Таинственная герцогиня - Люси Монро

Каланта быстро сняла передник и перчатки.

– Теперь я выгляжу прилично? – Томас не улыбнулся.

– Ваша светлость всегда выглядит прилично.

– Спасибо, Томас.

Дворецкий остался, чтобы позаботиться о переднике и перчатках, а Каланта направилась в гостиную, к ожидавшему ее мужчине.

Она стояла в дверях и смотрела, как Джаред беспокойно меряет шагами небольшую комнату. Томас настаивал на том, чтобы называть ее гостиной, но уж очень это роскошное название для такого маленького помещения. Джаред заполнял собой едва ли не всю полупустую комнату, и она казалась еще меньше, чем была на самом деле. Непринужденная грация его движений снова приковала Каланту к месту, и она никак не давала знать о своем присутствии до тех пор, пока Джаред не повернулся и не оказался лицом к двери.

Каланта заставила себя спокойно шагнуть ему навстречу.

Она остановилась и полуприсела в реверансе, нацепив на лицо маску застывшей вежливости – во всяком случае, она на это надеялась.

– Добрый день, милорд.

Джаред удивил ее, слегка поклонившись в ответ. Их краткое знакомство не давало повода ожидать от него привычных любезностей.

– Каланта.

Она указала на обитый розовой парчой диван подле камина и села на одно из парных кресел напротив.

– Не желаете присесть? Я попросила Томаса принести нам чаю.

Слышит ли он, как грохочет сердце у нее в груди? Руки Каланты на бледно-голубой юбке платья дрожали. Она спохватилась и сцепила пальцы, чтобы не выдать предательского беспокойства. Как странно! Обычно ей приходилось принуждать себя к движению – особенно если рядом находились джентльмены.

Джаред в молчаливой насмешке вскинул брови.

– Не нужно так нервничать, mon ange. Я не собираюсь набрасываться на вас, что бы вы себе ни думали после вчерашнего вечера.

Ее тревожили вовсе не его поступки.

– Я этого и не думала. Для этого вы слишком джентльмен, Джаред.

Он коротко и хрипло рассмеялся.

– Как вы можете называть меня чертовым джентльменом после того, как я бессовестно приставал к вам вчера вечером?

Каланта была слишком честной женщиной, чтобы позволить ему взять всю вину на себя, хотя и стыдилась признать свою роль в случившемся.

– Вы не сделали ничего против моей воли.

Джаред уставился на нее, словно пытаясь оценить искренность сказанного. Между ними проплыли воспоминания об украденных в саду мгновениях, и его глаза почти почернели от каких-то безымянных эмоций. Каланта почувствовала, что губы ее внезапно стали мягче, словно уже готовились к повторению несдержанных ласк.

Она с силой втянула в себя воздух, пытаясь успокоить пронизывающие ее ощущения, но ничего не помогало. Не рядом с безмолвным и откровенным мужским голодом. Этот голод овевал ее, как ветер на вересковых пустошах, но вместо того, чтобы охладить, он разжигал пламя внизу живота. В груди тоже возникло более чем странное ощущение, и соски Каланты под тонким шелком сорочки затвердели.

Взгляд Джареда скользнул с ее губ на кожу, обнаженную квадратным вырезом платья, словно он каким-то образом чувствовал, какой эффект производит его присутствие на ее тело. Но откуда он может это знать, если сама Каланта потрясена? Лицо Джареда исказилось и стало выглядеть почти жестоким от обуревавшего его желания, только раньше Каланта не угадывала этого чувства в его темных глазах. Она никогда еще с ним не сталкивалась – а вот сейчас узнала. К счастью, обуреваемая любопытством горничная принесла поднос с чаем и разрушила эротические чары, которые едва снова не захлестнули Каланту.

Она разлила чай, с предельной тщательностью сосредоточившись на этом простом деле.

– Вы двигаетесь, как герцогиня, – заметил Джаред. Каланта аккуратно размешала в своей чашке кусочек сахару.

– Я и есть герцогиня – точнее, была ею.

– Вчера вечером вы сказали, что ваш отец был викарием?

Это объединяло Каланту с ее единственной настоящей подругой. Мэри тоже была дочерью викария. Только ей покровительствовал местный виконт, оплативший ее обучение, но не предложивший ей руку и сердце. Каланта часто думали, что подруга предпочла бы замужество, но мысль о том, что виконт женится на дочери простого викария, была просто кощунственной для общества.

Джареда, несомненно, крайне удивляло то, что эта дочь пикария умудрилась подцепить на крючок герцога.

– Да.

– Ваша семья имела отношение к Клэрборнам?

– Нет. – У ее семьи вообще почти не было связей. Возможность принять участие в сезоне подарила Каланте крестная, и тут вмешалась судьба, заставив герцога обратить на нее внимание.

– Вы снова это делаете.

– Что? – Каланта быстро вспомнила, как она разливала чай, пытаясь сообразить, в чем ошиблась. Такая реакция была следствием привычки, как она ни старалась избавиться от нее.

– Забываете, как полагается разговаривать женщине. Вы так разочаруете моих сестер. – Джаред ее откровенно поддразнивал.

Каланта в ответ не улыбнулась.

– Думаю, вы правы. Леди Эштон добра, но боюсь, что она находит мое общество скучным.

Джаред нахмурился:

– Только сегодня утром Айрис сказала мне, что вы ей нравитесь.

Каланта почувствовала, как щеки обожгло румянцем, такое удовольствие доставили ей слова другой женщины.

– Как я только что отметила, ваша сестра очень добра. – Джаред пожал плечами, словно мнение Каланты о леди Эштон было простой констатацией факта.

– А как вы познакомились с герцогом? – Прямолинеен. Как он прямолинеен!

Румянец отхлынул от щек, и Каланта поставила чашку на стол.

– Он попросил, чтобы его представили мне на балу. – Джаред оценивающе посмотрел на нее:

– Должно быть, его поразила ваша красота.

– Да. – Помолчав, Каланта заставила себя уточнить: – Ему понравилась мысль о том, что его герцогиня будет ангелом.

– Вчера вечером вы заявили, что не являетесь ангелом. – Соглашаясь, Каланта слегка склонила голову.

– Так оно и есть. Моя неспособность соответствовать стандартам совершенства оказалась испытанием и для герцога, и для меня.

Зачем она это сказала? Хотела дать Джареду понять, как далека она от идеала? Вообще-то после ее распущенного поведения вчера вечером он и сам должен это понимать.

– Вы были счастливы в браке?

С какой стати он задал такой вопрос? Может, Джаред счел странным то, что ему пришлось учить ее целоваться, и захотел выяснить, в чем дело? Каланта не стала отвечать сразу, а, обдумывая, налила еще чая в его чашку и решила, что вполне достаточно открыла ему свою душу.

– Как я могла быть несчастлива? – произнесла она, избегая прямого ответа. – Я стала женой герцога. Для дочери бедного сельского викария такая жизнь превосходила все ожидания.

Глаза Джареда сузились, а губы угрожающе искривились, словно она разочаровала его. Каланте захотелось забрать свои слова обратно и рассказать ему всю правду: что она отдала бы все свои шелковые платья, все до единой драгоценности, свое положение в обществе – все на свете за один-единственный счастливый день в супружестве. Единственный день, когда ей не пришлось бы жить по взыскательным стандартам своего титула.

Она подумала, что сейчас Джаред скажет какую-нибудь колкость о ее мелочности, но вместо этого он спросил:

– А что сталось с вашими родителями?

– В самом начале моего брака они умерли во время эпидемии инфлюэнцы. – Каланта не думала, что боль от этой потери когда-нибудь утихнет, однако постаралась, чтобы голос прозвучал бесстрастно.

Он удивил ее, сказав:

– Простите.

Неожиданно для себя она призналась:

– Я хотела ухаживать за ними, но Клэрборн счел это плохой мыслью. Он сказал, что тревожится о моем здоровье.

– Вас терзало то, что вы не смогли поехать к ним, правда? – спросил Джаред с неожиданной проницательностью.

Каланта не могла отрицать этого.

– Да. Я просила Клэрборна разрешить мне хотя бы послать к ним служанку с отваром имбиря и шиповника против жара и расстройства желудка.

– Разрешил?

– Нет.

– Почему? – Раздраженный тон напомнил Каланте, как он не любит односложные ответы.

– Он сказал, что моя мать вполне в состоянии объяснить своим слугам, как сделать такой отвар, поскольку именно она научила меня этому. – Каланта храбро посмотрела в глаза Джареду. – Я повиновалась своему супругу, и мои родители умерли.

Жестокие слова повисли между ними в воздухе.

– Они умерли от инфлюэнцы, Каланта, а не от вашей руки.

– Да, разумеется. – Она протянула ему тарелку с бисквитами.

Джаред не может понять. Он никому не позволил бы приказывать себе, что делать, – как поступила она. Каланта понимала, что даже если бы она поехала к родителям, они все равно могли бы умереть, но по крайней мере она бы с ними попрощалась. По крайней мере они знали бы, что ей не все равно.

– Попробуйте вот этот лимонный бисквит. Это просто шедевр моей кухарки.