Любовью за любовь - Хелен Кинг

— Да, — ответил Энрико. — Этот поднос подарила мне на новоселье бабушка, а ей он достался от ее дедушки, а кому принадлежал раньше и чья это монограмма, она не знает. Вещь очень простая, лаконичной формы, без всяких украшений, но мне она очень нравится.

— Ваша бабушка жива? — с оттенком легкого удивления спросила Рейчел, давно потерявшая не только бабушек и дедушек, но и родителей.

— Да. Это мамина мама. Ей восемьдесят шесть лет. Сейчас она живет в Монтекатино, в семье другой дочери. Она еще достаточно бодрая: присматривает за правнуками, выгуливает собачку, интересуется политикой, читает все мои детективы и потом выговаривает мне в письмах или при личной встрече, когда я ее навещаю, что там не так и как, с ее точки зрения, должно быть. Она мой самый страшный критик — беспощадный, бескомпромиссный. Однажды я сказал, что больше не буду присылать ей свои книги, раз они ей не нравятся. Так она чуть не расплакалась, уверяя, что они ей очень нравятся, что она их перечитывает по нескольку раз и ждет не дождется выхода следующей книги. И перед знакомыми старушками хвастается: «Это мой внук написал». Спрашиваю ее: «Что же ты тогда меня так критикуешь?» А она, хитро улыбаясь, отвечает: «А чтобы ты не зазнавался». Вот какая у меня бабушка! Подлить вам еще кофе?

— Спасибо, достаточно.

Энрико допил кофе, поставил чашку на столик, немного помедлил, потом взял руку Рейчел и поцеловал ее. Неяркий свет от торшера создавал в комнате приятную, мягкую атмосферу.

— Вы не сердитесь на меня, что я привез вас к себе домой? — спросил он, глядя в глаза Рейчел и не выпуская ее руки из своей. — Я привык работать в одиночестве и сегодня немного утомился от шума, суеты и обилия людей вокруг меня. Единственное приятное лицо в этой толпе было ваше, и мне захотелось отдохнуть в вашем обществе. Простите мне мой эгоизм!

— Прощаю! Мне даже лестно сознавать, что мое общество может оказать благотворное влияние на известного писателя.

— К счастью, для вас я не известный писатель, а просто знакомый по имени Энрико, которому с первого взгляда понравилась молодая особа по имени Рейчел. А со второго взгляда этот самый Энрико влюбился в вышеупомянутую Рейчел. А с третьего взгляда — не захотел отпускать ее от себя. — С этими словами Энрико порывисто обнял Рейчел и прильнул к ее губам.

Это произошло так стремительно, что Рейчел не успела сообразить, как ей себя вести. И хорошо, что не успела! А теперь было уже поздно соображать. Она не раздумывая отдалась тому порыву, который охватил его и тут же передался ей.

С усилием оторвавшись от ее губ, он прошептал ей на ухо:

— Я знаю, о чем вы сейчас подумали: все итальянцы одинаковы. Но, умоляю вас, не думайте так!

— Я не успела об этом подумать, — так же тихо проговорила Рейчел, — но вы мне напомнили…

— Простите меня! Я не хотел напоминать. На самом деле я хочу, чтобы вы забыли тот давний эпизод, чтобы стерли его из памяти. Рейчел, я постараюсь доказать, что вы можете мне доверять. — Он покрывал поцелуями ее лицо, волосы, шею, одновременно расстегивая молнию на платье, освобождая от него плечи, затем грудь…

Рейчел не сопротивлялась. Она давно не испытывала такой радости от интимного общения. Она расстегнула его рубашку. Курчавые светлые волосы на его груди приятно защекотали нежную кожу вокруг ее сосков.

Помогая друг другу, они освободились от одежды. Она открылась ему навстречу, и он легко и быстро вошел в нее, напористо продвигаясь вперед. Их тела двигались в едином ритме. Они сразу почувствовали друг друга, как будто были вместе не первый раз, а много лет. Все убыстряя темп движений, они, к общей радости, вместе пересекли финальную черту.

Часто и тяжело дыша, они еще крепче сжали друг друга в объятиях, словно не хотели упускать только что обретенное блаженство.

Энрико зарылся лицом в волосы Рейчел и, вдыхая их аромат, постепенно приходил в себя. Рейчел одной рукой обнимала его за шею, другой гладила по голове.

Потом они целовались — уже не страстно, а нежно — много-много раз, потому что им этого хотелось.

Боже мой, как чудесно! — думала Рейчел. Мне давно не было так хорошо! Разве что с Джанни я когда-то испытывала нечто подобное. Ох, ну зачем я вспомнила его так некстати! Мы были совсем молодые и глупые, во всяком случае я. Те чувства нельзя сравнивать с тем, что я ощущаю сейчас. И все-таки я помню о том, что было шесть лет назад, и воспоминания эти очень яркие…

Энрико почувствовал какую-то перемену в Рейчел.

— Что с тобой? — с беспокойством спросил он. — Что-то не так?

— Все прекрасно! Зря я сомневалась, ты настоящий итальянец! Но уже очень поздно. Мне нужно возвращаться. Завтра рано утром мы с Франческой едем по делам во Флоренцию.

— Жаль, что ты не можешь остаться у меня.

— Вызови мне такси.

— Я сам отвезу тебя.

Потом они, как два малыша, еще не умеющие ходить, ползали по ковровому покрытию пола и собирали разбросанные в порыве страсти предметы одежды. Через некоторое время они полностью привели себя в порядок и выглядели так, будто ничего не происходило с ними совсем недавно.

Они вышли на улицу. Черное небо было усеяно крупными и мелкими звездами. Наступающую ночь нельзя было назвать прохладной, но дуновение даже теплого ветра все же освежало разгоряченные любовью тела.

Рейчел и Энрико обнявшись дошли до машины. Энрико открыл дверцы, они сели и снова стали обниматься и целоваться. Им очень не хотелось расставаться, но нужно было ехать.

Когда подъехали к дому Франчески, Рейчел не сразу вышла из машины. Она чувствовала себя виноватой — пропала на весь вечер, ничего не сообщила, заставила волноваться. Ей было очень неудобно перед приятельницей. Но тянуть время не лучший выход.

Поцелуй на прощание был долгим и крепким.

Рейчел робко позвонила в дверь квартиры Франчески. Когда дверь отворилась, Рейчел увидела веселое лицо своей приятельницы, напевающей популярную песенку.

— Как твоя голова? — поинтересовалась Рейчел.

— Голова? Ах голова! Уже прошла, — беспечно откликнулась Франческа.

У Рейчел мелькнула догадка, что головная боль Франчески была лишь предлогом, чтобы оставить ее вдвоем с Энрико. Она извинилась за позднее возвращение, объяснив, что они с Энрико после фуршета засиделись в кафе, а потом он возил ее по вечернему городу.

Франческа абсолютно спокойно отнеслась к ее объяснениям, считая совершенно нормальным любое времяпрепровождение своей гостьи. Ей бы и в голову не пришло ограничивать свободу Рейчел.

И Рейчел успокоилась, поняв, что Франческа не тревожилась за нее.

7