Тайный дневник Адриана Моула - Таунсенд Сьюзан "Сью"

Позвонил бабушке. Она приехала на такси, забрала меня к себе и уложила в постель. Я сейчас у нее. Здесь чисто и спокойно. Лежу в дедушкиной пижаме, только что съел тарелку ячменного супа на говяжьем бульоне. Первый раз за много недель я нормально поел.

Наверное, мать разозлится, когда вернется домой и не найдет меня. Но, откровенно говоря, мой дорогой дневник, мне наплевать.

Пятница, 13 марта

Первая четверть Луны

Вчера в полдвенадцатого вечера бабушка вызвала «скорую помощь». Врач поставил мне диагноз: acne vulgari[9]. Сказал, что в подростковом возрасте это нормальное явление. Он считает, что лихорадки Эболы у меня быть не может, поскольку в Африку в этом году не ездил. Велел бабушке снять дезинфекционные простыни с окон и дверей. Бабушка сказала, что проконсультируется со специалистом. И тут врач психанул.

– Да у парня всего-навсего возрастные прыщи! – заорал он во все горло.

Бабушка пригрозила пожаловаться в городскую службу здравоохранения, но доктор только рассмеялся и ушел, хлопнув дверью. По дороге на работу заехал отец, привез мне домашнее задание по обществоведению и пса. Сказал, что, если к обеду я не вылезу из постели и не явлюсь домой, он из меня всю душу вытрясет.

После чего отвел бабушку на кухню, где они разговаривали на повышенных тонах. Я слышал, как он сказал:

– У нас с Полин полный завал, и единственное, чего мы еще не решили, это кому воспитывать Адриана.

По-моему, папаша начал заговариваться. Можно подумать, они когда-нибудь меня воспитывали!

Итак, самое худшее случилось: я весь в прыщах, а родители расходятся.

Суббота, 14 марта

Они разводятся! Официально! Никто из них не хочет уходить из дома, поэтому гостевая комната станет спальней отца. Их поведение может плохо повлиять на меня, и я не стану ветеринаром.

Утром мама дала мне пять фунтов и велела не говорить отцу. Я купил биокрем от прыщей и новый альбом «Аббы».

Позвонил мистеру Черри и сказал, что у меня личные проблемы и я не смогу некоторое время приходить на работу. Мистер Черри, оказывается, догадался, что родители разводятся, потому что отец отказался от подписки на «Космополитен», который читала мать.

Отец дал мне пять фунтов и велел не говорить маме. Часть я истратил на лиловую бумагу и конверты, чтобы произвести впечатление на Би-би-си, когда пришлю им мои новые стихи. Остальное пойдет шантажисту Барри Кенту. Нет на свете человека несчастнее, чем я. Если бы не поэзия, я бы уже точно свихнулся.

С тоски отправился гулять, отнес Пандориной лошадке два фунта яблок. Сочинил стихотворение о Бутоне. Записал его, когда вернулся в дом, который теперь и своим-то уже не назовешь.

Бутон

Маленькая лошадкаЯблоки жует.С годами, наверное,Моя боль и пройдет.Глажу то место, где Пандора сиделаВ штанах-галифе и кепочке белой.Дрожу. Ноги промокли,Погода достала.Пока, лошадка! Я так несчастен. ТолькоСоплей мне не хватало.Адриан Моул, почти 14 лет

Послал стихотворение на Би-би-си. На конверте сделал пометку «Срочно».

Воскресенье, 15 марта

Второе после начала поста

В доме очень тихо. Папа сидит в пустой комнате и курит. Мама сидит в спальне и курит. Они почти ничего не едят.

Мистер Лукас уже три раза звонил маме. Но она только отвечает:

– Нет, еще рано.

Наверное, зазывает ее в паб, чтобы развеяться.

Отец перетащил к себе стереосистему. Слушает заунывные песенки и пялится в окно. Я принес ему чай, он сказал «спасибо» каким-то сдавленным голосом.

Когда я принес чай маме, она читала старые письма. Я узнал папин почерк.

– Адриан, ты, наверное, бог знает что о нас думаешь, – сказала она.

Я ответил, что Рик Лемон, молодежный лидер, считает, что в разводах виноват общественный строй.

– Отвяжись ты со своим строем, – буркнула мама.

Выстирал и выгладил школьную форму, ведь завтра в школу. Я уже неплохо управляюсь по хозяйству.

Мои прыщи так ужасны, что писать о них нет мочи. В классе меня засмеют.

Читаю «Человека в железной маске». Отлично понимаю, что он чувствовал.

Понедельник, 16 марта

Притащился в школу, а она оказалась закрытой. За всем этим кошмаром начисто позабыл, что у нас каникулы. Домой возвращаться не хотелось, и я отправился к Берту Бакстеру. У него побывал социальный работник и пообещал сделать Штыку новую конуру, но помощник по хозяйству ему не положен. (Берту, не Штыку.)

Конец ознакомительного фрагмента.