Золото Югры - Владимир Дегтярев

И в книге Джона Хейуорда, эсквайра, и в пьесе Вильяма Шекспира, эсквайра, явно сквозила мысль о том, что если король, или даже королева, не соотвествуют чаяниям простых лордов, то его или ее королевское величество надобно с престола сместить и умертвить.

Королева Елизавета, завершившая в ту субботу свой утренний туалет только в одиннадцать часов утра (как и любая женщина, имеющая претензии к своему возрасту), разом взбесилась, увидев на рабочем столе кабинета подлую книгу и приложенную к ней записку своего фаворита, графа Эссекса. Она тотчас велела крикнуть советника по тайным и сложным делам королевства сэра Фрэнсиса Бэкона.

В тот момент, когда тайный советник Ее Величества подходил к двери королевского кабинета, личный секретарь королевы шепнул ему насчет изменения театрального репертуара сегодня вечером и про высочайший статус тех лиц, которые купили запрещенный спектакль.

Войдя в кабинет, сэр Фрэнсис Бэкон увидел Елизавету, держащую в руках ненавистную ей книгу. Поэтому старый дипломат начал разговор первым, понимая, что надобно сейчас направить разряд молнии в малое дерево, дабы он, гибельный разряд, не попал в дерево большое. То есть в пестуемый сэром Бэконом театр «Глобус».

– Ваше Величество удивляет меня, – начал разговор сэр Фрэнсис, – Вы настраиваете свой день с помощью этого негодного для души инструмента. Велите слугам растопить завтра печь этой книгой!

– Эта книга, лорд Бэкон, кое-кому послужит подставкой для ног при стоянии на эшафоте!

Лорд Бэкон, желая вызнать, кого по мнению королевы Елизаветы возведут на эшафот, если не автора этой безделицы, начал ловко и длинно порочить книгу Джона Хейуорда, эсквайра:

– Ваше Величество! На треть сия книжица украдена у Тацита, на треть собрана из глупых хроник прежних государей. Ну и сдобрена бессвязной мыслью неграмотного в политике автора. И даже несведущего в литературных экзерцициях!

– Лорд Бэкон! Вы заблуждаетесь в том предмете, на который направлен мой гнев! Мало того, что книга посвящена подлецу и проходимцу графу Эссексу, так он еще смел написать к вредному опусу сопроводительную записку на мое высочайшее имя!

Фрэнсис Бэкон, достигший к тому времени преклонных годов, но зато знающий, что означает каждый мышиный писк в Англии, ощутил, как у него заколотилось сердце. Не то чтобы он был столбовым участником намечающейся схватки за престол. Нет, лорд стоял далеко в стороне от превратностей королевских судеб. С молодости ему хватило ума, чтобы всегда в подобных политических игрищах поддерживать не столб, а канатную оттяжку. Если вдруг на тебя падет какая политическая каверза, тогда руби ее – и отпрыгивай в сторону. Занятий хватает и в стороне. Например, придумывать острые и отчаянные пьесы для театра «Глобус», подписываться именем «Шекспир» и тихо смеяться, когда этот вполне одаренный знаками лицедейства актер, высоко задрав нос, принимает аплодисменты.

– Вы держите паузу, сэр Бэкон, или готовите для меня очередное словесное утешение? – спросила Елизавета, хлопнув несчастной книгой об стол.

– Разрешите мне присесть, Ваше Величество, – слабеющим голосом попросил сэр Бэкон, – и пусть принесут мне капельку рома и отдельно – стакан воды.

Сейчас стоило разыграть небольшой приступ старческой немощи, поскольку Бэкон вдруг вспомнил, о чем прочитал этой ночью в спешном донесении руководителя своей личной шпионской сети Генри Фулса, опытного «добытчика истины», засевшего сейчас в Милане. «Засада в Милане» позволяла перехватывать все или почти все депеши папы римского, для скорости направляемые в Англию по земле, через Францию.

Генри Фулс цитировал из письма папы некоему высокопоставленному адресату в Лондоне: «А те земли, Сиберию и страну Чин, что Англия возьмет под свое державное управление, не наполнять англиканской ересью. А пусть там пока молятся своим богам. Но присутствие в означенных землях миссионеров Святой Римской веры – обязательно. Содержание тех миссионеров, необходимых им построек, поставка им еды и питья должно, по обычаю, лечь для исполнения на местных туземцев. За такое облегчение финансового бремени наша Церковь требует у Англии лишь внести единоразовый платеж в размере двух миллионов дукатов золотом…»

Письмо не предназначалось главному эмиссару католиков в Лондоне. А тогда – кому предназначалось? Тому, кто мог сейчас же заплатить два миллиона дукатов золотом. Но только королева английская могла наскрести такие деньжищи, да и то в течение года… Но королеве неизвестно про денежные требования папского престола.

А если не королева, тогда – кто? Загадка весьма темного свойства.

Елизавета между тем подошла к шкафчику, глубоко вделанному в стену дворца почти на улицу, достала из холодной глубины квадратную бутыль с напитком цвета жженого сахара и кувшин с водой. Поставленные на стол бутыль и кувшин моментально запотели. Именно такой прохлады жаждал испить Бэкон.

Сэр Фрэнсис налил в стакан на два пальца рома, столько же плеснул туда воды и осторожно выпил. Даже разбавленный ром немедленно взбодрил старого советника королевы.

– Автора книги, конечно, надобно для начала отправить в Тауэр, – строго посоветовал он. – Но надобно же будет подобрать для королевского суда вполне материальные обвинения этого книжника.

– Обвинений не будет, – вдруг улыбнулась королева, – этот книжник в начале весны пойдет моим заместителем.

То ли от выпитого крепчайшего рома, то ли от массы крутящихся в голове забот, но сэр Бэкон не сразу сообразил про значение слова «заместитель».

– Простите великодушно, Ваше Величество, – нижайше обратился к Елизавете лорд, – последнего вашего волеизъявления я не понял.

Королева прикрыла лицо веером из тончайших пластин слоновой кости. Из-за веера донеслось:

– Через месяц, сэр Бэкон, мне исполнится пятьдесят шесть лет…

– Примите мои поздравления… – начал говорить комплимент советник королевы и тут же остановился. Королеве пятьдесят шесть лет! Она как раз подпадает под древний британский обычай ритуального убийства царствующей особы, как «искупительной жертвы за подданных»!

Раньше король Англии неуютно чувствовал себя на тридцать пятом году своей жизни. И потом – так же неуютно через каждые семь лет правления… Ибо в тридцать пять лет, и потом через каждую семилетку, народ Англии и лорды – предводители английского народа – могли совершенно легитимно короля убить, а на его место посадить короля нового, даже не из династии убиенного.

Слава Всевышнему, двести лет назад в Англии главенствовали католики. Они и подсказали трясущимся королям сюжет из Библии, когда Авраам вместо собственного сына принес в жертву ягненка. Лицемерие Библии и католиков много раз совпадали в этом подлунном мире для пользы папы и его церкви. А на этот раз совпали для пользы королевской власти!

Но класть на плаху заместителем короля блеющего ягненка? Это роняло престиж короля и великой страны Англии. Поэтому в подземельях Тауэра каждые семь лет, в годы «искупительной жертвы», выбирали вполне чистого платьем и лицом преступника, и тот получал исключительную возможность несколько секунд побыть королем, голова которого лежит на плахе…

– Вам повезло, Ваше Величество, – уже торопливо говорил сэр Бэкон, не додумав до конца некую интересную мысль про ритуальное убийство и наглые публичные действа графа Эссекса. – Вы получили на свой юбилей прекрасного заместителя, самого Джона Хейуорда, личного писателя дорогого вашей душе человека…

– Полагаю, граф Эссекс не держит этого писаку в личных спальных покоях, – парировала королева слишком непотребный выпад Бэкона.

– Да, да! Я лично и доподлинно знаю, что – не держит, – поправился советник Елизаветы, – хотя у графа такой занимательный характер, что он приводит в восторг всех лондонцев. Чем, полагаю, весьма льстит самолюбию Вашего Величества!

– Немедленно докладывайте, что еще натворила эта сволочь! – прорычала королева, отбрасывая веер чуть ли не в лицо лорда Фрэнсиса.

Бэкон наклонился поднять упавший веер и так, из положения в полупоклоне, твердо сказал:

– Призовите Вашего главного шпиона, и Вы все узнаете от него. Я не желаю отнимать ни лавры, ни денег у людей, ответственных за безопасность и честь Вашей персоны!

Положил веер на стол и, пока Елизавета звонила в колокольчик, потчевал себя ромом с ледяной водой.

Тотчас прибывший тайный шпион королевы, лорд Эксли, как и рассчитывал Бэкон, точно и ясно доложил про репертуарное изменение в театре «Глобус», извинил актеров, ибо «простолюдины всегда падки на деньги», и очень ярился против графа Эссекса, называя того виновником сей подлой интриги.

– Вашему Величеству нечего делать сегодня вечером на театре, – закончил доклад тайный советник. – Пусть спектакль пройдет без Вас.