Тайный агент Её Величества. Книги 1-5 - Алла Игоревна Бегунова

задумывалась. Екатерина Алексеевна существовала для нее только как символ государственной власти. Но сейчас она поняла, что Светлейший имеет в виду и самодержавную правительницу, и живого, хорошо знакомого ему человека.

— Хочешь, я буду с тобой? — спросила она.

— Да. Я уже решил это. Надень на праздник свое новое платье из парчи.

— Оно еще не готово.

— Тогда то, изумрудное, в котором ты была у Фалеева.

— Нельзя. Оно — вечернее.

— А если сверху турецкую шаль? — предложил князь.

— У меня нет турецкой шали, — спокойно сказала Анастасия. — Это слишком дорогая вещь.

— Дорогая?! — изумился Потемкин.

К ней он повернулся так быстро и резко, что она даже вскрикнула от неожиданности. Светлейший могучим телом прижал Анастасию к подушкам, крепко обхватил ее запястья.

— Почему ты ничего не просишь у меня? — сурово задал он вопрос и заглянул в ее светло-серые глаза. — Почему? Ничего и никогда… Что за глупость — турецкая шаль! Небоись, у Попандопулоса их штук сто, не менее. Возьми любую и счет отправь ко мне…

— Это абсолютно излишне, милый. — Анастасия так же прямо и без улыбки посмотрела на Светлейшего. — Я ведь уже попросила. Я подала тебе прошение. Мне нужна пенсия за мужа. А еще Бурнашов обещал императорский рескрипт о его подвиге…

Как бы ни чувствовал себя Потемкин, как бы ни был он занят, но, находясь в Херсоне, он всегда являлся на воскресную службу в городской собор. Вместе с ним там должны были находиться все чиновники его штаб-квартиры и городской управы…

Офицеры полков, расквартированных в городе, все инженеры и мастера Адмиралтейства, арсенала, оружейных мастерских, а также прочие должностные лица, женатые — обязательно с женами.

В храме яркие женские городские туалеты, шали и шляпки преобладали над скромными зелеными мундирами офицеров и чиновников, сообщая церковной службе настроение праздника. На вход в собор пригласительных билетов не требовалось. Караул солдат Орловского пехотного полка лишь провожал пристальными взглядами нарядно одетых прихожан.

Анастасия чуть не опоздала. А все из-за прихоти Светлейшего. Сопровождать ее должен был Михаил Мещерский. Он явился к ней с большим пакетом. В нем находилась роскошная темно-зеленая турецкая шаль с алыми розами на углах и густой бахромой по краям. Молодой офицер передал ей устно нижайшую просьбу губернатора Новороссийской и Азовской губерний: надеть в церковь изумрудное платье вместе с его маленьким скромным подарком. Пришлось срочно переодеваться…

Собор, весьма величественный снаружи, был мало украшен внутри. Но здесь хорошо пел церковный хор, о комплектовании которого князь позаботился лично. Настоятель собора молодой протоиерей Лука не так давно приехал из Санкт-Петербурга, но уже снискал известность как высокоученый клирик и превосходный оратор.

Наконец пышный кортеж губернатора Новороссийской и Азовской губерний остановился у собора. Солдаты быстро раздвинули толпу. Под перезвон колоколов Светлейший со своей свитой прошел прямо к алтарю. Воскресная служба началась.

Протоиерей Лука всегда тщательно готовился к воскресным проповедям. Он знал, что его главным слушателем будет князь Потемкин, человек, в богословии сведущий. В Московском университете Светлейший изучал богословие и за студенческую работу по этому предмету уже на первом курсе удостоился золотой медали. Кроме того, Лука был признателен губернатору за всемерную поддержку. Князь помог не только с церковным хором. Недавно он выделил большую сумму на наем бригады лучших, московских богомазов для росписи купола и стен собора. Потому сегодня, 10 сентября 1780 года, Лука решил посвятить проповедь Светлейшему. Для этого он избрал изречение из Иоиля, глава вторая, псалом 28-й, трактующий о сущности духа и плоти.

— Тихим сладостным чувством изливается любовь матери на прильнувшего к ее груди ребенка, а страстные чувства супруга — на горячо любимую им жену… — Лука начал проповедь негромким голосом. В храме, чья акустика была замечательной, этот тихий голос услышали все, даже толпящиеся у самых дверей. — Что же это есть, как не духовная энергия любви? Бог есть дух. Бог есть любовь, и излияние Духа Его есть излияние любви на все живущее. Любовь творит. Бесконечным потоком духовной энергии Божественной любви создана наша вселенная…

Едва ли все присутствующие в храме понимали смысл ораторских приемов протоиерея. Но Лука и не стремился к этому. Он говорил и говорил, вовлекая слушателей в течение своей речи, как неопытных пловцов подхватывает и несет бурная река. Важно было подготовить финал проповеди, изложить его сильно и ясно.

— Так же и пастырь, одушевленный Богом, приходит в сей мир, дабы преобразовать все вокруг себя, — после краткой паузы возвысил голос священник. — Немногие скажут ему: «Восстань и твори все сущее!» Многие будут хулить деяния его, станут против него, аки псы рыкающие. Грянет гром. Разверзнутся хляби небесные потоками черных вод. Ураганы придут с четырех концов света поколебать строение его. Глупцы тому возрадуются. Но будет он один крепок и смел, ибо сказано в Писании: «Излию от духа Моего на всякую плоть!..»

Тишина в храме была такая, что казалось, будто две сотни собравшихся там людей перестали дышать и окаменели. Потемкин стер слезу со щеки. Сейчас молодой проповедник рассказал всем историю о нем самом. Рассказал образно, трактуя события как бы со стороны Господа Бога. Это было возвышенно и вместе с тем невероятно точно.

Служка в черной рясе приблизился к Потемкину с подносом для сбора пожертвований. Князь размашисто перекрестился и положил на поднос полную горсть червонцев. Звон монет разорвал тишину в храме. Люди зашевелились, зашептались. Светлейший повернулся и пошел к выходу.

Толпа расступилась перед ним. Офицеры и чиновники склонили головы. Дамы присели в глубоком реверансе. У правого притвора князь чуть замедлил шаг. Анастасия точно так же, как все другие, приветствовала его. Они обменялись короткими взглядами, и в этот миг все, кто шел в свите Потемкина, тоже посмотрели на нее.

Но ее лицо было задумчиво и печально. Она находилась под впечатлением проповеди. Она поняла ее сокровенный смысл.

Дорога от городского собора до верфи была недлинная. По пути к княжеской карете с эскортом из солдат Новотроицкого кирасирского полка, в котором Светлейший был шефом, присоединился живописный отряд восточных всадников в темно-синих кафтанах и цветных чалмах, навернутых на черные каракулевые татарские шапки. Они сопровождали послов хана Шахин-Гирея.

На единственном повороте этой дороги вся кавалькада замедлила движение. Потемкин, бросив взгляд в окно, за фигурами своих кирасир увидел близко экипаж с большими колесами и различил за занавеской профиль Али-Мехмет-мурзы, лучшего крымско-татарского дипломата, твердо выступавшего за сближение с Россией. Князъ впервые познакомился с ним в июле 1777 года, когда Екатерина II принимала в Зимнем дворце ханских посланников. Екатерина Алексеевна выделила его среди прочих, назвав умным и