Быть Леонардо Ди Каприо - Дуглас Уайт

Несмотря на то что ему приходилось многому учиться на ходу, Леонардо удавалось оставаться собой: он наслаждался ролью местного шутника и с удовольствием общался со съемочной группой. Другими словами, он поступил мудро и, вместо того чтобы вступать в конфликты с более звездными коллегами, постарался сблизиться с ними.

«Его настрой улучшал атмосферу на съемочной площадке», – вспоминает Де Ниро, которого забавляли проделки юного Лео. Вместе с тем один раз ему пришлось сделать замечание маленькому выскочке, а Леонардо тогда так и не понял, шутил или нет его оскароносный коллега.

«Мы снимали сцену, в которой Де Ниро пытался произвести впечатление на мою „маму“ – ее играла Эллен Баркин – и вертел перед ней зажигалкой „Зиппо“. Эллен это так рассмешило, что вся съемочная группа каталась в истерике. И вот примерно на двадцать пятом дубле я забеспокоился, потому что обычно роль главного хохмача отводилась мне. Я встал и говорю: „Ребята, может, хватит, мы все-таки профессионалы! Хватит смеяться, давайте работу делать!“ В общем, я обнаглел. Тут Боб отводит меня в сторону и говорит: „Знаешь, с шутками надо быть поосторожнее, потому что всему есть предел – если перейдешь его, назад уже пути нет“».

Но Леонардо это не грозило, ведь стоило ему увидеть легендарного Роберта Де Ниро в игре, как он был сражен его профессионализмом и опытом.

«Еще раньше, когда мне было четырнадцать, – вспоминает Лео, – я мечтал о том, чтобы меня считали взрослым; когда же мы снимали „Жизнь этого парня“, мне хотелось быть таким же взрослым и опытным, как Роберт Де Ниро, и пользоваться таким же уважением, как он, на съемочной площадке этого фильма. Только тогда я начал понимать, что делает меня счастливым».

Съемки фильма проходили в Ванкувере, Моабе и Солт-Лейк-Сити в Юте, но по большей части в Конкрите, штат Вашингтон (это маленький городок в горах Каскейд, где вырос Вульф; для съемок в нем воссоздали атмосферу и антураж пятидесятых). Прежний актерский опыт Леонардо был достаточно небольшим, и сложно было предсказать, справится ли он с такой трудной ролью. Впервые ему пришлось играть реального человека, а сложные взаимоотношения Тоби Вульфа и героя Де Ниро не шли ни в какое сравнение с ролями, которые были у Леонардо раньше.

Однако благодаря внимательной режиссуре Кейтона-Джонса и наставничеству Де Ниро Лео справился с ролью и показал, на что он способен. Де Ниро настолько впечатлила его игра, что он поделился этим с режиссером Мартином Скорсезе и посоветовал ему взять Лео на заметку. А Лео впоследствии выразил глубокую благодарность Кейтону-Джонсу за то, что тот провел его через каждый шаг и помог проникнуться «безусловным доверием к режиссеру, потому что таким был мой первый опыт в мире кино, куда меня привел Майкл Кейтон-Джонс, в буквальном смысле взяв под свое крыло. На съемках „Жизни этого парня“ Майкл Кейтон-Джонс был мне как отец. Я ведь не умел вести себя на съемочной площадке, не знал правил, не знал, как нужно выкладываться, когда снимаешься в кино».

Фильм демонстрировался лишь в избранных кинотеатрах, но когда все же вышел на экраны (апрель 1993), то попал в десятку и собрал пять миллионов долларов. Хотя с финансовой точки зрения успех был скромным, фильм пользовался большой популярностью у критиков, и многие обозреватели рассыпались в восторгах по поводу игры никому не известного мальчика, которому досталась главная роль.

По словам Боба Штраусса, кинокритика лос-анджелесской газеты «Дейли Ньюс», «секрет успеха этого печального, волнующего фильма кроется в глубочайшей искренности, с которой Роберт Де Ниро и юный Леонардо Ди Каприо исполнили свои роли». Вот что он пишет о новичке Лео: «Ди Каприо демонстрирует впечатляющий актерский арсенал и еще более впечатляющее чувство пропорции. От него требуется быть уязвимым, нахальным, наивным, обиженным, озлобленным, заносчивым; и ему удается передать весь этот спектр эмоций, не выставив своего персонажа дураком. Более глубокого и убедительного изображения подросткового бунта мы еще не видели».

После окончания съемок Лео стал размышлять о том, чего добился этой ролью. Вот что он говорит: «Все, что я делал до „Жизни этого парня“, не хочу сказать, что было некачественным, но „Жизнь этого парня“ стала для меня гигантским шагом вперед; разница была колоссальной. Это была настоящая актерская работа, а не просто роли, для которых нужна была моя симпатичная мордашка».

Качественный скачок подтвердила и первая награда – приз «Новое поколение» Ассоциации кинокритиков Лос-Анджелеса. Лео отпраздновал успех, пришедший к нему на восемнадцатом году жизни в Голливуде, покупкой «джипа-чероки» за тридцать пять тысяч долларов – «крутой, сильной, мощной машины». И хотя его печалило то, что статус кинозвезды не гарантирует мгновенного успеха у девчонок, он настороженно относился к тем, кого привлекает лишь актерская слава. «Вот с такими нужно быть настороже, – трезво отмечал он. – Сторониться девчонок, которым нужен не я как личность, а моя чековая книжка».

Он окончил школу и, вероятно размышляя о своей неудаче с королевой бала Дженнифер, так охарактеризовал свое пребывание в школьных стенах: «Я не был популярным парнем. Девчонок я всегда пытался насмешить. Они считали меня милым, но несерьезным, в отличие от Биффа, у которого была кожаная куртка».

Одной из ключевых сцен, способствовавших шумихе вокруг Ди Каприо после выхода «Жизни этого парня», был деликатно сыгранный поцелуй Тоби и его друга Артура, скрывающего свою гомосексуальность (в исполнении Джоны Блечмана). Кейтон-Джонс восхищался мужеством Леонардо, которого не смутила столь потенциально сложная сцена, но ее включение в фильм и отсутствие в сюжете героини, к которой юный персонаж питал бы романтический интерес, породили ряд слухов о личной жизни Ди Каприо. Эти слухи будут преследовать его еще много лет. Периодически Леонардо обрушивался на распространителей необоснованных сплетен и заявлял: «Не понимаю, почему мне нельзя иметь друзей обоих полов – сразу же ползут слухи! Это просто безумие. Если я решил пойти на вечеринку с ребятами, это вовсе не значит, что я голубой».

Бывало, что он опровергал эти слухи со вполне подобающим презрением. Когда его попросили назвать худший слух о себе, он ответил: «Сплетни о том, что я гей. Говорили, что я встречался с Эллен Баркин (старше его почти на двадцать лет), что я инопланетянин… Но нет ничего более странного, чем слухи о моей ориентации».

И все же в восемнадцатилетнем возрасте для молодого перспективного актера не было ничего хуже полного отсутствия слухов, а уж Лео развязал сплетникам языки своим мощным дебютом. Поговаривали даже о номинации на «Оскар», но в 1993 году немало актеров того же возраста блестяще себя проявили: чего стоила одна лишь неподражаемая игра Анны Пакин в «Пианино» или великолепная роль Кристины Риччи в «Семейке Аддамс».