Сборник детективов - Оливия Таубе

Поллаки кивнул головой и продолжил тему:

– А Вы не можете сказать, – почему её связывала такая близкая дружба с викарием?

– Джеймс Кримвод умел хранить секреты, мистер Поллаки! Но мне доподлинно известно, что он сам крестил эту девочку, и что она приёмная дочь барона. Хотя когда барон удочерил Марию Жозефину, у него к тому времени уже было трое своих детей. Мать её похоронена на том же кладбище, а об отце никому ничего не известно. – Мистер Дрей развёл руками, – Вот и всё, что я знаю!

– А какой Вам запомнилась Мария Жозефина?

Мистер Дрей немного помолчал, обдумывая ответ.

– Она была необычной девушкой, – не такой, каких мы видим повсюду. Пожалуй, её нельзя было назвать красавицей с классическими чертами лица, но в ней была просто бездна обаяния невероятной силы! В её лице улавливалась иногда какая-то асимметрия, некая аномалия – если можно так выразиться, – но затем это видение моментально ускользало, и Вы чувствовали, что просто невозможно противиться силе, исходящей от неё: она увлекала Вас и целиком подчиняла себе, и Вам от этого становилось приятно и радостно! Она была очень обворожительной девушкой!

Внешне она выглядела неброско, – хорошего телосложения, но худощавая, невысокого роста. Одета всегда была просто, без вычурности, хотя средства барона позволяли ей иметь более роскошные наряды. Барон для неё денег не жалел, – нет, не подумайте, ничего такого не было, – просто ей самой это было не нужно. Иногда, пообщавшись с ней, я ловил себя на какой-то крамольной мысли, что Мария Жозефина – почти не человеческое творение. Вот такая она была, эта девушка…

– А где-нибудь сохранились её портреты?

– Нет, сэр! Когда-то барон хотел заказать её миниатюрный портрет, но из этой затеи ничего не вышло. Она категорически запретила рисовать её! Так что не существует ни хороших портретов, ни лёгких набросков, – ничего этого нет! Даже и не ищите, всё равно не найдёте!

В дверь тихонько постучали, в комнату вошла миссис Дрей и с приветливой улыбкой пригласила всех к столу. Стол был накрыт для традиционного английского чаепития: яблочный пирог, булочки с корицей, молоко и, конечно же, изысканные сорта чая. Видимо, старички любили побаловать себя.

К столу вышли обе дочери пожилых супругов. Обе они были похожи на мать. Только старшая из сестёр, Сьюзен, казалась несколько щепетильной, сдержанной, и манерами напоминала тётушку мисс Вэй, а младшая, Джейн, выглядела более общительной, открытой и сразу становилось понятно, как выглядела миссис Дрей, когда была моложе на несколько десятков лет. Младшее поколение этого семейства, – два молодых человека и две девушки, в возрасте от двадцати двух до двадцати восьми лет, – вели себя безукоризненно, и было видно, что все они очень любят бабушку с дедом. Это явствовало из ласковых взглядов, из заботливых жестов, это чувствовалось по интонации, с которой они обращались к старикам.

За столом прислуживала старая кухарка, сухонькая опрятная Элизабет Кромвелл, а помогал ей камердинер хозяина, восьмидесятидвухлетний Оливер Шервуд. Они уже столько лет жили в этом доме, что все относились к ним, как к членам семьи. А уж их преданность любому из домочадцев не подлежала ни малейшему сомнению! Камердинеру пришлось сегодня помогать кухарке, потому что по причине болезни отсутствовала её молодая помощница, Элис Хадсон. О ней все хорошо отзывались, – умная, расторопная, услужливая девушка с неизменно хорошим настроением, – но сейчас она лежала в своей комнате, так как её сильно лихорадило.

Находясь в семейном кругу и сидя за столом с этими милыми людьми, Поллаки, разумеется, принимал участие в общей беседе, но одновременно всё старался подметить, осмыслить и проанализировать.

Вернувшись в свою контору, Игнатиус распорядился первым делом установить круглосуточное наблюдение за домом семьи Дрей, поскольку бриллиант находился в доме, и Поллаки понимал, что всем членам этого дружного приветливого семейства грозит реальная опасность. Хотя, в общем-то, давнишнее наличие бриллианта в доме не было большой тайной для окружающих. Но теперь ситуация изменилась! Наверняка похититель скоро заявится сюда, – ведь не для того была выкрадена одна часть бриллиантовой реликвии, чтобы не попытаться завладеть и двумя другими! И если ради этого уже совершено одно убийство, то ясно, что никто не сможет стать для преступника преградой! Да, жизнь всех обитателей дома ставилась под угрозу. Во что бы то ни стало надо защитить Дреев от нападения, – и Поллаки разработал новый план…

Вернулся с суточного дежурства агент Джимми Фоксхолл. Ему удалось проследить за сторожем утром, когда тот, отработав ночь, отправился в местный паб. Там он сначала немного выпил, а потом встретился с каким-то человеком. Похоже, что это был его приятель. Сторож называл его Роем, или дорогим «мистером Смитом».

Фоксхолл расположился рядом с ними, поэтому хорошо слышал всю их беседу. Из дальнейшего разговора агент понял, что приятель сторожа хвалился своей новой работой у какого-то старьевщика-еврея на Холливелстрит. Старьевщик даже жильё ему предоставил за небольшую плату, он отвёл ему место на чердаке, – так что теперь Рою было, где отоспаться ночью, а днём он помогал хозяину разгребать горы пропылённых, изгрызенных мышами башмаков, кучи старых поношенных вещей и прочего домашнего скарба. Так что сейчас Рой был очень доволен своей жизнью, однако его вид – бегающие глазки и порывистые жесты – не вызывал у Джимми Фоксхолла ни малейшего доверия. Своё донесение агент закончил тем, что про этого Роя необходимо навести справки.

Поллаки сразу же послал телеграмму с запросом в центральное управление, и оттуда довольно быстро ответили, что у них на Роя Смита нет никакого компромата. Однако Игнатиуса в который раз посетила мысль, что почему-то в этой истории все дороги ведут на кладбище. Складывалось впечатление, что сторож просто выждал пару дней, пока уляжется вся суматоха, и спокойно встретился со своим приятелем. И не исключено, что этот Смит тоже замешан в происходящих делах. Поллаки всегда доверял своей интуиции, но, конечно, связь между всеми этими событиями ещё требовалось доказать! Но чего же выжидал сторож? Что и зачем ему было скрывать, если Рой такой же бедняк, каких везде полно?

И снова Поллаки перенёсся мысленно в старую церковь и попытался представить, как совершалось преступление. Вот Генри Косборн ловко спрятался в церкви… вот наступила ночь, и он с бьющимся сердцем полез за бриллиантом – ведь до сих пор он был честным малым, он не был вором… вот, наконец, он выбирается на крышу со стороны разрушенной стены аббатства, всем сердцем желая поскорее покончить со всем этим… вот он уже перебрался на крышу часовни… На этом моменте мысли Поллаки споткнулись, – а вот здесь возникала некоторая странность! Дело в том, что оттуда слишком трудно было упасть, практически невозможно, – потому что крыша часовни была достаточно широкая и совершенно плоская. Тем не менее, Генри упал с относительно небольшой высоты и сломал при падении ногу. Это было установлено при осмотре тела. Итак, что же было дальше? C открытым переломом ноги, превозмогая адскую боль, ползёт он к поджидавшему его экипажу, – и тут вдруг кто-то стреляет в него в упор. Кто? Генри убит, бриллиант исчез, а дождь полностью уничтожил все следы. Вcё, точка!

В голове назойливо крутилась одна и та же мысль: как мог здоровый, физически сильный парень – так запросто упасть с ровной крыши, когда свалиться с неё невозможно, даже поскользнувшись! И кто забрал бриллиант? Наверняка тот, кто стрелял в него. Но кто? Немедленно надо было сделать обыск у этого сомнительного Роя. Только бы не спугнуть его раньше времени! И тут Поллаки осенила неожиданная идея!

Он вырвал листок из блокнота, сел за рабочий стол и быстро написал записку. Потом подозвал свободного агента:

– Эту записку надо срочно доставить вот по этому адресу на Холливелстрит. Отдайте её только Эдварду и ни в коем случае никому другому!

Агент уже не раз видел у хозяина шустрого мальчишку, поэтому понятливо кивнул и сразу же ушёл. В тот же день поздно вечером к Поллаки пришёл Эдвард.

– Вы хотели видеть меня, сэр?

– Да, Эдвард. Садись, пожалуйста! Есть одно дело, в котором мне нужна твоя помощь.

– Я к Вашим услугам, сэр.

– Слушай внимательно, Эдвард! На Холливелстрит – неподалёку от букинистической лавки, где ты работаешь – есть лавка старьевщика. Так вот, на днях туда устроился работать некий человек по имени Рой Смит. У полиции на него нет никаких зацепок, а мне необходимо знать, где он жил и работал до того, как стал работать в тряпичной лавке.

– То есть, Вы хотите выяснить, – где он был в ночь убийства Генри? – уточнил сообразительный Эдвард.