Главная тайна горлана-главаря. Вошедший сам - Эдуард Филатьев

Владимир Галактионович Короленко – русский писатель, общественный деятель, защищавший права людей в царское время, в гражданскую войну и в период советской власти.

Журнал «Русское богатство», основанный в 1876 году, был против всех уклонов (и правых и левых) и выступал как против марксистов (социал-демократов и эсеров), так и против кадетов, октябристов и черносотенцев-националистов. В журнале критиковались церковь и бюрократы, творившие беззакония, а также буржуазия, толстовцы, декаденты (пессимисты, утратившие веру в жизнь) и иже с ними.

Давид Владимирович Львович учился в Новороссийском и Петербургском университетах, окончил университет Мюнхенский. Активно участвовал в социал-сионистском движении, арестовывался, работал в социал-демократической фракции Третьей Государственной думы.

Евгений Николаевич Чириков был писателем, драматургом, эмигрировавшим после октябрьского переворота и потому вычеркнутым из советской истории.

Степан Гаврилович Скиталец (Петров) был писателем и поэтом. С радостью встретил Февральскую революцию, октябрьский переворот не принял.

На даче Анненковых часто бывал и Маяковский со своими друзьями-футуристами.

Между тем гражданская война уже разгоралась. Первые стычки между отрядами «красных» и «белых» произошли неподалёку от большевистского Петрограда, в Финляндии, по поводу которой 18 декабря 1917 года ленинский Совнарком постановил:

«… признать государственную независимость Финляндской республики».

23 марта 1918 года на станции Антреа верховный главнокомандующий финской армии генерал Карл Густав Маннергейм обратился к войскам, сказав:

«Когда я прибыл на карельский фронт, я приветствовал мудрых карел, которые так мужественно сражаются с разбойниками Ленина и их жалкими пособниками, против людей, которые со знаком Каина на лбу нападают на своих братьев…

Я клянусь…что не вложу свой меч в ножны, прежде чем последний вояка и хулиган Ленина не будет изгнан как из Финляндии, так и из Восточной Карелии».

В русском переводе этой речи, которую историки назвали «клятвой меча», пособники Ленина именуются «разбойниками» и «хулиганами», хотя Маннергейм наверняка употребил более суровое слово: «бандиты». Именно такой перевод хочется употребить после знакомства с воспоминаниями Юрия Анненкова, которому довелось пообщаться с «деяниями» этих «хулиганов»:

«В 1918 году, после бегства красной гвардии из Финляндии, я перебрался в Куоккалу (это ещё было возможно), чтобы взглянуть на мой дом. Была зима. В горностаевой снеговой пышности торчал на его месте жалкий урод – бревенчатый сруб с развороченной крышей, с выбитыми окнами, с чёрными дырами вместо дверей. Обледенелые горы человеческих испражнений покрывали пол…

Вырванная с мясом из потолка висячая лампа была втоптана в кучу испражнений. Возле лампы – записка: "Спасибо тебе за лампу, буржуй, хорошо нам светила".

Половицы расщеплены топором, обои сорваны, пробиты пулями, железные кровати сведены смертельной судорогой, голубые сервизы обращены в осколки, металлическая посуда – кастрюли, сковородки, чайники – до верху заполнены испражнениями.

В третьем этаже – единственная уцелевшая комната. На двери записка:

"Тов. Камандир".

На стене – ночной горшок с недоеденной гречневой кашей и воткнутой в неё ложкой».

В дачном доме Юрия Анненкова куражились красногвардейцы – те самые хамы, о которых предупреждал россиян ещё Дмитрий Мережковский, и которые встретились Бенедикту Лившицу в петроградском университете. Они позволяли себе всё, что взбредало в их головы, потому как считали себя хозяевами страны. Это их вожди правили теперь Россией. В Петрограде им посвещал свои стихотворные оды Василий Князев.

Василий Васильевич Князев родился в 1887 году в Тюмени в зажиточной купеческой семье. Гимназию не окончил по болезни и поступил в петербургскую земскую учительскую семинарию, в которой проучился всего год – в 1905 году был исключён за участие в антиправительственных выступлениях. Стал сочинять стихи на злобу дня и печатать их в сатирических журналах. В 1908 году пользовалось популярностью его стихотворение «Признание модерниста»:

«Для новой рифмыГотовы тиф мыВ стихах воспеть.И с ним возиться,И заразитьсяИ умереть!»

Было широко известно и стихотворение Князева «Моя политическая платформа»:

«Нейтрален политически,На жизнь смотрю практически,Имея артистическиОтменно тонкий нюх.В дни бурные, свободныеПро горести народныеЯ мысли благородныеВысказываю вслух».

В 1910 вышла первая книга его стихов – «Сатирические песни», в 1913-ом – вторая: «Жизнь молодой деревни. Частушки-коротушки Санкт-Петербургской губернии». Критики, восторгаясь колоритным народным языком поэта, называли его «русским Беранже».

В разгар первой мировой войны Василий Князев публиковал памфлеты против «паразитов войны» – писателей, которые сделали воспевание «патриотизма» своей профессией. Много сотрудничал и в горьковском журнале «Летопись», в котором ему не раз приходилось сталкиваться и общаться с Маяковским.

После октябрьского переворота Князев стал активно работать в большевистских изданиях. В сатирическом журнале «Соловей» его стихи соседствовали со стихами Демьяна Бедного и Владимира Маяковского. Весной 1918 года вместе с Володарским и Львом Сосновским Князев создавал «Красную газету», в которой ежедневно печатались его стихи, и в которой он сам заведовал стихотворным отделом.

В его поэме «Красное Евангелие» современные события передавались в форме евангельских преданий. Главным героем был Иисус Христос, а Октябрьская революция представлялась его очередным пришествием.

«Красное Евангелие» явно перекликалось с «Человеком» Маяковского. Но если поэт-футурист ставил себя на место библейского Иисуса, то Василий Князев предлагал учредить нового Иисуса, восклицая:

«Очисти душу и воскресниВо имя Красного Христа!»

Большевистские газеты славили Князева как «талантливейшего пролетарского поэта, в совершенстве владеющего как тайной стиха, так и темпераментом истинного революционера». Стихи Князева нравились и Ульянову-Ленину.

Так что Маяковскому, уступившему в Москве корону «короля поэтов», и в Петрограде вновь пришлось ощутить себя стихотворцем, оказавшемся далеко не на первых ролях.

А в далёком от Москвы и Петрограда городе Баку в это время продолжала утверждаться советская власть. В июне Бакинский Совнарком (тот, что состоял из большевиков и левых эсеров) национализировал нефтяную промышленность и Каспийский торговый флот. Был введён 8-часовой рабочий день, работавшим повышена заработная плата. Помещичьи земли конфисковали, и их стали передавать крестьянам.

Но Бакинской коммуне угрожала опасность – созданная Турцией Кавказская исламская армия готовила нашествие на Баку. Поэтому 3 июня глава большевистского Совнаркома

Ульянов-Ленин (через шесть дней после того, как им был послан приказ о затоплении Черноморского флота) отправил с оказией записку председателю бакинского ЧК Сааку Мирзоевичу Тер-Габриэляну:

«Можете ли вы передать Теру, чтобы он всё приготовил для сожжения Баку полностью, в случае нашествия, и чтобы печатно объявил это в Баку?»

Всё это происходило в тот момент, когда, несмотря на некоторые разногласия, ещё казалось, что сотрудничество двух партий (большевиков и левых эсеров) крепнет и процветает.

И вдруг в Москве вспыхнул…

Левоэсеровский бунт

4 июля 1918 года в 2 часа дня в Москве открылся V Всероссийский съезд Советов. А накануне газета «Известия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Крестьянских, Рабочих, Солдатских и Казачьих Депутатов и Московского Совета Рабочих и Красноармейских Депутатов» сообщила, что забастовки на железной дороге и в Петрограде, которые пытались организовать антибольшевистские партии и организации, прекратились. Выступивший перед делегатами съезда Троцкий (явно имея в виду расстрелянного Щастного) заявил, что всякий, кто попытается «сорвать Брестский мир, будет расстрелян».

Но были люди, которые угроз большевистских вождей не испугались. Ещё 24 июня Центральный Комитет партии левых эсеров, союзников и соратников Ульянова-Ленина по управлению страной, принял решение…

«… в самый короткий срок положить конец так называемой военной передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира, организовав ряд террористических актов в отношении видных представителей германского империализма».