Приключения послушного Владика - Владимир Добряков

Между прочим, в этот день Владик впервые в жизни попробовал курить. Сам захотел. Когда Васята, достав сигареты и будто не заметив Владика, пронес пачку мимо его носа, Владику вдруг стало обидно.

— А мне? — сказал он.

— Бери, бери! — обрадовался Васята и с готовностью выщелкнул зажигалкой огонь.

«Фу, — глотнув дым, подумал Владик, — гадость, какая, вонючка!» Ему хотелось бросить сигарету. Но не бросил — другие же курят. Значит, это только сначала неприятно.

Горечь от сигареты он ощущал во рту еще долго. Лишь перья едкого лука отбили противный запах.

И все же, возвращаясь домой, Владик волновался: как бы мама не услышала запах табака. Нюх у нее поразительный. Иной раз папа только появится в квартире — она уже носом поводит:

— Снова в прокуренной комнате сидел! Гробите вы себя табачищем.

«А может быть, мамы и дома нет?» — подумал Владик и посмотрел на скамейку возле подъезда. На скамейке в одиночестве сидела Дарья Семеновна из шестьдесят третьей квартиры. Сидеть без дела пенсионерка, видимо, совершенно не могла — снова что-то вязала из белой шерсти.

— Здравствуйте, сказал Владик Дарье Семеновне.

— Здравствуй, пропавший зонтик!

Он сразу вспомнил про зонтик и улыбнулся.

— Как отдыхаешь? Сил набираешься?

Владик вовсе не спешил подниматься домой и потому охотно присел рядом на теплой скамейке.

— Хорошо отдыхаю, — сказал он.

— Молодец! А главное, с пользой надо отдыхать.

На это Владик уклончиво промолчал.

— А как сестрица? Что-то не видно ее совсем.

— Учит. — Владик поднял к груди руки. — Вот столько учебников на столе.

— Бедненькая! В такую-то погоду… Да, зонтик, все хочу тебя спросить, — Дарья Семеновна уставила на Владика веселые, в сеточке морщин глаза, — отчего ты сразу не поискал тогда зонтик?

— Почему, — возразил Владик, — я искал.

— Искал, да плоховато.

— Нет, я хорошо искал.

— Как же хорошо, если четыре раза домой ходил?

— Мама так просила.

— Верно, просила… А отчего сразу во всех местах не поискал?

Владик потрогал на румяной щеке темную родинку.

— Не знаю. Мама сказала: ищи на полке — я там и смотрел.

— Ты, говорят, отличник?

— Да, все пятерки.

— А за сообразительность отметок в дневнике не ставят?

— Такого предмета у нас нет, — чуть насупился Владик.

— Ты не обижайся. Я ведь так, шутя. Яблочка хочешь? Из своего сада. — Дарья Семеновна вынула из сумки некрупное, с розовыми прожилками яблоко.

Владик вежливо поблагодарил и поднялся с лавочки.

— Я пойду, ладно?

— Сестрице привет передай. Ни пуха ни пера ей.

Шагая по лестнице, Владик жевал яблоко и с удивлением думал: «А правда, почему сразу во всех местах не поискал зонтик?..»

«А трамвай у вас есть?»

Так и вышло, как предполагала Нина Михайловна: на завод уходила с утра, появлялась только к вечеру. Да и потом что-то еще писала в своей тетрадке.

Зинаида Аркадьевна удивлялась:

— Это и дома у тебя так же — по двенадцать часов?

— Здесь потрудней. Очень много интересного. Жалко будет, если чего-то не увижу. И дело пострадает. Качество в наше время — проблема номер один. Сама жизнь заставляет. На мировые уровни выходим.

— Ну, сестренка, — шутливо сказала Зинаида Аркадьевна, — тебе надо в министерстве работать!

— Что ты, Зинушка, это азбука. Каждому известно. Качество сегодня — это благосостояние, престиж страны, если хочешь, политика.

— Нет, нет, сестренка, — замахала рукой хозяйка, — это не по мне. Я так считаю: наше бабье дело — это перво-наперво семья, дети. Я и работу такую подыскала, чтобы посвободней быть. Поэтому и дети у меня под надзором, ухожены, накормлены. Стараюсь.

— Может, ты и права, — подобрав рукой волосы, согласилась Нина Михайловна. — Только где же на всех найдешь такую работу? Вот и толчешься весь день на заводе. У нас еще хорошо: завод — в десяти минутах. В обеденный перерыв домой успеваю забежать.

— Тетя Нина, — спросил Владик, — а Егорка в шестой перешел?

— В шестой. А Наташа — ровесница тебе, четвертый закончила… Хорошо у нас — зелено, озеро, роща рядом. А дальше — лес. Помнишь, Зинуша, как по грибы ходили?

— Корзину белых тогда принесла. Две нитки насушила. Как же, хорошо помню, — подтвердила Зинаида Аркадьевна. — Мы в тот год как раз польскую кухню купили. Тогда это дефицит был. С четырех утра под магазином дежурила.

— Грибы — моя слабость. — Нина Михайловна улыбнулась и пальцем придавила Владику нос. — Такие вот опеночки… Пойдем, бывало, с Ваней в лес. Чуть свет встанем. Места знали. Много приносили…

— У нас на базаре всю зиму продают. Если большая, чистая нитка, то по пятнадцати рублей просят. Видишь, какие цены! Белый гриб. И город огромный. Сколько этих микрорайонов понастроили.

— А мне бы сейчас и не привыкнуть к такому городу. Суета, шум, народ толпами.

— Тетя Нина, — сказал Владик, — но ведь у вас тоже город.

— Ну, разве сравнить! Райцентр.

— Но ведь машины ходят?

— Машины сейчас везде. В любом колхозе. Машина не лошадь. Это лошадь скоро только в городе увидишь.

— В городе? — Владик заморгал. — Как это?

— В зоопарке.

— А! — засмеялся он. — Тетя Нина, а трамвай у вас есть?

— Мамочки! Да откуда у нас трамвай? Разве не помнишь?.. Хотя где же помнить: тебе четырех лет не было. Вот приезжай в гости — сам все увидишь. А что, поедем?

— В гости? Когда, сейчас? — Владик вопросительно посмотрел на мать.

— Нина, что ты говоришь? Какие гости? — Зинаида Аркадьевна пожала плечами. — Татьяне скоро сдавать экзамены. Да и вообще у вас там своих забот хватает. Ты весь день на работе. Еще с Иваном… Представляю, сколько с ним хлопот.

Нина Михайловна погрустнела, сказала задумчиво:

— Какие с ним хлопоты? Лежит, телевизор смотрит, с ребятами разговаривает. Дети к нему с уважением, жалеют.

Дзинь, ля-ля!

И после того раза, когда благодарные пираты подбрасывали вверх Владика, он снова пришел не с пустыми руками. Правда, две книги, которые принес, прежнего энтузиазма не вызвали. И не потому, что не понравились чем-то, нет, — книжки были хорошие. На одной стояла цена «1 р. 12 к.», а другая и вовсе отличная — пяти копеек до двух рублей не дотянула. Дело не в книжках. Просто уже привыкли: Владик пришел — значит, для кассы будет пополнение.

Однако долго так продолжаться не могло. У него же не магазин, не книжный склад. Собираясь на следующий день в Каменный Лог, Владик зашел в кладовку и с беспокойством отметил, что подходящих книг осталось не так и много. И вообще, видно, что книг убавилось. Хоть и в кладовке лежат, вроде как лишние, но если мама заметит пропажу, то… Даже страшно подумать.

И Владик решил, что книжек брать сегодня не станет. Другие-то не очень заботятся о кассе. Хотя бы Васята. Только вонючими сигаретами угощает.

Васята первым и удивился:

— Ты ничего не забыл?.. — готовясь оседлать велосипед, спросил он.

Владик смутился, отвел глаза в сторону:

— Забыл? Чего я забыл?

— Ну, в газету завертывал… книжки.

— Не удалось сегодня, — соврал Владик. — Мать дома.

— Мог бы с вечера ко мне занести, — сказал Васята.

«Ишь, умник какой на чужое!» — подумал Владик. Ему и вслух хотелось сказать это, но, посмотрев на крепкий Васькин кулак, сжимавший руль, он лишь кивнул на дорогу:

— Поехали, что ли?

Не только Васята удивился, что в руках у Владика не было свертка. Веселый человек Тиша разочарованно протянул:

— А кого же качать будем?

И сам Гвоздь недовольно посмотрел на Владика. Но ничего не сказал, не упрекнул. У костра он, как обычно, сидел рядом с Владиком и картофелину для него выкатил самую аппетитную. А когда через час до упаду наигрались в футбол, Гвоздь предложил отдохнуть в тенечке.

— В умственные игры поиграем. А то футбол да футбол. Согласны?

Тиша поднял руку:

— Если награда победителю будет, я согласен.

— А что за игра? — спросил Васята.

— В географию. За лето, наверно, все позабыли, вот и будем готовиться к школе.

Ушастый Мишка фыркнул:

— Скажешь тоже — к школе!

— Что, — Гвоздь в усмешке изогнул надломленную бровь, — отцовский ремень вспомнил? Учиться надо, Мишенька, а то последнюю шкуру отец с тебя спустит. Владика, наверно, дома не бьют. Отличник.

— Поглядим, какой это отличник! — буркнул Мишка. — Давай, какие там вопросы?

Гвоздь незаметно перемигнулся с Васятой.

— Вопрос первый: какая на Земле пустыня сладкая?

— Сахара! — гаркнул Мишка и победно оглядел ребят.

— Вопрос второй: в каком городе живёт сто девчонок и один пацан?

Напрасно Мишка тянул себя за оттопыренное ухо — про такой удивительный город он ничего не слышал. И «веселый человек» безуспешно чесал в затылке. Да и сам отличник Владик в недоумении беззвучно шевелил губами. Пошевелил и — перестал. Улыбнулся. И от улыбки родинка его будто на веселый бугорок вспрыгнула.