Магия книги - Герман Гессе

Я не рискую единолично предлагать список хороших книг, которые вышли за последнее время и по отношению к которым нашему народу следует очиститься от греха упущения. Но время от времени напоминать о таких произведениях можно и не вредно ни для кого. Начнем с некоторых сегодня же!

Книги, о которых говорилось выше, я назвал «неизведанными сокровищами» потому, что публика не знает о них и не владеет ими и поныне. Но есть и другие сокровища, которые неразведаны, забыты по вине не публики, а издателей. Есть писатели более отдаленных времен, о которых или вовсе ничего не известно, или известно недостаточно. Сколько нам еще ждать издания таких писателей, как Жан Поль? А Новалис, Гёльдерлин и Гофман в пригодном для постоянного и всестороннего пользования виде изданы вновь лишь совсем недавно. Помимо Жан Поля, не хватает Арнима, не хватает Вайблингера, не хватает немецких народных книг в хорошей новой редакции и многого другого. Сколько роскошной бумаги, великолепных шрифтов, книжных форм и переплетов используются издателями, в то время как некоторые наши любимые и великие писатели изданы хотя и целиком, но совсем дешево и маленькими тиражами. Почему не могу я подарить своей жене красиво напечатанного Эйхендорфа, хорошо оформленного Ленау, приятно выглядящих (но не «иллюстрированных») Гриммов? Я знаю многих, кто в обмен на эти книги с удовольствием бы отказались от многочисленных новинок, созданных современными писателями и напечатанных на пергаментной и ручной выделки бумаге.

(1907)

ДЕШЕВЫЕ КНИГИ

Дешевых книг из года в год становится все больше, и те, кому они нужны, их чаще всего и приобретают. Другое дело — подарки. Состоятельные люди дарят зачастую книги и детям, и знакомым, и друзьям, дарят и дорогие вещи и вещи бесполезные, как, например, девическую литературу ко дню конфирмации и тому подобное. Однако дарить книги людям победнее, особенно мелким служащим и прислуге, еще не очень принято. В ходу раздаривание религиозных и политических агитационных сочинений, назидательно-набожной беллетристики, что, хотя делается и добронамеренно, сплошь и рядом оказывается неуместным, вызывая порою насмешки, а то и злость. В последнее время усердно гоняются и за бульварщиной, низкопошибной литературой, и видимо небезуспешно. Немногим лучше дело обстоит порою и с «набожными» трактатиками, которые по меньшей мере эстетически столь же непотребны, как и по праву пресловутые опусы литературных халтурщиков об ужасах и сыщиках. Для непредвзятого человека они, во всяком случае, скучны, непривлекательны и неприятны; своей докучливой тенденциозностью они портят настроение, принося этим только куда как больше вреда, чем пользы. Если своей служанке я подарю назидательную брошюрку «Набожная Ида, или Божие благословение в жизни слуги», она, во-первых, наверняка решит, что я ее воспитываю, как школьницу, и либо никогда не раскроет сей шедевр, либо будет читать его с отвращением. И во-вторых, справедливо рассудит, что сам «Он» такого, естественно, не читает. Если же я подарю ей книгу Готхельфа, Келлера, Раабе, она, как минимум, не ощутит никакой навязчивости и, не думая, что ее воспитывают, опекают, считают несовершеннолетней, очень вероятно прочтет ее.

Делать подарки считается естественным к Рождеству. И прислугу жалуют одеждой, бельем, сигарами, и, наверно, даже не скупясь. А ведь можно бы преподнести и какую-нибудь грошовую книжку, которая в худшем случае осталась бы без внимания, а в лучшем принесла бы много радости и плодов. Одалживание книг такой службы не служит. Человек, взявший книгу на время, чувствует себя обязанным читать ее не слишком долго и затем вернуть; да и удовольствие от собственных книг всегда больше. Если я книгу дарю, то прочитывают ее куда быстрее, чем если бы я заимообразно ее навязал.

Дарить в наше время книги действительно стало нетрудно. За пфенниги можно приобрести отличные вещи. У моих друзей есть неплохой обычай (им пользуюсь порою и я) — в поездках и местах, где они в гостях, оставлять свои взятые на дорогу дешево изданные книги. Слуги, которым так достается рекламовское издание, в нем видят уже не просто находку; они уверены, что эта книга не ерунда, рассчитанная только на них, а чтение людей образованных…

Вновь и вновь сталкиваешься с утверждением, что произведения великих писателей предназначены «далеко не для всех», что они бисер, который негоже метать перед свиньями. Вздор. Известная опасность хорошей литературы, угрожающая наивным людям, и вполовину не больше опасности всем доступной газеты или, к примеру, Библии. Не очень образованный читатель, не ощутив и не поняв всех красот и прелестей «Знамени семи стойких»[8], скажем, тем непринужденней и заинтересованней насладится предметом повествования, порадуется и поучится, и по прочтении в нем непременно что-то останется и от неуловимой тонкости собственно литературной стороны. Ведь «Робинзон» и даже «Гулливер», которых любят и читают наши дети, были в свое время чисто литературными книгами для литературно образованных читателей! Распространенное заблуждение думать, что простые читатели красот не понимают. Сколько сотен раз, строя дом или разбивая сад, после всевозможных изощрений мы в конце концов с благодарностью возвращаемся к крестьянским способам, а значит, допускаем, что понятие о прекрасном заключено не в том, что называется «образованием», а в чем-то другом. И настоящего писателя мы спокойно можем вручить простым читателям. Владельцы больших отборных библиотек читают своих писателей с наслаждением и проникновенностью порою меньшими, чем простой человек, наткнувшийся на «Фауста» или «Дон Кихота». Календарные истории Хебеля, собранные в «Семьянине»[9], прочно укоренились в народе, по крайней мере на родине писателя[10], в то время как многим, и даже очень образованным, невдомек, что истории эти — видимо, лучшее из всего когда-либо созданного немецкими новеллистами.

Больше книг следует дарить и детям. Опасность принудительного чтения здесь еще меньше; ведь мало-мальски здоровый ребенок мало-мальски разумных родителей очень скоро и решительно начнет отвергать все, что чуждо ему и не подходит. Я не считаю необходимым пичкать детей чтением. Книгу следует вручать им только тогда, когда в них есть желание и потребность читать. На Рождество или в день рождения мальчику зачастую дарят одну или две дорогостоящие книги с картинками, рассчитывая, что читать он их будет несколько месяцев или пусть даже год, вместо того, чтобы в подобном случае воспользоваться дешевыми народными изданиями. И надо, конечно, вдвойне внимательней следить за тем, чтобы книги, которые дети от нас получают, не портили им при чтении глаза.

(1908)

ЧТЕНИЕ КНИГ И ОБЛАДАНИЕ КНИГАМИ[11]

То, что всякий лист бумаги с печатным текстом ценность, что все печатное результат духовного труда и заслуживает уважения, взгляд для нас устаревший. Лишь изредка где-нибудь на пустынном побережье или высоко в горах встречаются отдельные люди, чьей жизни еще не коснулось бумажное наводнение и для которых какой-нибудь календарь, какое-нибудь сочиненьице и даже газета — драгоценные, достойные сохранения предметы обладания. Мы привыкли почти задаром получать на дом кучу печатных издании и смеемся над китайцами, для которых священна всякая бумага, покрытая письмом или печатью.

Однако глубокое уважение к книге у нас сохранилось. Только вот в последнее время книги начали распространять чуть ли не бесплатно, то тут, то там превращая их в бросовый товар. Хотя кажется, что радость от обладания книгами растет именно в Германии.

Но понимания того, что значит обладать книгой, конечно, еще очень не хватает. Бесчисленное множество людей боятся отдать за книги хотя бы десятую долю тех денег, которые и глазом не моргнув отдают за пиво и всяческую дребедень, а для других, людей более старомодного склада, книга — это святыня, которая в лучшей комнате пылится на плюшевой скатерти.

Каждый настоящий читатель в сущности одновременно и книголюб. Ибо кто способен воспринимать книгу сердцем и любит ее, старается по возможности и приобрести ее, чтобы перечитывать, иметь, знать, что она всегда поблизости и доступна.

Книгу, конечно, можно просто у кого-то взять и вернуть, но прочитанное уходит в таких случаях почти одновременно с исчезновением книги из дома. Ведь есть читатели, главным образом неработающие женщины, способные проглатывать по книге чуть ли не каждодневно, и библиотека — это именно то, что им нужно, ведь цель их не накопление сокровищ, не услада и обогащение жизни, а всего лишь удовлетворение прихоти. Эту разновидность читателей, которых некогда хорошо обрисовал Готфрид Келлер[12], следует предоставить их собственному пороку.