«Мечта» уходит в океан - Леонид Почивалов

Мы с Леной смотрели на Турцию во все глаза. Вот она, оказывается, какая! Не зря ради нее я лез на гору, чтобы взглянуть хотя бы издали. Теперь смотри сколько хочешь! Жаль только, что остановиться нельзя. С борта яхты смотреть на Турцию, все равно что сидеть в кинотеатре на показе документального фильма. Кадр за кадром меняется, и не успеваешь увиденное хорошенько запомнить. Вот почему в моем дневнике о Турции лишь одна страничка. Больше всего нам с Леной запомнилось то, что у одного и того же пролива один берег — Европа, другой — Азия. Надо же, видеть сразу две части света!

Ну, а потом было Мраморное море, пролив Дарданеллы, потом «Мечта» вышла в Эгейское море и с правого борта в голубой дымке проступали то тут, то там острые очертания высоких и скалистых греческих островов — колыбели древней культуры, которая оказала такое влияние на весь мир.

Средиземное море встретило нас свежими ветрами. Обогнув греческие острова, мы взяли курс на север и вошли в Ионическое море. Некоторое время «Мечта» под полными парусами шла вдоль гористых и живописных берегов Албании, потом Абу, сделав отметку на штурманской карте, сообщил, что судно бороздит уже воды Адриатики, шестое море на нашем пути. Впереди был Дубровник.

Подходили к югославским берегам к вечеру. Торопились. Ведь завтра открывается научная конференция, на которую мы везем доклад Благоевича.

Чем ближе подходили к Дубровнику, тем больше попадались разные суда, особенно много было небольших баркасов и парусных шхун. Абу пояснил, что этот маленький флот доставляет в Дубровник всякую всячину. Рыбаки везут рыбу после удачного лова в открытом море, дрова, выловленные у берегов, крестьяне торопятся к завтрашнему утреннему базару — в их баркасах бочки с вином, овощи, крестьянский сыр.

Вот наконец и проступили в туманной вечерней дымке веселые огоньки югославского приморского города. Они были насыпаны густой кучкой у самого моря, яркими цепочками забирались по склонам возвышающихся над Дубровником гор, торопливым пунктиром автомобильных фар разбегались вправо и влево вдоль побережья.

— Красиво! — все время повторяла Лена. — Вот бы нарисовать!

Это ее любимое выражение: «Вот бы нарисовать!» Ей все на свете хочется запечатлеть на бумаге.

Мы и не заметили, как наша яхта вошла в порт города Дубровника. Я первым прыгнул на дощатый причал и набросил петлю швартового конца на деревянную швартовую тумбу — так учил Абу.

— Здравствуй, Дубровник! — сказала восторженная Ленка и распахнула руки, словно хотела обнять весь город.

На молу толпилось множество народа. Это были шумные и подвижные мужчины и женщины, с густыми черными волосами, с острыми, чеканными профилями горцев. Никто из них не обратил особого внимания на нас — в Дубровнике иностранцев множество. Только один старик вдруг остановил Абу и спросил, ие нужны ли комнаты для жилья. Абу ответил, что комнаты не нужны, но вот будем благодарны, если он подскажет, как добраться до отеля «Эксельсиор». Именно этот отель мы и искали. Там работает отец Благоевича.

— Добираться просто, — сказал старик по-русски, по флагу на яхте догадавшись, кто мы. — Выходите на набережную и направо. Шагайте по улице в конец города мимо старой крепости, там и отель. Он недалеко.

Старик еще раз внимательно оглядел нас и добавил:

— Напрасно выбрали «Эксельсиор». Очень дорогой отель. Одно разорение. Лучше идите в мой дом, отдам вам две хороших комнаты с видом на море и ни одного динара не возьму. Русские здесь желанные гости, мне будет приятно вам чем-нибудь помочь. Хорошо у меня отдохнете.

Мы горячо поблагодарили старого югослава за гостеприимство, но от его предложения отказались — приехали в Дубровник не отдыхать.

Шагали по Дубровнику, любовались им. Красивый город, с необычной судьбой. Абу рассказал, что четыре столетия подряд Дубровник был независимой республикой. Его не удалось захватить иноземцам. Правители города защищали свои стены и дипломатией, и хитростью, и подкупом. Жили здесь купцы и ремесленники, торговали со многими странами, имели в торговле большую выгоду, и город от этого богател. Каким был в средние века, таким внешне сохранился и поныне. Шагаешь по его улицам, как по дорогам далекого прошлого. Под ногами отполированная столетиями брусчатка, за каменными заборами среди густой зелени старинные виллы, где когда-то жили богатеи; дорога идет мимо мощных стен и грозных башен старинной крепости. Они возвышаются над глубоким рвом, который в давние времена был заполнен водой, чтобы враги не могли одолеть крепость. Над нашими головами покачивались на ветру большие старинные квадратные фонари, в их свете временами мелькали черные крылья летучих мышей. Часто встречались бесцельно бродящие но улицам туристы. Они говорили по-английски, по-французски, но чаще всего до нас долетала немецкая речь. Сейчас Дубровник один из самых популярных туристских городов Югославии. Сюда охотно едут люди из разных стран, чтобы провести здесь, на берегу теплого и ласкового Адриатического моря, отпуск или каникулы. Осенью на этих улицах туристов больше, чем жителей. Особенно в те дни, когда в Дубровнике проводятся международные фестивали современной эстрадной песни или классической музыки.

А вот наконец и отель «Эксельсиор» — красивое многоэтажное здание на берегу моря. Мы вошли в просторный вестибюль.

— У вас работает шофером товарищ Благоевич? — обратился Абу к сидевшему за конторкой молодому администратору. — Нам хотелось бы его срочно повидать. Очень важное дело. Мы только что приехали из Варны с поручением от его сына.

Эту фразу Абу произнес по-русски, хотя знает и английский и французский. Администратор вовсе не удивился русской речи. Наш язык давно стал международным, и на нем часто объясняются не только те, кто живет в нашей стране, но и иностранцы.

— Раз срочно, — ответил тоже по-русски администратор, — мы попробуем его найти. Он, кажется, сейчас готовит свой автобус к завтрашнему рейсу.

Администратор куда-то позвонил по телефону, произнес в трубку несколько непонятных нам фраз, потом пояснил:

— Сейчас придет.

И жестом пригласил присесть на мягкие кожаные кресла, которые стояли в вестибюле.

Мимо нас сновали разные люди, а мы с тревогой вглядывались в каждого мужчину, ожидая Благоевича. Ведь предстояло сообщить отцу о беде, которая стряслась с его сыном. Хотя Абу хорошо владеет собой — настоящий моряк, — мы с Леной чувствовали, как он волнуется.

Благоевич явился перед нами совсем неожиданно — вынырнул из-за спин туристов, возвращающихся в отель на ужин. Высокий, худой, скуластый, темноликий, как африканец, с усами, которые висели под носом серебряной подковкой.

Администратор нас представил:

— Вот, Бора, те самые гости, которые тебя спрашивали. Они говорят по-русски.

На темном лице Благоевича удивленно поднялись брови, такие же серебряные и густые, как усы.

— По-русски? Вы из России? — Он обернулся к Абу.

— Да! — кивнул Абу. — Но сейчас приплыли из Варны. С поручением от вашего сына.

— От Момы? — На лице Благоевича еще острее проступили скулы. — Ну как он? Вы видели его? Я все знаю. Мне вчера звонили из Варны по телефону. Такая беда!

— С ним будет все в порядке! — сказал Абу. — Его оперировал мой друг, а он отличный хирург.

— А кровь вашему сыну дал Абу, — не удержалась Лена.

— Кто такой Абу? — спросил Благоевич.

Лена кивком головы представила:

— Вот он перед вами — Андрей Борисович Утехин.

Абу недовольно нахмурился. Он терпеть не мог всяких восхвалений, и, конечно, Ленке за болтливость потом достанется. Благоевич протянул руку:

— Спасибо, товарищ!

Потом Абу во всех подробностях рассказал о том, как Карабойчева вызвали с его юбилея, как мчались на машине в больницу, как шла операция, как чувствовал себя пострадавший после операции…

Абу открыл портфель, который был в его руках, и извлек оттуда толстую папку.

— Вот работа вашего сына. Он просил, чтобы завтра на международной научной конференции ее зачитали. Сказал, что в Болгарии ему повезло — нашел очень важные факты, подтверждающие древние связи двух славянских стран, и это может произвести впечатление на конференцию.

Благоевич кивнул:

— Он у меня парень настойчивый и головастый. Три года готовился к этой конференции, научный доклад на ней считал чуть ли не самым главным делом всей жизни… И надо же такому случиться! Как я благодарен, что привезли его работу. Для Момы — просто спасение!

Благоевич озабоченно потрогал ус:

— Главное, сейчас отыскать Моминых друзей и передать его работу. — Вздохнул: — В моем автобусе задний мост разобран, и всех своих помощников я отпустил, думал, до вечера сам справлюсь. А ведь завтра рано утром выезжать за туристами в горы…