингеры. Чёртовы экспериментаторы, не знающие, куда бы им пристроить генеталии! Из их квартиры часто раздаются громкие звуки группового секса.

Однажды чета Ройлс заявилась ко мне и предлагала зайти в гости. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять зачем. Мистер Ройлс ещё сказал, что я могу пригласить с собой девушку.

Я внимательно осматриваю невинных с виду людей, смотрю на похотливого мистера Ройлса, который прямо предлагает поиметь мою девушку, смотрю и на миссис Ройлс, которая прямо предлагает поиметь её. Мне становится дурно. Тогда я сказал, что подумаю, не зная, как ещё спровадить этих людей. Потом меня внезапно вырвало – я еле успел добежать до туалета.

Извращенцы!

А ведь у них есть совсем взрослая дочь. Девушке уже около семнадцати лет. Она одевается во всё чёрное, малюет лицо бело-чёрным гримом и, бряцая всевозможными заклёпками и застёжками, идёт на улицы к таким же ненормальным друзьям. Они называют себя готами по названию древних племён. Они, вроде бы, поклоняются смерти, предрекают скорое пришествие Сатаны и тому подобное.

Она прогуливает школу, нигде не работает, ничем полезным не занимается. Это движение готов закрыло ей глаза.

А её родители с глупым выражением лица смотрят ей вслед и считают, что всё в порядке. Если вы встретите на улицах Данкелбурга девушку со шрамом в виде креста на щеке, то это будет Ханна Ройлс.

Со всеми этими людьми мне приходится жить и тешить себя мыслями, что я совершенно не такой, как они. Иногда я начинаю в это верить, а иногда смиряюсь, что являюсь обязательным кирпичиком этого порочного образования. Начинаю чувствовать, как и от меня разит безнадёжным звериным существованием.

Сейчас…

Но с того самого дня я верю, что всё могу исправить. Каждые четыре дня, ровно по расписанию, я начинаю верить особенно сильно.

Десять часов, восемь минут. Становится совсем холодно, словно все слои одежды, натянутые на меня, растворяются. Скоро я уже плохо начну шевелить пальцами, а мне предстоит провести на улице никак не меньше трёх-четырёх часов.

Я прохожу мимо витрины с телевизорами и останавливаюсь. Телевизор. Сегодня иметь телевизор также почётно, как пятьдесят лет назад иметь автомобиль. Квадратные коробки с чёрными экранами, которые оживут, стоит только нажать на кнопку. И вот уже весь мир перед тобой! Пусть он и заключён в рамки небольшого электроприбора.

Почти три года я мечтаю о собственном телевизоре. В наши дни он присутствует примерно в половине квартир города. Примерно половина населения Данкелбурга может себе позволить окунутся в этот новый, диковинный пока мир телевидения. Возможно, скоро и я в него окунусь, возможно.

Совсем недавно телевидение стало цветным. Совсем недавно поступили в продажу цветные телевизоры. Мой телевизор непременно будет цветным…

Слава богу, рядом со мной нет Гарри. Этот человек не одобрит моего интереса к ящику с экранчиком. Долбанный принципиальный Гарри постоянно твердит, что телевизоры убьют газеты, убьют театр – всё, ради чего он живёт.

В его голове, отчего-то, засело убеждение, что новости, вещаемые по телевидению, совершенно не имеют души, в отличие от тех, что выкладывают на газеты страницах газет. Яркий экран кажется Гарри куда мертвее бумаги и свинцовой краски. Возможно, он, как и многие, просто оправдывает таким образом свою невозможность приобрести заветный электроприбор с антенной.

Поговаривают, правда, что телевизионные антенны притягивают к себе Сомлей. Сомли – загадочные создания, похожие на бабочек или мотыльков, но ими не являющихся. Они вообще не являются живыми существами, и вопрос их происхождения находится в той же области, что и вопрос происхождения Небожителя.

Эти белые светящиеся бабочки суетливо порхают в любую погоду от дома к дому, забираются в квартиры и сыплют во все стороны маленькими искорками с крыльев. Известно, что эти создания вытягивают силы, делая людей вялыми, сонными, нервными и агрессивными. Если начинается депрессия ни с того, ни с сего, стоит заподозрить в этом маленьких крылатых вредителей.

Да, их притягивают антенны телевизоров и радио. Скорее всего, в этом виноваты радиоволны.

Скорее всего…

Я рассматриваю различные модели довольно долго. Фонарь стоит прямо за спиной, и моя густая тень мешает разглядеть самый крупный и пузатый ящик. Свет частично отражается от стекла, так что истинный облик красавцев не виден – я могу лишь примерно прикинуть. И лишь в голове могу представить, сколько предстоит работать ради самого дешёвого…

Время бежит, а я не могу оторваться от таких манящих ящиков с кнопками и экранами. На ум приходит мысль о новом виде зависимости…

На часах десять часов, десять минут – часы в глубине магазина говорят, что я проторчал перед витриной всего две минуты. Вернулся холод, вернулось понимание того, за чем я вообще сюда пришёл.

Ноги сами развернулись и понесли меня вперёд. Гордон Вульф ждёт, но сам он об этом не подозревает.

Тогда…

В тот день я приехал в южный район города к другу, промышляющему продажей рыболовных снастей где-то на центральном рынке. Дешёвые удочки, лески, крючки, сети и поплавки в Данкелбурге расходятся плохо, так что мой друг живёт немногим богаче, чем я. Зато он очень гостеприимен. В тот день я неправильно понял его гостеприимство.

Ему нужна была помощь с ремонтом, поэтому-то он и решил позвать меня. Не то, чтобы я против несложной работёнки за хорошую еду, но манера моего друга вспоминать о ближних только в минуты, когда требуется помощь, несколько меня злит. Ненавязчиво пользоваться друзьями – это именно про него…

Мы проторчали у него пять часов. За это время я успел оценить всю сложность такого незамысловатого процесса, как оклейка обоев. Листы ложились кривовато, и мой друг постоянно их отдирал и переклеивал. Без этого работа должна была бы закончиться в разы быстрее.

Только к шести мы, наконец, закончили. Его комната стала казаться ещё более неряшливой с новым цветом стен. Бежевый с бледно-зелёными волнистыми полосками – кому только в голову пришло создать такое сочетание?

Мы уселись на кухне. Мой друг по привычке открыл окно и принялся швырять в витой фонарный столб старые хлебные корки. Его снарядов хватило всего на десять бросков, из которых девять были пущены мимо.