Второму игроку приготовиться (ЛП) - Клайн Эрнест

Мы также пригласил Ога вернуться в Gregarious Simulation Systems в качестве нашего главного советника. В конце концов, он был соучредителем компании и единственным из нас, у кого был хоть какой-то опыт ее руководства. Но Ог отклонил наше предложение, сказав, что у него нет желания возвращаться к делам. Хотя он все же обещал давать нам совет, когда нам это будет необходимо.

В то утро, когда мы наконец покинули поместье Ога и разошлись, он спустился к своей частной взлетно-посадочной полосе, чтобы попрощаться со всеми нами. Он крепко обнял каждого из нас, пообещав оставаться на связи через ОАЗИС.

«Все будет хорошо», — заверил он нас. «Всех вас ждет фантастическая работа».

В то время у нас было множество причин сомневаться в его предсказании. Но мы все вели себя так, как будто верили ему, и что его вера в нас была оправдана.

«Наше будущее такое яркое, что мы должны носить солнцезащитные очки!» — заявила Эйч, нацепив очки Ray-Ban при посадке в самолет, и направилась на родину своих предков.

Когда мы с Самантой поцеловались на прощание на подиуме в то утро, я никогда бы не подумал, что это будет наш последний поцелуй. Но уже на следующий день я нашёл гарнитуру ОАЗИС Нейроинтерфейс, и все изменилось.

Я знал, что Саманта может быть расстроена из-за того, что я тестирую ОНИ, прежде чем обсудить это с ней в первую очередь. Но поскольку это сработало безупречно, и я не пострадал, я решил, что она простит мое рискованное поведение. Вместо этого она так разозлилась так сильно, что повесила трубку прежде, чем я успел закончить описывать те вещи, которые я испытал с ОНИ, и те, которые я решил не испытывать.

Эйч и Сёто отреагировали на мои новости гораздо более восторженно. Они бросили все и полетели в Колумбус, чтобы испытать ОНИ на себе. И когда они это сделали, то были так же потрясены этим опытом, как и я. Это была трансцендентная технология. Нейроинтерфейс ОАЗИС был идеальным устройством. Которое могло бы временно вылечить любую болезнь или травму человеческого тела, отключив разум и снова подключив его к новому, совершенно здоровому, полностью функциональному телу внутри ОАЗИСА — имитированному телу, которое никогда не будет чувствовать никакой боли, через которое вы могли бы испытать все мыслимые удовольствия. Мы втроем были в шоке, перечисляя все способы, которыми это устройство могло все изменить к лучшему.

Но когда Саманта наконец к нам присоединилась, все пошло под откос.

Я до сих пор помню каждое слово нашего разговора в тот день, потому что я втихаря записал его с помощью гарнитуры ОНИ, когда это происходило. С тех пор прошло три года, и я почти еженедельно вспоминал наш разговор. Мне казалось, что наш разрыв произошел всего несколько дней назад. Потому что для меня так оно и было.

— Сними эту дурацкую штуку!» — говорит Саманта, глядя на гарнитуру ОНИ, которую я ношу. Оригинальная гарнитура, которую я нашел в сейфе Холлидея, лежит на столе для переговоров между нами, вместе с тремя дубликатами, напечатанными на 3Д принтере.

«Нет,» сердито отвечаю я. — Я хочу записать, как нелепо ты себя ведешь сейчас, чтобы потом ты могла воспроизвести это и убедиться сам».

Эйч и Сёто сидят между нами, по обе стороны стола для совещаний, вертя головами туда-сюда, словно смотрят теннисный матч. Сёто слышит наш разговор с небольшой задержкой через наушник-переводчик «Мандаракс», который он носит.

«Я же говорила тебе, — кричит Саманта, хватая со стола один из гарнитур, — я никогда не позволю ни одной из этих штуковин завладеть моим мозгом. Никогда».

Она швыряет гарнитуру в стену, но она не разбивается. Они очень прочные.

— Как ты можешь составить обоснованное мнение, если даже не пробовала? — тихо спрашивает Эйч.

«Я так же никогда не пробовала нюхать растворитель для краски, огрызается Саманта. Она разочарованно вздыхает и проводит рукой по волосам. — Не знаю, почему я не могу заставить вас понять. Это последнее, что нужно человечеству. Разве ты не видишь? В мире сейчас полный бардак…»

Она выводит на экран конференц-зала полдюжины различных мировых новостей, заполняя его изображениями нищеты, голода, болезней, войн и множества стихийных бедствий. Даже с приглушенным звуком, шквал негатива был довольно ужасающим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Полмира уже тратит каждое мгновение бодрствования, игнорируя реальность внутри ОАЗИСА. Мы уже торгуем «опиумом для народа». А теперь вы хотите увеличить дозировку?

Я закатываю глаза и качаю головой. Я чувствую, как растёт напряжение.

«Это полная чушь, Арти, и ты это знаешь, — говорю я. — Мы можем отключить ОАЗИС завтра, и это не решит никаких проблем человечества. Это просто лишит людей единственного спасения, которое у них есть. Я имею в виду, я понимаю, твои опасения — и я согласен, что каждый должен сбалансировать свое время в ОАЗИСЕ со временем в реальности. Но это не наше дело, чтобы поучать, как наши пользователи должны тратить свою жизнь. Детство в штабелях было бы для меня адом, если бы у меня не было доступа в ОАЗИС. Это буквально спасло мне жизнь. И я слышал, как Эйч говорила то же самое».

Мы оба взглянули на Эйч. Она согласно кивнула.

«Нам не всем повезло вырасти в каком-нибудь шикарном пригороде Ванкувера, как ты, Саманта, — говорю я. — Почему ты думаешь, что можешь за других решать, как людям относятся к реальности?»

Саманта стискивает челюсти и прищуривается, глядя на меня, но все еще не отвечает. И я, видимо, воспринимаю это как сигнал, чтобы и дальше рубить правду-матку.

«Технология ОНИ также спасает сотни миллионов жизней, — говорю я самодовольно. — Предотвращая распространение всевозможных инфекционных заболеваний, таких как пандемия гриппа, которая убила твоих родителей. — Теперь моя очередь ткнуть в нее пальцем. — Как ты можешь быть против изобретения, которое могло бы предотвратить их смерть?»

Она резко поворачивает голову и смотрит на меня с оскорбленным удивлением, как будто я только что дал ей пощечину. Затем ее взгляд ожесточается, и все — в этот самый момент, я увидел, как ее любовь ко мне исчезает. Я был на взводе в тот момент, чтобы это заметить, но я замечаю это ясно как день при каждом повторном просмотре. Внезапная перемена в ее глазах говорит обо всем. В одну секунду она меня любит, а в следующую — нет.

Она никогда не отвечает на мой вопрос. Она просто молча смотрит на меня пронизывающим взглядом, пока наконец не вмешивается Сёто.

«Мы собираемся заработать триллионы долларов на продаже этих гарнитур, Арти», — спокойно говорит он. «Мы можем использовать эти деньги, чтобы помочь миру. Чтобы попытаться исправить все, что нужно исправить».

Саманта качает головой. «Никакая сумма денег не сможет исправить ущерб, который эти гарнитуры нанесут», — отвечает она теперь уже подавленным голосом. «Ребята, вы читали электронную почту Ога. Он считает, что выпуск ОНИ — это плохая идея».

«Ог даже не пробовал ОНИ», — говорю я, позволяя слишком большому гневу закрасться в мой голос. «Он такой же, как ты. Осуждая его, даже не пытаясь понять его потенциал».

«Конечно, я понимаю его потенциал, идиот!» — кричит Саманта. Она оглядывает стол. — Господи! Разве никто из вас в последнее время не пересматривал Матрицу? Или Искусство Меча онлайн? Подключать свой мозг и нервную систему непосредственно к компьютерному моделированию-плохая идея! Мы говорим о том, чтобы дать полный контроль над нашим разумом машине. «Превращая себя в киборгов…»

«Ну хватит», — говорит Эйч. «Ты слишком остро реагируешь».

«Нет! — кричит она в ответ. — Я не… — Затем она глубоко вздыхает и оглядывает стол на нас троих. — Разве вы не понимаете? Вот почему Холлидей никогда не выпускал технологию ОНИ. Он знал, что это только ускорит крах человеческой цивилизации, побудив людей тратить еще больше времени на бегство от реальности. Он не хотел быть ответственным за открытие ящика Пандоры. — Она смотрит на меня, и теперь ее глаза наполняются слезами. — Я думала, ты хочешь жить здесь. В реальном мире. Со мной. Но ты ведь ни черта не понял, правда?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})