ДОГОВОР - Александр Лонс

Я просыпаюсь…

С каждым днем все более мрачные и более бредовые сны.

Другой сон. Он преследует меня уже несколько дней. Он возвращается. Света вокруг нет. Хотя и не темно. Но нет звезд, нет никаких огней. Странно, но неба тоже нет. Есть что-то над головой, но не видно – что. Я иду сквозь толпу. Хотя это не толпа. Это очередь к Нему. Но я продираюсь сквозь эту очередь. Я иду прямо к нему, и все расступаются. Такое впечатление, что меня знают. А мне безумно хочется, чтобы кто-то ответил мне на вопрос: кто я? Я не знаю, куда идти, что делать, так как я не знаю, кто я. Человек я или нет, почему со мной случается то, что случается, кто мною играет, кто? Он висит где-то впереди вниз головой на перевернутом кресте. Все эти люди... Они стоят в очереди к нему. Я медленно, но уверенно подхожу к нему. Он смотрит на меня. У него лицо Анатолия Александровича. Он смотрит на меня и пакостно усмехается. Он смеется надо мной, но его глаза серьезны. Он висит вверх ногами на перевернутом кресте, а его глаза на одном уровне с моими. Он саркастически усмехается и спрашивает:

«Ну? Задавай свой вопрос. Я знаю, зачем ты пришла ко мне. – Он спрашивает меня, а на его лице такая противная ухмылка... – Ну же! Задавай свой вопрос!»

Он смеется надо мной, он язвит. Он знает все на свете, и я для него ничто.

«Я знаю, зачем ты пришла! Задавай свой вопрос!».

Он говорит это и смеется надо мной. Вокруг становится тихо, и все ждут... Я смотрю ему в глаза и спрашиваю:

«Скажи мне, кто я?»

Он перестает смеяться. Он испугался. Я вижу, как он пытается сказать что-то, но почему-то опасается.

«Кто я? – я почти срываюсь на крик. – Кто я?! Кто я?..» – повторяю я уже тихо. Он странно смотрит на меня.

«Почему?! Почему ты спросила именно это? – Он кричит на меня, потому что испуган. – Почему из всех возможных вопросов ты спросила именно этот?»

«Кто я? Разве ты не знаешь?»

«Я – знаю».

Он поеживается. Он страшится и боится моего вопроса!

«Так кто я?!»

«Я не могу тебе ответить тебе, понимаешь? Не могу!»

Все начинает рассыпаться. Пол проваливается куда-то вниз, все разлетается в разные стороны. Остаемся только он – на перевернутом кресте – и я.

«Кто я?»

Он начинает разваливаться на куски и рассыпаться.

Я просыпаюсь.

Следующий сон был примитивным и отвратительным, но зато ярким и запоминающимся настолько, что я до сих пор, когда отчетливо его вспоминаю, вздрагиваю от страха. Я ночью будто бы выхожу из питерской квартиры своих родителей, которые давно умерли. Площадка светлая – пока мама держит дверь открытой, свет еще падает из квартиры. Потом дверь закрывается. Мне нужно спуститься по лестнице вниз. Там уже совсем темно. Я поворачиваюсь лицом к лестнице и вдруг вижу, как из этой жуткой темноты на меня надвигается чудовище. Это огромный человекоподобный монстр, но очень жуткий – синее лицо, какие-то желтые светящиеся сумасшедшие глаза, огромная сгорбленная фигура и громадные, ужасно сильные руки. Я отступаю к двери, но он накидывается, хватает за горло и начинает меня душить. Я пытаюсь кричать, но у меня не получается. Я каким-то образом вырываюсь и делаю несколько резких шагов к двери, вот уже моя рука почти дотянулась до звонка... Я понимаю, что если я позвоню, то меня спасут... Но чудовище хватает меня с новой силой, и я опять кричу – уже очень громко – и просыпаюсь от собственного крика! Я так закричала, что проснулся муж. У меня просто началась истерика, я ревела и не могла никак успокоиться. Я рассказала мужу свой сон, но от этого мне не стало легче. Потом я не спала почти до самого утра.

Сегодня – другой ужасный сон, наверное, один из самых страшных – весь день пришибленная хожу.

Обнаженные девушки терзали висящую на кресте молодую женщину. Ее внутренности валялись под крестом. Вороны клевали ее глаза. Волки грызли ее руки, пока она была еще жива... Я встала, протянула руки к телу на кресте. Преодолев невидимый барьер, я оказалась на горячем песке, который обжигает мои босые ступни. Опять крест. Опять на нем кто-то висит. Я вгляделась в это лицо... Оно было мое! В ужасе я отшатнулась... Лицо печально улыбнулось мне.

«Отойдите от нее!»

«Хозяйка?» – удивились девицы.

«Прочь!»

Вороны испуганно улетели. Волки в страхе поджали хвосты.

«Прочь!»

«Но почему, хозяйка? Это же наша работа?!

«Прочь, я сказала! – (они покорно отошли в сторону.) – Вон!» Но они не уходили. Я приблизилась к кресту. Мне поразительно легко и спокойно.

«Здравствуй, душа».

«Я не душа...»

Закончить разговор мы так и не успеваем. Снова появились девы и принялись за свою привычную работу. Достали длинные ножи и вспороли мне живот... Боль. Вороны впились мне в глаза... Опять боль. Кости мои ломались под мощными волчьими челюстями... И еще раз боль. Я чувствую, как под мою лопатку входит холодная сталь ножа... Все, конец, я просыпаюсь.

Просто ужасно. И такое почти каждую ночь. Днем полегче, уже не то чтобы было действительно страшно, но раздражает, плюс неприятно.

8

Периодически меня посещали мысли, что я стала объектом какой-то чудовищной мистификации, а мой вечерний гость – просто ловкий фокусник. Но деревянная фанерка с обугленным отпечатком руки по-прежнему лежала у меня в столе, и она была лучше всяких доказательств. Я всегда говорила, что женскую интуицию не проведешь, что женщина чувствует несказанное и впитывает подуманное. Но! Есть одно огромное «но»! Все это верно ровнехонько до тех пор, когда это не касается тебя самой. Как только..., то сразу тупеешь, и то, что казалось таким однозначным, сразу же ставится под сомнение, и мозг в союзе с эмоциями начинает давать сбой, рождаются глюки, которые перерастают в миражи и даже фобии. Так вот, дабы закончить это лирическое отступление, скажу, что интуиция кричала об изменениях. Может, у меня крыша съехала настолько, что я уже реальность от собственного бреда не отличаю? Размазня какая-то.

Прикол ситуации – в семь утра меня разбудили дорогие друзья-приятели. Я не говорю о том, что звонок был с Билайна на МТС, так еще и из какой-то тьмутаракани – ладно, это все фигня. Но раздражает то, что звонили они мне, чтобы узнать номер телефона другого человека…

Вчера в два часа ночи меня опять же разбудил какой-то чувак… Думаете, он мне звонил?! Не-е-ет, он спрашивал: «Нет ли поблизости Лены?» Гр-р-р-р-р…. Нет бы, чтоб хотя бы из вежливости спросить, как у меня дела, не помешал ли он, когда я спала…

В такие моменты я испытывала сильное и мучительное желание пойти утром к психиатру, но тут меня сразу же что-то удерживало. Ну, в самом деле, прихожу я к врачу и говорю ему, так, мол, и так, приходил ко мне человек, посланец Высшей Силы, и настойчиво и веско предлагает с этой Cилой договор заключить. Кроме того, звонят всякие придурки, когда я уже (или еще) сплю. А психиатр мне, вежливо эдак, обходительно говорит. Это у вас стресс, переутомление. Вы, мол, дорогуша моя, переработали, перенервничали, вам просто отдохнуть надо. Полежите у нас, успокоитесь, таблеточки, микстурку попьете. Укольчики вам поделаем. Витаминчики поколем. Укрепите свои нервы, вам это и в работе вашей пригодится, еще нам спасибо скажете! А после этого возьмет этот вежливый, обходительный психиатр и позвонит моему шефу, ну, и выложит, что его следователь с катушек слетел и сейчас в психушке лечится. Вот будет смеху-то! Работу потеряю, на новую не устроюсь – кто меня потом такую примет? И что мне после всего этого делать? Тапочки шить?