Кодекс разведчика - Сергей Самаров

– То-то зачастил жеребец туда… Какая уж сейчас стройка, если всех строителей рассчитали… А он вона что… Я с тобой еду! Я ему устрою и стройку, и головомойку…

Мне стоило большого труда уговорить ее хотя бы временно остаться, поскольку я собственным транспортом не располагаю. Если вот только друга уговорю отвезти, он отвезет… За бензин и за ночную работу другу платить придется пополам…

Искать моего друга ей не слишком захотелось, и потому Татьяна согласилась нарисовать мне план поселка и обозначить собственное строение. За что я ей и благодарен. Хотя благодарить-то, как оказалось, было почти не за что… Брызгалова на месте не оказалось, а с ментом договориться было трудно. Он слишком торопился стрелять…

Вместе с тем я узнал и некоторые мелочи, которые меня приятно насторожили. Полный автоматный рожок и поддельные ментовские автомобильные номера мелкие воришки под рукой не держат. Значит, мне противостоят люди, кажется, вполне совершеннолетние и умеющие обращаться с оружием. Не скажу, что не хуже меня… Но – умеющие… С такими «общаться» на уровне своей подготовки – не жалко, как было, например, жалко «общаться» с конвоирами, подготовки совсем не имеющими… Эти маленькие факты развязали мне руки. А с развязанными руками я могу быть очень опасен…

И постараюсь таким быть…

Часы показывали начало восьмого. Значит, я уже не разбужу своего боевого товарища, если он лег спать, презрев волнения за меня и, наверное, за свою машину, которую доверил мне не по доверенности, а вместе со своими документами, несмотря на несхожесть наших физиономий по всем параметрам, исключая единственную – у нас тип лица сухощавый… Но ночью рассмотреть маленькую фотографию в правах сложно. Мы рискнули… Я вынужденно – он осознанно, за что честь ему и хвала, и уважение.

Номер я уже набрал не с ментовской трубки, поскольку ее номер узнал старший следователь по особо важным делам уважаемый господин Шторм и, возможно, мог по своим каналам подключиться для контроля, а с трубки дочери.

– Виктор Николаевич, приветствую тебя… Утро, как говорится, доброе…

– Привет, я очень рад, что оно доброе… – Его колоритный среднерусский говорок приятно отличался от местной речи и всегда нравился мне, создавая настроение.

– Выходи, я подъезжаю…

– На углу, около магазина остановись… Я подойду…

Резонно. Соседям ни к чему знать, что отставной полковник Огнев кому-то доверял нынешней ночью свою не самую плохую машину. И я, уже почти заехав во двор, отжал тормоз и переключил селектор коробки-автомата в положение «R» и задним ходом выбрался к углу соседнего дома. На тесной стояночке возле закрытого еще по причине раннего времени магазина остановился.

Виктор Николаевич вышел в куртке, наброшенной на спортивный костюм, но сел сразу на правое переднее сиденье, показывая этим намерение ехать куда-то, и, по всей видимости, недалеко, поскольку руки в рукава куртки вдевать не хотел.

– Как тебе машина? – спросил, улыбаясь, потому что не желал спрашивать, как прошла у меня ночь. Понимал – что надо, я сам расскажу.

– Только одно могу сказать – хочу… Могу это же сказать громче – хочу такую же… И куплю обязательно, как только закончится вся эта история… Надеюсь, наследства меня за это время никто не лишит…

Он, как всякий автомобилист, в свое средство передвижения влюбленный, остался доволен, понимая, что получил оценку не простого автолюбителя, а спеца, владеющего навыками экстремального вождения. Он сам такими навыками владел в полной мере. И любой из нас, естественно, не стал бы обязательно победителем в кольцевых гонках, где участвуют гонщики профессиональные, но потягаться с профессиональными гонщиками, например, на городских улицах мы могли бы, и необязательно оказались бы в проигрыше.

– Поехали к куратору[3]… Он уже доложил в Службу. Ждет тебя с указаниями…

Я знал, что это обязательно, что это в помощь мне, но общаться с кураторами не любил.

– Мне свой куратор надоел… Но… Ладно, едем, коли положение обязывает…

– Он отзывчивый мужик… Только палец в рот ему класть не надо… – предупредил Виктор Николаевич. – Прямо до угла, дальше дворами доберемся… Документы можешь мне вернуть… Назад я сам поеду…

Куратор оказался типичным куратором, как я и ожидал. В своей жизни я троих встречал, и все они похожи друг на друга, как это ни странно звучит, своей незаметностью. Видимо, это обязательное профессиональное качество разведчика в полной мере сохраняется даже после выхода в отставку.

Представился он Кимом Валерьевичем. Не знаю, насколько это имя соответствует действительности, но я вынужден был мириться с тем, что мне говорят.

– Я беседовал сегодня ночью и с управлением кадров, и с вашим непосредственным бывшим руководством… – сообщил он мне с таким вздохом, словно я обязан был после этого в пояс поклониться за выполнение Кимом Валерьевичем своих обязанностей. – Меня обязали оказать вам всяческое содействие в сложной ситуации. Но я не совсем еще в курсе, насколько она усложнилась после вчерашнего вашего бегства из-под стражи… А она, несомненно, усложнилась, как мне доложили… Итак, я вас слушаю, товарищ подполковник…

Говорил куратор, впрочем, достаточно добро, даже с симпатичным теплом в словах. Наверное, он может этим пронять неопытного человека и заставить рассказать больше, чем рассказывать хочется. Я же, имея опыт многих рапортов о проводимых операциях, рассказал только то, что счел нужным. Передал факты так, как мне хотелось их передать, но вовсе не для того, чтобы себя показать в выгодном свете, а только для того, чтобы вытребовать по возможности наибольшую помощь со стороны Службы.

– Значит, вы уже начали активную фазу расследования… – выслушав мой доклад, куратор задумался. Впрочем, ненадолго, и мне даже не показалось, что он уснул после бессонной ночи, когда связывался с Москвой. – Одному это дело осилить сложно, как вы понимаете и как мы понимаем… Полковнику Огневу дан приказ оказывать вам активное содействие, что он, впрочем, начал делать и без приказа… Но к полковнику Огневу прокуратура уже, как я понимаю, присматривается…

– Да, менты и ночью приезжали… Интересовались, где может находиться Иван Сергеевич… – подсказал Виктор Николаевич. – Я дал им команду: «Кругом! И – бегом…» И потребовал ко мне больше не соваться, поскольку я не скажу, даже если узнаю… Иногда такая грубость оказывается более действенной, чем увещевания…

Ким Валерьевич несколько раз по-стариковски кивнул, словно подтвердил свои опасения.

– Я дам вам еще пару помощников… Но вы будете привлекать их только на выполнение конкретных заданий. Причем задания будете давать по телефону, практически исключив личные встречи. Парни хорошие. Оба служили в свое время срочную службу в спецназе ГРУ, оба прошли Афган, но завербованы были уже после окончания службы. Как внутренние агенты, они могут нам понадобиться и впоследствии. Следовательно… Следовательно, там, где для них будет возможность «засветиться» на связи с вами, вы их привлекать права не имеете… Понимаете, о чем речь?

– Не очень, но, Ким Валерьевич, ваши условия принимаю… – согласился я. – Помощники мне нужны…

Куратор мельком взглянул на часы.

– Они вот-вот должны появиться. Сначала один, потом и второй, у которого утром оперативка… Может быть, вместе успеют… Они друг друга хорошо знают…

Звонок в дверь прозвучал ответом на его слова, и Ким Валерьевич пошел открывать. Вернулся он не один. Бросив взгляд за спину куратора, я встал…

В комнату сначала вошел разбитной красномордый парень, внешне из блатных и «крутых», а за ним капитан СОБРа, что вчера командовал моим задержанием. Я ситуацию не понял, точно так же, как и капитан. Он остановился и замер, и медленно положил руку на кобуру. Однако пистолет в руке полковника Огнева оказался раньше.

Но куратор свою руку положил на руку капитана, успокаивая…

– В моем доме не стреляют ни при каких обстоятельствах… – Это относилось не только к капитану, но и к полковнику тоже… – Учтите…

ГЛАВА 3

ЯРОСЛАВ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ ТРОПИЛИН,

капитан СОБРа

Устал… Чертовски устал… Веки тяжелые, голова, как в тумане, и пол под ногами неустойчивым кажется, как палуба маленького катерочка. А тут еще…

Когда Ким Валерьевич послал мне срочный вызов, он не предупредил, чем этот вызов обуславливается, но мои возражения относительно сильной загруженности слушать не стал.

– Нужно прийти, и срочно…

– У меня утром оперативка…

– Тогда сразу после оперативки… Или перед ней… Это ненадолго…

– Хорошо. Я постараюсь… – Я пообещал, но вздох сдержать не сумел.

Я уже больше суток на ногах, а еще предстояло вскоре ответ держать за все произошедшее вчера. Правда, ответ предстояло держать не мне лично, тем не менее наш начальник городского управления если начинает давать втыки, то дает по инерции всем… А ему самому, судя по ситуации, тоже дали… Наверное, всю ночь спать не давали телефонными звонками…