Невеста сумеречной Тени (СИ) - Дюкам Мари

— Зато это прикладная магия — очень интересно! У меня, к сожалению, тоже совсем слабенький дар, я даже чай в кружке заморозить не могу, — не мало ни смущаясь рассказывает Луиза. — А вот у Илоны Лёд очень силён.

Я ни капли не удивлена. Если б герцогиня умела метать пламя — вот это было бы странно, а с её взглядом что угодно замёрзнет безо всякой магии.

— Это так замечательно, когда магия супругов схожа, — мечтательно продолжает Луиза. — Ведь тогда дар детей должен усиливаться. Жаль, мне не повезло, — чуть вздыхает она, но тут же приободряется. — А вы знали, миледи, что императорская магия передаётся во время свадебной церемонии?

Я киваю: сама успела побывать её носительницей в прошлой жизни. Сияние Хойеров наследуется не только детьми, но и жёнами, позволяя сохранить силу магии прямых наследников.

Илона, никак не реагировавшая на наш разговор, вдруг ещё больше выпрямляется и вскидывает голову. Впервые за всю прогулку на её лице появляется улыбка. Луиза тоже приосанивается и громко здоровается:

— Доброе утро, ваше высочество!

Я, сидевшая напротив девушек, неохотно поворачиваюсь, уже догадываясь, кого увижу. Эмиль придерживает вороного скакуна, явно не собираясь проследовать мимо, от чего хочется горестно застонать и спрятаться под сиденье. Проклятье! Мало мне Илоны, которая тяготит душу одним своим видом, так ещё и князь решает с нами поболтать. Сцепив зубы, я вежливо улыбаюсь.

— Доброе утро, леди. — Он кивает нам и делает знак своему сопровождению.

Трое герцогов — ближайшие соратники Эмиля, всюду следующие за ним по пятам, окружают наш экипаж. Все как на подбор статные, стройные, ничуть не уступающие великому князю в выправке. Ближайший к нам, герцог Адриан Шмидт, сильнейший маг Льда в империи. Его сосед справа, хмурый и вечно серьёзный герцог Виктор Берг, владеет даром Молнии. Улыбчивый Кристиан Эрмонд, маг Пламени, раньше относился ко мне с наибольшей симпатией. Что бы я ни вытворяла, как бы не доводила Эмиля, он всегда по-доброму посмеивался над моими проделками.

И все трое — истинные носители магии. Когда-то Адельберги силой объединили разрозненные земли Сиории, подчинив себе те немногие дома, что были наделены даром. Хойеры же пошли дальше, даровав своим приверженцам не просто земли и титулы, но и доступ к магии. Всего восемь знатных семей, таких как Шмидт, Берг и Эрмонд обладают врождённым даром, остальные же, как я или обе сестры Фальк, владеют им лишь по милости императорской семьи.

Возница останавливает карету у одной из пешеходных дорожек, и Эмиль, спешившись, лично открывает дверцу. Он подаёт мне руку, на которую я нехотя опираюсь, чувствуя затылком злой взгляд Илоны.

Мы углубляемся в парк. Князь ведёт меня под руку и отстраниться от него нет никакой возможности. Живая изгородь в человеческий рост огораживает тропинки, создавая приятную прохладу. Здесь разбит целый сад, похожий на лабиринт с отдельными беседками, небольшими фонтанами и статуями из белого мрамора. Сопровождающие князя герцоги будто намеренно чуть задерживают обеих девушек, и мы незаметно уходим вперёд.

— Как ваше здоровье, леди Лияра? — негромко спрашивает Эмиль.

Я не сразу понимаю, о чём речь. Ах, вот что он имеет ввиду: вспоминаю, как вчера после приезда не вышла к ужину, отговорившись плохим самочувствием.

— Благодарю, лучше. А если узнаю, когда смогу вернуться домой, то вообще помолодею, — отвечаю я, маскируя ёрничанье любезным тоном. — Скажите, ваше высочество, вы уже решили, что со мной будет? Хочется немного определённости, знаете ли.

— У меня есть идея, — кивает Эмиль, и я с любопытством ожидаю продолжения.

И что же это? Подписать какую-то суперсекретную бумагу? Поклясться в храме? Ритуал с помощью магии Тени, упаси боги?

— Ваш отец получит дом в столице, а вы поступите в распоряжение герцогини Келлер. Будете сопровождать её на приёмах, участвовать в светской жизни — всё то, к чему так стремятся молодые девушки вашего положения. Но главное: без моего ведома вы не станете покидать столицу. Не хочу ловить вас по всей Сиории ради пресечения слухов о своей персоне.

Вот это поворот: в той жизни Илона должна была прислуживать мне, а теперь наоборот, я стану ходить за ней, как привязанная собачка? Ирония судьбы какая-то. Не могу удержаться от смеха, но Эмиль моего веселья не разделяет. Он продолжает вести меня вглубь сада, никак не реагируя на столь неподобающее поведение.

— Ох, простите, великий князь, — отсмеявшись, говорю я. — Но этого не будет. Для начала поясню: жизнь в столице вовсе не является моим приоритетом. А ещё ваша подруга на дух меня не переносит. Если вы хотите проверить, насколько я болтлива, то так и быть, какое-то время я буду сопровождать герцогиню, куда скажете. Уверена, она сама вам объяснит, что опасаться нет причин.

Мы сворачиваем на боковую дорожку. Эмиль оглядывается и, убедившись, что нас никто не видит, резко ускоряет шаг. Я, еле успев подобрать подол платья, почти бегу рядом. Несколько поворотов дорожки окончательно отделяют нас от сопровождающих. Мужчина жестом велит зайти в беседку, с трёх сторон увитую плотной стеной плюща. Грубо развернув к себе лицом, он тихо говорит:

— Похоже, вы не до конца осознаёте всю серьезность моего положения, Лия.

Я удивлённо вскидываю брови — всё-таки разозлила великого князя настолько, что он позволил себе подобную фамильярность. Открываю рот, чтобы высказаться по этому поводу, но князь бесцеремонно встряхивает меня за плечи.

— Таких, как я, убивают без суда и следствия, перед этим изъяв дар для укрепления Сумеречной Стены. Его величество не поглядит, что мы кровные братья. Малейшее подозрение — и мне конец. Вы это понимаете?

Ошеломлённая его злым голосом, я киваю. Конечно понимаю, меня ведь казнили за якобы пособничество теневым магам, основываясь на мутных доказательствах. Хочется высказать ему в лицо, что сам он такой же, не щадит никого, даже молодую дурочку, решившую поиграть в интриги с великим князем. Но знаю: он мне просто не поверит, а потому я молчу.

— Предупреждаю, вам тоже придётся несладко, если правда всплывёт наружу. Я предлагаю вам достойный вариант: проживание в Вейсбурге будет постоянным напоминанием, что нужно держать рот на замке, — чуть спокойнее завершает он.

— Но вам не кажется, что создавать связку из двух женщин, знающих вашу тайну — не самое мудрое решение, особенно когда одна из них влюблена в вас по уши? — спрашиваю я еле слышно. — Ещё раз повторю: я не нравлюсь герцогине, и если она вдруг захочет выяснить отношения, то в пылу ругани всякое может проскочить. А я не хочу потом оправдываться, что это не мой длинный язык довёл до беды.

Эмиль всё ещё держит меня за плечи. Мы стоим так близко друг к другу, что невольно бросает в дрожь. Мужчина молча смотрит мне в глаза. Тишина затягивается, и я понимаю: что-то здесь не так.

— Она… Она ведь знает? — шепчу я.

Он продолжает молчать, лишь брови чуть хмурятся, выдавая напряжение князя.

— Она не знает? Она не знает! — ахаю я, закрывая лицо руками. — О боги, что вы наделали! — Позабыв этикет, толкаю его в грудь. — Вы приставили к любовнице девятнадцатилетнюю девчонку, привезённую из провинции, ничего не объяснив — или объяснив так, что любая женщина поймёт только одно: дело нечисто. Вот, значит, как вы придумали решить проблему: герцогиня просто сживёт меня со свету! Клянусь, я чувствую, как она уже составляет план по избавлению от трупа!

— Прекратите истерику. — Эмиль снова встряхивает меня за плечи, но уже без злости. В его голосе сквозит усталость. — Илона сделает так, как я скажу. Она не самый приятных в общении человек, это верно, но она предана императорскому дому.

— Предана вам, — уточняю я. — И тот факт, что мы тут прячемся, ситуацию не улучшает.

Князь отпускает меня, делая шаг назад. Я выдыхаю. Пытаюсь унять дрожь в ногах, но слабость накатывает волной. Не спрашивая разрешения, опускаюсь на скамью, тру заледеневшие ладони. На улице жара, а меня бросает в холод. Молчание затягивается, и я решаюсь прервать его новым вопросом: