Дэвид Старр, космический рейнджер - Айзек Азимов

Он с важным видом обошел высокую стройную фигуру Дэвида и покачал головой.

– Не знаю, как быть с твоими сапогами. Черное и белое! Ты похож на мусор или на что-то подобное. – И он с удовольствием взглянул на собственные желто-зеленые сапоги.

Дэвид ответил:

– Ничего. Лучше иди к своему пескоходу. Кажется, все готово к выезду.

– Ты прав. Ну, ладно. Следи за изменением тяготения. Если не привык, это перенести труднее всего. И, землянин…

– Да?

– Держи глаза открытыми. Ты знаешь, о чем я.

– Спасибо. Постараюсь.

Пескоходы выстроились по девять в линию. Всего их было больше ста, в каждом сидел фермер и смотрел вперед. На каждой машине были самодельные надписи, представлявшие собой местный юмор. Пескоход, переданный Дэвиду, пестрел такими надписями от полудюжины предшествующих владельцев, начиная с «Берегитесь, девушки!» на пулевидном носу машины до «Это не песчаная буря, это я» на заднем бампере.

Дэвид забрался в машину и закрыл дверцу. Она прилегала очень плотно. Не было ни малейшей щели. Непосредственно над головой помещался вентилятор, очищавший воздух и уравнивавший давление внутри и вне машины. Лобовое стекло было не совсем прозрачным. Его покрывал легкий налет – свидетельство множества песчаных бурь, выдержанных пескоходом.

Мимо прошел, яростно жестикулируя, Гризволд. Дэвид открыл дверцу.

Гризволд крикнул:

– Опусти передний щиток, придурок. Никакой бури нет.

Дэвид поискал нужную кнопку и нашел ее на ручке рулевого управления. Ветровые щиты, которые, казалось, сплавились с металлом, скользнули вниз, в специальные щели. Видимость улучшилась. Конечно, подумал он. В марсианской атмосфере вряд ли их ждет беспокоящий ветер, а сейчас лето. Не должно быть холодно.

Его окликнули: «Эй, землянин!» Он оглянулся. Ему махал Бигмен. Он тоже был в группе Гризволда. Дэвид помахал ему в ответ.

Начала подниматься секция купола. Девять машин неуклюже двинулись вперед. Секция закрылась за ними. Прошло несколько минут, она снова открылась, за ней было пусто. Туда въехало еще девять машин.

Неожиданно и громко прозвучал в ушах голос Гризволда. Дэвид повернулся и увидел рядом с головой маленький передатчик. Зарешеченное окошко над рулем оказалось микрофоном.

– Восьмой отряд, готовы?

Последовательно зазвучали голоса: «Номер один, готов», «Номер два, готов», «Номер три, готов». После номера шесть наступила пауза. Всего на несколько секунд. Потом Дэвид отозвался: «Номер семь, готов». Последовало «Номер восемь, готов». И последним откликнулся Бигмен: «Номер девять, готов».

Секция купола снова поднялась, и машины рядом с Дэвидом двинулись. Он осторожно нажал на резистор, включив мотор. Его пескоход прыгнул вперед, едва не уткнувшись в бампер переднего. Дэвид выпустил резистор, чувствуя, как машина дрожит. Еще осторожнее он повел ее. Секция закрылась за ними, как некий туннель.

Дэвид услышал резкий свист: из секции выкачивали воздух, должно быть, под основной купол. Он почувствовал, как ускоренно бьется сердце, но руки его на руле не дрогнули.

Одежда его раздулась, и воздух начал выходить сквозь щель между сапогами и бедром. В руках и на подбородке закололо, он ощутил раздутость. Несколько раз глотнул, чтобы облегчить боль в ушах. Через пять минут он почувствовал, что дышит тяжело, пытаясь набрать достаточно кислорода.

Другие надевали маски. Он сделал то же самое, и на этот раз кислород ровно потек в ноздри. Дэвид глубоко дышал, выдыхая через рот. Руки и ноги у него по-прежнему покалывало, но уже меньше.

Теперь открылась секция прямо перед ним, и впереди блеснули в слабом свете солнца красноватые пески Марса. Из восьми глоток послышался единодушный крик.

– В пески! – и первая машина двинулась.

Этот традиционный фермерский возглас высоко звучал в разреженной атмосфере Марса.

Дэвид отпустил резистор и медленно пополз к границе между металлом купола и почвой Марса.

И тут его ударило!

Неожиданное изменение силы тяжести было подобно падению с тысячефутовой высоты. Сто двадцать фунтов из его двухсот исчезли, когда он пересек линию, и он почувствовал, будто его ударили в живот. Он сжимал руль, а ощущение падения, падения, падения продолжалось. Пескоход резко вильнул.

Послышался голос Гризволда. Он сохранял грубую хрипоту, хотя разреженный воздух слабее передавал звуки. «Номер семь! Назад в линию!»

Дэвид боролся с рулем, боролся с собственными чувствами, пытался ясно видеть. Он усиленно вдыхал кислород. Постепенно худшее миновало.

Он видел, как Бигмен беспокойно посматривает в его сторону. Снял руку с руля, чтобы помахать, потом опять сосредоточился на дороге.

Марсианская пустыня почти плоская, плоская и голая. Здесь нет ни кустика. В частности, этот район был мертв уже неизвестно сколько миллионов лет. Но тут Дэвиду пришло в голову, что, возможно, он ошибается. Возможно, пески были покрыты сине-зелеными микроорганизмами, пока не пришли земляне и не выжгли их, чтобы получить место для фермы.

Передние машины поднимали пыль, которая медленно, как в замедленной съемке, поднималась и так же медленно падала.

Машина Дэвида двигалась с трудом. Он добавлял и добавлял скорости, но что-то оставалось не так. Другие тяжело двигались по почве, а он прыгал, как заяц. При малейшей неровности поверхности, на каждом незначительном скальном выступе его машина взлетала. Она медленно поднималась в воздух на несколько дюймов, колеса ее продолжали вертеться в пустоте. Так же медленно опускалась и сильно дергалась, когда колеса касались поверхности.

Он отстал, а когда попытался прибавить скорость, прыжки стали еще выше. Конечно, это результат уменьшившейся силы тяжести, но почему на других она не отражается?

Становилось холодно. Даже в марсианское лето, как он решил, температура едва выше точки замерзания. Дэвид мог прямо смотреть на солнце. Карликовое солнце на бледном небе, на котором виднелись три-четыре звезды. Атмосфера слишком разреженная, чтобы они потерялись в рассеянном свете, как это происходит в голубом небе Земли.

Снова зазвучал голос Гризволда: «Машины номер один, четыре и семь налево. Машины номер два, пять и девять направо. Машины два и три старшие в своих подсекциях».

Машина Гризволда – номер один – начала поворачивать налево, и Дэвид, следя за ней взглядом, заметил темную линию на горизонте. Номер четыре следовал за первым, и Дэвид резко повернул руль налево, чтобы не отстать.

Последующее захватило его врасплох. Его машину резко занесло, так что он едва успел это понять. Он отчаянно повернул руль в направлении поворота. включил энергию на полную мощность, чувствуя, как колеса цепляются за поверхность. Пустыня кружилась вокруг, так что видна была сплошная краснота.

Высокий голос Бигмена прозвучал в передатчике: «Нажми срочное торможение! Справа от резистора».

Дэвид отчаянно искал срочное торможение, что бы оно ни значило, и не находил. Темная линия снова появилась перед глазами и исчезла. На этот раз она была резче и шире. Даже в быстром мелькании ее природа стала ужасающе ясна. Это была одна из трещин Марса, длинная и прямая щель. Подобно гораздо более многочисленным лунным трещинам, это расселины в поверхности планеты, возникшие много миллионов лет назад, когда планета ссыхалась. В ширину они достигали нескольких сотен футов, а глубину не испытывал ни один человек.

– Розовая приземистая кнопка, – кричал Бигмен. – Ступай повсюду!

Дэвид так и поступил, и что-то под его ногой подалось. Быстрое вращение пескохода сменилось резким скрежетом. Поднялись облака пыли, Дэвид задыхался и ничего не видел.

Он склонился над рулем и ждал. Машина двигалась определенно медленнее. И наконец остановилась.

Он откинулся и некоторое время спокойно дышал. Потом снял маску, протер ее внутреннюю поверхность, пока холодный воздух жег нос и глаза, потом снова надел. Одежда его стала красновато-серой от пыли, на подбородке застыла грязь. На губах он чувствовал пыль, все внутри машины было покрыто грязью.

Две остальных машины из его подсекции остановились рядом. Из одной выбирался Гризволд, лицо его под маской было чудовищным. Он сказал:

– Землянин, ремонт машины за твой счет. Хеннес тебя предупреждал.

Дэвид открыл дверцу и выбрался. Снаружи машина выглядела еще хуже, если это возможно. Шины порваны, сквозь них торчат большие зубья – очевидно, это и есть экстренное торможение.

Он сказал:

– Ни одного цента из моей платы. С машиной что-то не в порядке.

– Это точно. Водитель. Тупой неповоротливый водитель, вот что неладно у этой машины.

Со скрежетом подошла еще одна машина, и Гризволд повернулся к ней.

Щетина его взъерошилась.

– Убирайся отсюда, подпружная вошь! Берись за работу!

Из машины выпрыгнул Бигмен.