Братство волков - Сергей Соболев

– Залил полный бак, – сказал младший по возрасту в их компании. – И еще канистра в багажнике.

– А что в сумке? – Астемиров хлопнул ладонью по дорожной сумке, которую его помощник поместил на заднее сиденье, сразу за креслом водителя.

– Я положил туда пакет с продуктами и напитками, – сказал помощник, Юнус Бачиев. – Питание в расчете на двое суток, как ты и велел, Рустам.

– Эльдар, сворачивай на Апшеронское шоссе, – распорядился Астемиров. – Поедем в сторону гор.

Человек, числящийся по тем документам, которые у него сейчас имелись при себе, Рустамом Астемировым, уроженцем Карачаево-Черкесской Республики, проживающим нынче в городе Краснодар, вернулся в родные края после шестилетнего отсутствия. Под термином «родные края», что тоже следует уточнить, сам он всегда подразумевал отнюдь не Россию, не эту огромную рыхлую враждебную страну, а именно свои родные места. Если брать шире, то не только знакомые ему с детства Моздок и его окрестности, а затем исхоженные и изъезженные в молодости долины и нагорья Северного Кавказа, но и в целом весь Кавказ.

Он, Астемиров, не планировал поездки в родные края именно в этом году. Имелись наметки на следующий год, ближе к началу Сочинской Олимпиады, но до этого, милостью Всевышнего, еще надо было дожить. Тем неожиданней оказался нынешний поворот в его собственной судьбе.

Из Ал-Доура, известного больше как Доха, столица эмирата Катар, где Рустам проживал последние полтора года, до этих хорошо знакомых ему мест пришлось добираться окружным путем и с остановками. Сначала он посетил в компании с двумя сотрудниками одной из спецслужб стран Залива несколько лагерей подготовки в Иордании и Ливане. Изначально планировалось, что он наберет из числа наемников или же добровольцев, преимущественно проживающих в регионе черкесов-адыгэ и эмигрировавших с Северного Кавказа на Ближний Восток мужчин из других родственных племен и национальностей, группу в 40–50 бойцов. Ему было выделено финансирование; требовалось за месяц подобрать людей, экипировать, оснастить всем необходимым. И сколотить боеспособную команду для участия в джихаде на территории Сирии, где братья по вере пытаются свергнуть власть Башира Асада и нусайритско-алавитского меньшинства.

Он со своим помощником Юнусом Бачиевым, одним из лучших специалистов по минно-подрывному делу и диверсионной работе, уже было приступил к этой работе… Но у его партнеров, у его кураторов неожиданно поменялись планы в отношении того, чем именно должны заняться уже в ближайшее время Астемиров и его помощник Бачиев. А также те, кого они успели выделить Рустаму, отобрать в лагерях на Ближнем Востоке…

Астемиров получил новое задание. Ему и его людям предстояло действовать не в Сирии, как ранее предполагалось, а там, где они могли бы принести наибольшую пользу их общему делу – борьбе с неверными – у себя на родине, на Северном Кавказе. Последующий месяц он провел с Бачиевым в Турции, где вел переговоры с нужными людьми из диаспоры, где они собирали информацию, которая может им в будущем пригодиться. Неделю назад, в начале июня, вылетели из Стамбула в Киев. А уже из Украины, имея на руках надежные документы, поездом отправились через российскую границу в Ростов-на-Дону, в город, который не зря называют воротами в Северный Кавказ…

Трафик на Апшеронском шоссе, идущем параллельно железнодорожной ветке, в эту пору был довольно оживленным. Эльдар, испросив разрешения у старшего, поставил диск с записями Сами Юсуфа, знаменитого иранского певца, проживающего нынче в Лондоне.

Под колесами будто разматывалось асфальтированное полотно дороги, за стеклами идущей ходко «Нивы» – хорошо знакомые всем троим виды. Из динамика автомагнитолы негромко звучала ставшая хитом во всем мусульманском мире мелодия Юсуфа – «Хасби Рабби» (Мне достаточно Господа). На местности поначалу довольно ровной по мере приближения к Апшеронску стали видны зеленоватые холмы и – еще дальше – окутанные облаками отроги северных Кавказских хребтов. Рустам жадно разглядывал эти виды, сравнивая с прежними своими впечатлениями. В отличие от Эльдара, не покидавшего родные края, знающегося здесь каждый уголок, каждую тропку, – потому он и был выбран в качестве шофера и сопровождающего – Рустам не был тут уже давненько…

Показались окраинные кварталы Апшеронска. Эльдар убавил звук. Опережая вопрос водителя, старший сказал:

– Давай через центр… и далее в сторону хутора Кубанский.

Вскоре «Нива» миновала площадь перед автостанцией. Пересекли железнодорожное полотно; небольшие, кажущиеся с виду игрушечными поезда и вагончики ходили по этой единственной в своем роде узкоколейке в леспромхозовские угодья, в верховья Пшехи до поселка Отдаленный и в верховья Курджипса до Мезмая…

В самом Апшеронске несколько развилок. Можно свернуть к находящемуся на севере, километрах в сорока отсюда, Краснореченску, или в Хадыженск, к Лаконагскому нагорью и ущелью, в Нефтегорск, в Зозулин… Или, проехав город, двигаться далее по шоссе на Майкоп, от которого до родного аула Рустама, где и сейчас проживает кое-кто из его родственников, уже рукой подать.

Именно по этой майкопской трассе они проехали еще километров шесть или семь, после чего Эльдар свернул в нужном месте на местную дорогу. Какое-то время после поворота еще была видна узкая и неглубокая в этом месте река Красная. Даже не само русло, а довольно высокие, в тридцать-пятьдесят метров, обрывистые, подточенные течением холмы правого берега. В весенний паводок, когда с гор несутся потоки воды и грязи, ее течение становится бурным, а пузырящиеся воды – от глины – приобретают насыщенный коричневатый или красно-коричневый цвет. Вот отсюда, наверное, и название этой реки, распадающейся на протоки в предгорьях, но уже в двадцати-тридцати километрах к северу выравнивающейся в единое русло. Страшны горные реки во время паводков; но сейчас, изрядно обмелев, Красная тихо, покойно несла свои воды на северо-запад, к морю.

Въехали в довольно густой лес, местами распадающийся на проплешины, – лужайки, заросшие кустарником, остались в тех местах, где местными производилась вырубка. Деревья уже вскоре расступились. Миновали поселок, показавшийся почти безлюдным. Дорожное полотно, довольно сносное до окраины поселка, почти сразу на выезде из него стало неровным; куски с остатками асфальта чередовались с кое-как накатанным грунтом.

«Ниву» основательно трясло, порой сильно клонило то в одну сторону, то в другую. Эльдару то и дело приходилось сбрасывать скорость на тех участках, где полотно было повреждено промоинами, где видны были следы эрозии – змеистые трещины в останце. К счастью или по благорасположению Всевышнего каждый раз удавалось объехать эти опасные места и продолжить путь.

Лесистый всхолмленный пейзаж сменился видом небольшой долины. Слева показались старые заброшенные фруктовые сады. Видны также крыши нескольких уцелевших, но не жилых старых домов, их окна забиты досками. По меньшей мере два дома этого хутора сгорели; видны лишь заросшие крапивой и лопухами фундаменты и остатки печных труб.

Уже несколько лет хутор пустует; сюда если и забредает кто-то, то это либо заплутавшие туристы, либо бомжи. Прежние хозяева ушли, бросив свои наделы, свое имущество. Место это пользуется с некоторых пор дурной славой. Астемиров – один из немногих, кто доподлинно знает о том, какие именно события здесь произошли несколько лет тому назад. Еще бы ему не знать: он ведь сам был их участником…

Почему никто не хочет здесь селиться? Почему никто не пытается захватить, оформить на себя эту землю, чтобы построить здесь, к примеру, дачи или еще как-то использовать пустующую брошенную долину? Он знал ответ на эти вопросы. Боятся. Опасаются, что когда-нибудь могут вернуться те, кому принадлежала ранее эта земля (а здесь проживало несколько семей, выходцев из соседней Адыгеи). Это Кавказ, здесь у людей долгая память.

От западной оконечности поселка им не встретилась ни одна машина; они также не видели пока ни одной живой души. Местность удивительная; вокруг царит тишина… но какая-то странная, даже жутковатая.

Впереди, в полукилометре, поднимается уступами обросшая лесом и кустарником холмистая гряда. С вершины этой невысокой, метров в триста-четыреста высотой гряды, если подняться, открывается вид на окраинные дома и промышленную зону Апшеронска. Таким образом, они сделали своеобразный крюк, поскольку иначе сюда на машине и не проедешь…

Справа, как бы окаймляя эту небольшую и довольно тенистую и прохладную даже в этот летний день долину, вырастают обрывистые, изъеденные эрозией, желтоватые, местами светло-коричневые отроги холмов. Когда-то, сотни, тысячи, а может, миллион лет назад здесь проходило речное русло. Вполне возможно, что эта небольшая, в форме полумесяца долина, через которую теперь, ответвляясь к северу, течет ручей, и была когда-то основным руслом реки Красной…