Моя милая леди - Барбара Воллес

— Мы не говорили ни о каких деньгах. Мистер Темплтон сказал, что поможет разобраться с моим происхождением, вот и все. Мне нужно уложить Стеффи, пока она не проснулась.

Удивительно, что шум телевизора ее не разбудил. Должно быть, у нее действительно был интересный, насыщенный событиями день. Рокси следовало радоваться, что ее дочь весело провела время, но вместо этого она испытывала чувство вины. Это она должна развлекать Стеффи, а не пожилая женщина с третьего этажа. Это она должна кормить ее, играть с ней, читать ей сказки и делать еще много других вещей. Что будет, если она не сможет и дальше уделять Стеффи достаточно времени? Повторится ли история самой Рокси, которая в детстве страдала от недостатка материнского внимания, потому что ее матери тоже приходилось много работать?

Положив дочку в кроватку, Рокси укрыла ее одеялом и, убрав с ее нежной щечки рыжий завиток волос, залюбовалась своим спящим ангелочком.

Майкл Темплтон даже не представляет, как она рассчитывает на его способности покорять судебные вершины.

— Расскажите мне все, что вам известно о вашей матери.

Следующим утром Рокси сидела в кабинете своего «нового лучшего друга». Она ожидала продолжения вчерашней лекции о доверии и сотрудничестве, но Майкл вел себя так, словно ничего не было. Он даже угостил ее завтраком, который состоял из кофе и кексов.

— Вы кормите всех ваших клиентов? — спросила она, не удержавшись.

Майкл бросил на нее странный мимолетный взгляд, который ее заинтриговал.

— Подумал, что вы, возможно, не успели позавтракать. Итак, я вас слушаю. — Он взял блокнот и ручку.

— Рассказывать почти нечего. — Они с матерью никогда не были особенно близки. Фиона О’Брайан всегда была для нее загадкой. Читая письма Уэнтвора Синклера, Рокси не узнавала женщину, к которой они были обращены. — Если вы сами еще не пришли к этому выводу, я скажу вам, что моя мать была человеком замкнутым.

— Давайте начнем с самого начала. Когда поженились ваши родители?

— Восемнадцатого июня. Они сделали это тайком.

Майкл записал дату в блокноте, и она снова удивилась, как у такого красивого элегантного мужчины может быть такой ужасный почерк.

— То есть за семь месяцев до вашего рождения.

— Да, я родилась ровно через семь месяцев. Я всегда думала, что они поженились только из-за меня.

— Значит, вы их единственный ребенок?

— Да. В детстве я мечтала о братике или сестренке, чтобы мне не было так одиноко. Сейчас я думаю, что мое одиночество было одной из причин, по которой я стала актрисой. Я часто развлекалась, представляя себя разными сказочными персонажами.

— Поверьте мне, иметь братьев и сестер не всегда хорошо.

— У вас есть братья и сестры?

— Один брат и одна сестра. Я самый старший.

Почему-то этот факт заинтересовал ее. Его брат и сестра такие же привлекательные и утонченные?

— Они тоже юристы?

— Нет, только я.

— Трудно повторить успех, когда заданная планка слишком высока.

— Да, я знаю, — произнес он, отвернувшись. Судя по всему, она задела его за живое. Здесь братское соперничество или что-то еще?

Она хотела его спросить, но он снова перешел к делу:

— Ваш отец, то есть тот человек, который вас вырастил, еще жив?

— На похоронах моей матери выглядел живым.

Майкл посмотрел на нее, и она продолжила:

— Он переехал во Флориду, когда я была маленькой. Он спас честь моей матери и через несколько лет решил, что его миссия окончена.

— Они развелись?

— Нет. Они оба происходили из семей ирландских католиков. Они не развелись, но жили в разных штатах, навсегда связанные ошибкой.

Майкл что-то записал в своем блокноте:

— Интересно.

— Что?

— То, что ни один из них не захотел расторгнуть брак. Если бы ваш отец знал про Уэнтворта, у него были бы основания.

— Наверное, ему было все равно, — сказала Рокси. — Я только поняла, что он хотел разрешить все тихо-мирно. Моя мать была… я не могу подобрать подходящее слово.

— Равнодушна к нему?

— И это в том числе. Она постоянно отсутствовала.

— Потому что много работала?

— Нет, то есть да, но я сейчас имею в виду нечто другое. — Рокси подумала о вечерах, проведенных с няней, об утрах, когда ее мать молча сидела за столом, пила кофе и курила, пока она ела кашу. — Мать была, но ее словно и не было. Как мистер Селофейн из мюзикла «Чикаго». — Она посмеялась над собственной шуткой, но тут же снова посерьезнела. — Мне всегда казалось, что какая-то ее часть находится где-то далеко.

Рокси отломила кусочек кекса, прожевала и сделала глоток кофе.

— Должно быть, она любила его по-настоящему, — добавила она.

— Кого?

— Уэнтворта, разумеется. — Как еще можно объяснить, что страстная красотка, к которой были обращены письма, превратилась в унылую, бесцветную женщину, рядом с которой росла Рокси? — Я даже не знаю, любила ли она хоть немного человека, которого я до недавнего времени считала своим отцом.

— Наверное, любила, раз вышла за него замуж.

Рокси посмотрела на него с удивлением. Он, должно быть, пошутил.

— Мы оба прекрасно знаем, что для брака может быть множество причин, не имеющих отношения к любви. Например, ребенок. Думаете, он ушел, потому что я не его дочь?

— Есть только один человек, который знает ответ на этот вопрос.

— Да.

Опустив глаза, Рокси обнаружила, что, пока говорила, она разломала свой кекс на маленькие кусочки. Если и был разговор, которого она хотела избежать, это разговор с ее отцом. Что она могла у него спросить? «Папа! Мама, случайно, не говорила тебе, являешься ли ты моим биологическим отцом?» Она даже не знала, что хотела бы услышать в ответ. Что он все знал и тоже скрывал от нее правду или что он ничего не знал и ушел потому, что ему было наплевать на ребенка, которого он считал своим?

У Рокси пропал аппетит. Она поднялась из-за стола и подошла к окну. В одном из окон соседнего здания она увидела женщину, разговаривающую по телефону, в другом — горшок с цветком. Если она придвинется ближе к стеклу, то увидит улицу внизу.

Вдруг сзади нее послышался шорох, и мгновение спустя Майкл подошел к ней. Не сказав ни слова, он просто встал у нее за спиной, предлагая ей дружескую поддержку. Рокси вдруг осознала, что они находятся вдвоем за закрытыми дверями. Что ей хочется, чтобы он заключил ее в объятия.

— У вас близкие отношения с вашими родными? — спросила она.

— Не понимаю, как это связано с делом.

— Мне просто интересно. — И еще ей хочется на время отвлечься от разговора о ее семье. — Кроме того, мы теперь лучшие друзья. Вы мне сами вчера это сказали, не так ли?