Измена. Попаданка и Чудовище - Ясмина Сапфир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не задумываясь о том, откуда пришла информация и что может случиться, если я не права, я рванула внутрь без оглядки. Не знаю — то ли сказался кураж превращения в индиго, то ли отказали тормоза рассудительности. Только меня окатило жаром, холодом, потом опять жаром… Ощущения были совсем не такие, как в прошлый раз. Я будто чувствовала встречные потоки энергии и каждый обтекал меня, как вода в море.
Вокруг клубились фиолетовые разводы, похожие на окрашенный дым. Под ногами не было прежнего лилового тумана, скорее — нечто вязкое и очень темное. Правда, меня никуда не засасывало. Хотя каждый шаг давался с большим трудом, ноги будто прилипали к «земле».
В конце меня вдруг потащило назад, словно не хватало энергии для перехода или доступа или чего-то еще. Я вскрикнула, начала барахтаться, биться, будто неудачливый пловец, у которого свело ногу вдалеке от берега и спасателей.
Меня нещадно тащило обратно. Я рвалась, стремилась изо всех сил преодолеть сопротивление… Но все было напрасно. Я почти смирилась. Поддалась. Остановилась. Закричала. И… стремительно поехала назад.
Будто я привязана к канату у «входа», и кто-то очень сильный за него тянет.
Внезапно рядом возник Ранвил — будто из ниоткуда, схватил меня, и мы вместе вышли наружу.
— Ты неправильно пользуешься скруткой пространства, — выдохнул он, когда мы оказались в очередном стилизованном под пещеру овальном зале. Огромном, по всем стенам которого располагались… зеркала? Выглядели они как зеркала, только ни, я ни Ранвил там не отражались. Оттуда на нас смотрели самые разные рирры. Массивные, стройные, белокурые, темноволосые.
Ранвил махнул рукой и провозгласил громко:
— Совещание временно окончено!
«Зеркала» погасли, стали темными, а изображения полностью исчезли.
— Это… э-э-э… как ваш мессенджер. Только все делается при помощи скрутки пространства…
— Ага. Видеоконференция, — усмехнулась я.
— Вроде того.
Ранвил выглядел так, будто и рад и в то же время не рад моему появлению. Глаза его стали совсем фиолетовыми, а губы… то ли почудилось, то ли реально немного налились краской.
— Что ты хотела? — уточнил принц, указывая мне на кресло, сделанное в стиле тронов в том самом зале, куда привели меня к нему похитители. С зеленой обивкой и явно очень мягкой спинкой.
— Я хочу кое-что выяснить! — твердо произнесла я. И садиться даже не подумала.
Ранвил приблизился практически вплотную, прищурился и быстро сглотнул.
— Разве Нимайя не ответила на вопросы?
— Не на все!
Не знаю почему я считала, что принц обязан передо мной вдруг отчитываться. Я была целиком в его власти, он мог сделать со мной все, что угодно. И физически, и вообще… Но… я почему-то чувствовала, подспудно понимала — не сделает. Нет.
Он ничего мне плохого не сделает.
— Что ты хочешь узнать? — тише уточнил Ранвил, слегка хмурясь. — Давай, говори!
— Почему вы от меня не питались?
— Еще есть вопросы?
— А этот?
— Я не стану на него отвечать!
— Меня притащили сюда, чтобы вы от меня питались! Но вы этого не сделали! Ведь так?
— Да.
— Тогда почему вы меня не отпустите…
Ранвил отвел взгляд, прошелся по комнате, и я неожиданно поняла, что дышать стало легче. Когда он был близко, рирр завораживал, но одновременно и давил… Уж не знаю как это у него вообще выходило.
Принц остановился, вгляделся в мое лицо, словно пытался там что-то найти…
— Я не отпущу тебя, — сказал только.
И все. Замолчал. Застыл напротив и не произносил больше ни слова. Я опешила, не понимала, стоит ли задавать остальные вопросы. Какова будет его реакция?
Ранвил подошел, притормозил в шаге или даже ближе и повторил тихо:
— Я тебя не отпущу.
— Хорошо, — выдохнула я, набираясь прежнего запала и храбрости. У меня просто не было иного выхода. Я не могла все так и оставить! — Тогда… ппослушайте. Может отпустите только Матвея?
Ранвил прищурился, воззрился, не сводя взгляда. Дыхание его стало быстрее и более шумным. Или мне все это только почудилось? Я не очень пока еще понимала. Способности индиго то включались, а то выключались, внимание концентрировалось то на одном, а то на другом. Так что я не осознавала — когда просто-напросто все чувства обостряются, а когда меняется окружение.
Ранвил по-прежнему молчал и смотрел. Губы его вытянулись в жесткую линию, брови окончательно встретились на переносице. Руки сжались в кулаки, и рирр вдруг спрятал их за спину, будто не хотел, чтобы я усмотрела в этом агрессию.
— Вы же не собираетесь… эм… питаться от моего сына?!!
Голос на последнем слове взвился, яростным орлом устремился к потолку. И даже отозвался там эхом.
Предположение было диким и противоречило всему, что я теперь узнала о риррах. Вроде бы они питались только от женщин. Но реакция Ранвила на вопрос начала рождать самые фантастические идеи.
А рирр неожиданно рассмеялся, отмахнулся.
— Конечно, нет. Мы вообще от мужчин не питаемся. Ты же знала…
— Да… Но тогда зачем он вам? Оставьте меня, а сына отправьте на Землю!
Ранвил еще раз прогулялся по комнате, и вдруг резко приблизился в очередной уже раз. Но теперь настолько, что наши тела почти касались друг друга и меня вдруг пронзила дрожь. Или его? Я ощущала, как рирр напрягся, окаменел и жар его мощного тела вдруг ударил в меня мощной волной тепла. Оно неожиданно просочилось под кожу, глубже, глубже, еще глубже…
Внутри заструился жар, прилил к лицу, к губам, к шее…
Я просто застыла, слова не могла выговорить. Все аргументы и возмущения куда-то испарились. В голове воцарился полнейший сумбур. Глаза Ранвила стали светлее, а рука неожиданно крепко обхватила меня за талию. Горячие пальцы чуть вздрагивали, будто рирр волновался.
И у меня резко перехватило дыхание. Вдруг. Внезапно. Я смотрела на него, чувствовала полуобъятия и не могла пошевелиться. Да что там пошевелиться! Я взгляд не могла от него отвести! Опять он действовал на меня гипнотически. Завораживал, сбивал с толку, совершенно лишал воли. Наверное, это такие риррские штучки. Так они «ловят» женщин, чтобы питаться. Ну точно же! Не иначе!
Я так и замерла, опять, будто, и правда, жертвенный кролик перед удавом.
— Я не отпущу Матвея, — тихо ответил Ранвил. — Если ты хотела услышать другое, то извини. Он нужен.
— Зачем? — прошелестела я, едва передвигая немеющими губами.
— Он твой сын. Самое дорогое существо на Земле. Разве не так?
