Престол - Борис Максименко

Да, пожалуй, ни у кого другого командная карьера не была столь стремительной, как у Ивана Черняховского. Великую Отечественную он встретил полковником, командиром 28-й танковой дивизии.

Это было мощное, полнокровное соединение, имеющее на вооружении более 250 танков. И война не застала дивизию врасплох. Командир 12-го механизированного корпуса еще 18 июня 1941 года привел свою лучшую дивизию в полную боевую готовность и разместил ее полки в поле, во втором эшелоне 8-й армии под Шяуляем. Подчиненные полковника Черняховского были обученными и осмотрительными людьми.

И тем не менее в тяжелейших боях с противником 28-я дивизия, не получая пополнения, быстро теряла материальную часть. Уже в наши дни историки задавались вопросом: «Куда девались наши танки?» Никто лучше Черняховского, думаю, об этом не рассказал бы. Только не дожил Иван Данилович до этих дискуссий. Уверен, что ответ был бы простым, но полным присущей полководцу страсти: танки 28-й дивизии сгорели в боях, но выбили у врага те силы, отобрали то время, которых ему не хватило для взятия Ленинграда.

В первой половине 1942 года генерал-майор Черняховский был дважды награжден орденом Красного Знамени, в июне ему доверили только что сформированный 18-й танковый корпус.

Корпус успешно вел бои с гитлеровцами на подступах к Воронежу.

Олег Черняховский: «…летом 42-го года под Воронежем… И вот приехал папа. Я был маленьким, спал днем. Когда он вошел, бросился на отца прямо с постели. Это была невероятная радость… Потом его вызвал Сталин. Ночью папа поехал к Верховному главнокомандующему на дачу. А мы не спали, ждали его возвращения. От Сталина отец вернулся окрыленный. Тот умел, когда ему было нужно, обаять человека. Папа даже рассказывал, что Сталин подошел к нему и застегнул ему пуговицу на кителе. Чтобы у папы была расстегнута на кителе пуговица? Такого быть не могло! Но такой знак внимания Верховного главнокомандующего отца обрадовал. В Москве папа пробыл всего несколько дней и вскоре уехал на фронт».

25 июля 1942 года, молодой генерал уже командовал 60-й армией.

Через полгода эта армия выбросит врага из Воронежа, Курска. Ивана Даниловича наградят третьим орденом Красного Знамени и орденом Суворова I степени.

Из воспоминаний сослуживцев: «Генерал был требовательным и к солдатам, и к себе. В бою он любил строгую дисциплину. Всегда он был подтянут. Даже во внешнем его образе была видна дисциплинированность, и в его взгляде чувствовалась большая сила воли полководца и глубокий ум человека. Своим видом генерал — это красивый русский богатырь, в котором чувствовалась не только физическая сила, но и большая волевая сила полководца».

Черняховский был командующим новой формации, человеком, способным на решения, где риск, казалось, превосходил, затмевал все расчеты.

В Черниговско-Припятской операции, к примеру, 60-я армия действовала на второстепенном направлении, занимая оборону на 100-километровом фронте. Ни на одном из его участков превосходства над противником не было.

Генерал Черняховский пошёл на отчаянный шаг: практически оголив фронт, он сосредоточил все силы на участии прорыва в 10 километров, с началом наступательной операции отказался от ранее запланированного удара и изменил его направление в сторону Глухова. Для повышения темпов наступления бросил в прорыв весь автомобильный транспорт армии. Риск оправдал себя.

Поразительный успех 60-й армии, которого по объективным причинам не ждали, заставил менять планы и командующего Центральным фронтом: фронт перенацелил свои усилия в полосу 60-й армии, превратив вспомогательное направление в направление главного удара. В ходе того наступления 60-я армия успешно форсировала Днепр, и имя ее неординарного командующего было у всех на слуху.

Военное предвидение, талант организатора не всегда сочетаются с неукротимой волей и умением передать ее подчиненным. Черняховский этим искусством обладал. Его трудно было застать на командном пункте, в штабе. Душа звала командующего в войска, к офицерам в тех скромных воинских званиях, которые он сам имел совсем недавно. Совершенно естественной для этого статного, величавого человека была забота о нуждах солдата.

Черняховский не курил, но если бойцы не были обеспечены табачком, отправлял интендантов высокого ранга в роты и батареи: «Идите, товарищ генерал, и объясняйтесь с солдатами на позиции, в блиндаже. Там о многом узнаете…»

Именно так чаще всего выражал молодой генерал армии свое возмущение. Никто никогда не слышал от Ивана Черняховского грубой брани, ругательств. Не случайно К. К. Рокоссовский употребил в его характеристике то самое слово: «культурный».

Глава 7

1945 г. Москва, Кремль.

Выслушав Василевского, Сталин дал указание вызвать Берию.

— Лаврентий, ты помнишь, о чём мы говорили?

— Да, товарищ Верховный.

— Нет, Лаврентий, ты не помнишь. Я сказал, что если с ним что-то случится, ты пойдёшь следом.

Берия молчал.

— А я помню, что ты мне обещал: сохранить любой ценой.

Помолчав, Сталин спросил:

— Обстоятельства выяснили?

— Осколочное ранение. Разрыв случайного снаряда.

— Но там же нет немецких войск. И удалённость линии фронта. Вы выяснили, откуда был произведён выстрел?

— Выстрел был произведён с нашей стороны.

— Вы хотите сказать, что у нас в тылу находились немецкие войска?

— Нет, товарищ Верховный, немецких войск там не было.

— Тогда чей это был выстрел?

— Мои люди находились в машине сопровождения, сразу же осколки снаряда были взяты на экспертизу.

— Ну, и?

— Экспертиза металла показала, что эти осколки принадлежали нашему снаряду.

— Нашли, кто стрелял?

Берия, не мог сказать правду — далее откроются обстоятельства причины выстрела, которые спровоцировали его, Лаврентия, люди.

Оставшись один, Сталин думал о своём обещании государю Николаю Александровичу, о данном слове: любой ценой сохранить Наследника и посадить на «трон». Вспомнил, о врождённом заболевании Алексея, при котором любая царапина может привести к летальному исходу. А тут осколок снаряда.

Империя потеряла Наследника.

Своих сыновей в качестве престолонаследников Сталин не рассматривал и не готовил.

Он уже старый и дряхлеющий человек. Кому передавать власть? Его окружение? Они перегрызутся на второй же день.

В апреле 1944 года Черняховского вызвали к Иосифу Сталину, где из уст вождя он узнал о том, что стал командующим третьим Белорусским фронтом (и это в тридцать восемь лет).

Понимая всесилие И. В. Сталина, немногие из полководцев той поры решались заявлять свое особое мнение, а тем более перечить воле вождя. Новичок же в высшем командном эшелоне не боялся доказывать правоту собственной позиции при разработке крупных стратегических операций. Случалось, что ему удавалось убеждать грозного оппонента в справедливости своей точки зрения. Именно Черняховский добился согласия Сталина на отстранение от должности члена Военного совета фронта старого партийца А. И. Запорожца, который являлся тормозом при управлении войсками. На такой шаг ранее никто не решался.

По утверждению начальника оперативного управления Генштаба С. М. Красной Армии Штеменко, перед началом операции «Багратион» командующие Белорусских фронтов поручили именно И. Д. Черняховскому ходатайствовать перед И. В. Сталиным о придании войскам фронтов отдельной танковой армии. И Верховный удовлетворил просьбу, высказанную молодым командующим. Фронты были усилены 5-й гвардейской танковой армией.

Ну, ещё бы, Сталин отказал Черняховскому!

В 1944 году для Черняховского наступил его звёздный час: тридцатисемилетнего генерала назначают командующим 3-м Белорусским фронтом. Под его начало поступают огромные массы войск: четыре общевойсковые, воздушная, танковая армии, артиллерия, инженерные войска и множество других подразделений.

В подчинении молодого командующего оказываются убелённые сединами и умудрённые опытом боевые генералы и даже маршал, причём некоторые из них были в своё время его начальниками, как, к примеру, генерал Берзарин, который в сорок первом был командармом и хотел снять Черняховского с должности комдива.

И теперь нужно было так построить отношения со всеми ними, чтобы возникло доверие к способностям нового командующего и не было неприязни и непонимания. Это была задача не из лёгких, и на первых порах не всё во взаимоотношениях Черняховского с подчинёнными проходило гладко.

Один пример. Во время операции «Багратион» 3-й Белорусский фронт был усилен 5-й танковой армией маршала Ротмистрова, которой директивой Ставки была поставлена задача наступать вдоль Минского шоссе. Противник, понимая важность этого направления, стянул сюда большие силы.