Рассказы: 2005-2010 - Лев Власенко

Таков конец истории лорда Джеффри Блакстона. После его смерти усадьба осталась незаселенной — новый владелец этих земель предпочел держаться подальше от проклятого холма Гринэн. Позже, в годы предшествующие славной революции повстанцы-католики сожгли усадьбу как символ ненавистного англиканского ига. Говорят, ее обугленные останки можно найти по сей день.

Сама по себе легенда о Блакстонах ничем не примечательна среди других подобных ей ирландских преданий. Меня она заинтересовала по двум причинам: во-первых, Джеффри Блакстон был моим дальним родичем, хотя и происходил из ветви, отколовшейся от рода йоркширских Блакстонов. Вторая причина: небольшая колонка в газете «Ньюс Лэттер». Позже я разыскал ее в подшивке за 1886 год и воспроизвожу здесь ее текст с незначительными изменениями:

«Ночью с 31 октября по 1 ноября из психиатрической лечебницы святого Конала, что в городе Леттеркенни, графство Донегал, пропала пациентка. Девочка примерно десяти лет, худощавого телосложения, волосы необычного, серебристого цвета. Особые приметы: косой шрам на подбородке. Пациентка страдает потерей памяти. Всем имеющим о ней какую-либо информацию просьба сообщить…»

Пораженный столь странным совпадением, я отправился  в Леттеркени и посетил упомянутую в статье лечебницу. Там мне удалось поговорить с нянюшкой, которая ухаживала за исчезнувшей пациенткой.

«Вообще-то мы не разглашаем информацию о наших больных, — шепотом поведала она мне, — но вы же сами понимаете, что это особый случай. Мы ведь оповестили полицию, и все газеты о ней писали. Может быть, кто-то узнает бедняжку? Может быть, даже вы…»

«Возможно», — охотно согласился я.

Я пересказал пожилой даме содержание объявления в «Ньюс Лэттер».

Она покивала и сказала:

«Наверное, они нарочно ошибку сделали, чтобы не будоражить читателей. У девочки никакой потери памяти не было. Она помнила свой дом и своего отца, но часто бредила. Говорила о вещах, которых не бывает и иногда разговаривала с воображаемым собеседником».

«Вещах, которых не бывает?» — переспросил я.

«Ну да, знаете, феи, эльфы. Сказки, — нянюшка грустно улыбнулась, — я не думаю, что это в самом деле был бред. Просто начитанный и мечтательный ребенок. Если бы не обстоятельства, при которых ее нашли — к нам бы она ни за что не попала».

До этого я уже узнал, что девочку нашли вдали от жилья и дорог.

«Как она пропала?» — спросил я.

«Это было на День Всех Святых. Мы его не отмечаем. Страшные видения и без того наших больных тревожат. В ту ночь поднялся страшный ураган, ветер выл как стая волков. Я как раз совершала ночной обход, как вдруг слышу — наверху звон забитого стекла! А потом еще крики. Я сломя голову  кинулась в ее комнату, а там пусто. Окно открыто настежь, ветер так качнул створку, что стекло вылетело. Я за сердце схватилась, думала малышка выпала. Ее комната ведь была на третьем этаже… но, слава богу, под окнами ничего не было…»

«Как вы думаете, что произошло?»

«Думаю, девочка сбежала, спустилась по водосточной трубе и отправилась искать своего папу, бедняжка».

Я не стал спорить, потому что нянюшка выглядела очень упрямой женщиной и вряд ли стала бы слушать чепуху про детей, похищенных сидами. Я покинул Леттеркени вечером того же дня. Небо заволокли тучи, шел дождь. На горизонте сверкали вспышки зарниц и изредка, когда ветер утихал, были слышны далекие раскаты грома.

Я думал о дочери лорда Блакстона. Возможно, она скитается сейчас по холодным ночным улицам, одинокая в этом незнакомом для нее мире. Возможно, Мананнан Мак Лир вернулся за ней и вновь увез в страну вечной молодости. Я не исключаю возможности и того, что это простое совпадение и несчастная беглянка не имеет никакого отношения к истории рода Блакстонов.

Мой экипаж сильно трясся по разбитой дороге, по его крыше барабанил дождь. Я думал о далекой грозе.

16 марта 1900 года.

Взгляните на воронов

«Взгляните на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их; сколько же вы лучше птиц?»

— Лука 12:24

Грозовая туча закрыла небо и нависла над городом, остановившись над серым кубическим зданием, словно зацепившись за высокий медный флагшток, установленный на его плоской крыше.

Гвардейцы построились в две шеренги, двумя белыми ординариями разделив просторный плац внутреннего двора. Облаченные в одинаковые серебристые мундиры, они были похожи на непогрешимых небожителей, спустившихся на бренную землю. Лишь чернели на плечах погоны с красно-коричневой, как ржавое железо, подложкой, и блестели начищенные высокие ботинки.

— Вандализм на кладбище! — продолжал громко говорить полковник, прохаживаясь между шеренгами гвардейцев. — Было разрыто еще несколько могил. Необходимо удвоить патрули…

…Заморосил редкий дождь. Белые волосы Карасу быстро промокли, дождевая вода блестящими струйками стекала по впалым щекам, капая с острого подбородка.

— Поступили донесения о происшествиях в следующих районах города…

Карасу окинул взглядом своих товарищей. Другие гвардейцы стоически переносили непогоду — никто из них не шевельнулся, не чихнул, ничем не выдал своего недовольства…

— В связи с этим я назначаю дополнительные патрули по внешнему кругу: в садах Анкоку, роще скорби…

Полковник стал поочередно вызывать гвардейцев.

— Капитан Карасу!

Альбинос вышел из строя, равнодушно глядя на своего командира большими красными глазами, сверкающими из-под густых белых бровей.

— Поступило донесение из садов Анкоку. Очевидцы утверждают, что в заброшенном здании доходного дома Ями поселилась нечисть.

Карасу молча кивнул.

— Твоим напарником будет Судзумэ.

— Новобранец? — спросил альбинос, услышав незнакомое имя.

— Я решил, что ты сможешь обучить его, — подтвердил полковник.

Судзумэ оказался высоким, почти на голову выше низкорослого Карасу, темноволосым молодым человеком с изящными чертами лица.

Он не отрывал глаз от Карасу, особенно пристально разглядывая высокий мягкий воротник его мундира, в окантованной серебром левой петлице которого сияла плоская офицерская звезда.

После того как полковник завершил инструктаж, они направились к выходу из огороженного стеной внутреннего двора штаб-квартиры.

— Ты готов немедленно отправиться в Анкоку? — спросил Карасу.

Судзумэ кивнул.

— Тогда идем.

***

Дождь продолжал орошать опустевшие улицы, когда они вышли в город через ворота в высокой каменной ограде. Некогда это была крепостная стена — последнее живое напоминание о Великой Войне. После того, как вокруг старой цитадели вырос город, стена обветшала и покрылась длинными трещинами.