Последний долг - Пэппер Винтерс

― Это что, какая-то глупая шутка?

Я покачала головой.

― Никаких шуток. ― Потянув его за руку, я остановилась в центре лагеря. Большая яма для костра обуглила землю, брёвна служили сиденьями. ― Тебе здесь нравится. Почему?

Его глаза потемнели, но он ответил:

― Потому что вдали от Хоукскриджа.

― Тебе не нравится там?

― Я никогда, блядь, этого не говорил. ― Он снова вспылил.

Я отступила, пытаясь понять, что он имел в виду.

― Однако ты предпочитаешь это место Хоукскриджу… почему? ― Внезапно меня осенило. ― Потому что ты считаешь, что это место принадлежит тебе, а Хоукскридж ― Джетро.

Его рука метнулась вперед, схватив меня за воротник.

― Ошибаешься, сука. Хоукскридж ― мой. Джетро мертв. Помнишь? Застрелен. Обескровлен и погребен.

Я буду хранить свой секрет, пока мое сердце бьется.

Он жив.

Обхватив его запястье, держалась, пока он сжимал мое горло.

― Теперь он твой… если ты будешь хорошо себя вести и следовать тому, что говорит Кат, конечно. Но что-то мне подсказывает, что ты всегда был здесь счастливее. ― Склонила голову набок. ― Почему? Может быть, потому что Бонни далеко? Это не может быть из-за Жасмин. Очевидно, что вы не общаетесь, но она безобидна.

Можно подумать.

Жасмин ужасала меня.

Он не ответил, оттолкнул меня и вытер руки.

Я попыталась еще раз.

― Джетро страдал из-за своего состояния. Жасмин стала инвалидом по непонятной причине. Кеса терпели, потому что он сохранял мир. Но ты… ты… ― я ахнула. ― Я поняла. Ты был зачат по ошибке. Третий сын… ненужная копия, ведь уже есть два наследника.

Внезапно Дэниель взорвался. Ударил меня по щеке.

― Заткнись нахуй. Я. Не. Ошибка.

Я задыхалась от боли, словно поглощенная океаном.

Он мог бить меня. Но не мог отрицать этого. То, как он реагировал, говорило о пережитой истории и вынесенном приговоре. Сколько раз его так называли? Сколько раз это подрывало его авторитет в семье и превращало в злобное существо?

Держась за щеку, я пробормотала:

― Я не говорила, что ты ошибка. Я спросила, не поэтому ли тебе нравится жить здесь. ― Потёрла пылающую кожу. ― Ты его сын. Вы все его дети. Было несправедливо заставлять тебя чувствовать себя хуже, чем они.

― Прекрати этот ебаный психоанализ. Ты ни хрена не понимаешь, о чем говоришь.

Снова схватив меня за запястье, потащил к большой брезентовой палатке.

Я пошла за ним… какой у меня был выбор? Но теперь я лучше понимала своего заклятого врага. Ненависть с самого детства. Неуправляемый темперамент. Возможно, у него не было души, чтобы умолять, но когда-нибудь… он будет. Он был лишь ребенком. Нежеланным ребёнком, который делал все возможное, чтобы его приняли.

От меня не ускользнуло их с Джетро сходство. Единственная разница в том, что Джетро позволил изменить себя, улучшить… повысить самооценку.

― Первым об этом тебе сказал не Кат, верно?

Я не могла заставить себя заткнуться. Но, возможно, это единственный способ понять Дэниеля, чтобы одолеть его.

Он не обернулся, ускоряя шаги.

― Заткнись. Или мне придётся заставить тебя.

― Это была Бонни, не так ли? Это она сказала, что ты ошибка.

Что ты делаешь?

Мы ускорились, попутно я пыталась найти пути к отступлению. Поднявшись по ступенькам на круглый настил, тканевая палатка не была временным пристанищем. Она вкопана в землю и стала частью пейзажа со стульями под открытым небом, верандой, конференц-залом, спальней и ванной комнатой.

Тяжело дыша, Дэниель пригнулся и потащил меня внутрь палатки, грязь сменилась ковром, мы прошли вперед в большую спальню с нишами. Мой взгляд сразу же переместился на кровать.

Мое сердце будто сошло с ума.

Дэниель усмехнулся.

― Если собираешься задавать вопросы, сначала разберись с гребаными фактами. Да, я всегда знал, что в полном дерьме, так как передо мной два брата. Да, я не был запланирован, и Кат испытывал огромное удовольствие, говоря, что моя жизнь ― ебаный подарок, и я должен быть благодарным. Но не по этой причине он такой ублюдок.

Желая, чтобы между нами была хоть какая-то дистанция, я прошептала:

― А почему?

Дэниель шагнул ближе, прижимаясь грудью к моей.

― Потому что она не любила его. Она никогда не любила его… что бы он ни делал. И это, блядь, подкосило его.

― Кто его не любил?

― Роуз.

― Кто такая Роуз?

― Жена Питера.

― Питера?

Мой разум лихорадочно работал, цепляясь за полузабытые воспоминания.

Дэниель зарычал.

― Блядь, ты такая тупая. Как думаешь, почему Бонни никогда не любила нас. Мы не должны были существовать. Понятно? Кат увёл жену Питера практически у него на глазах. Она забеременела от него.

У меня отвисла челюсть.

― Так вот почему Кат убил его? Чтобы претендовать не только на наследство, но и на наследников?

Дэниель покачал головой.

― Нет, он убил его, потому что Бонни сказала ему сделать это. Она притворяется, что Кат предал ее, но как только она узнала, что Роуз беременна, она изменила правила игры. Она всегда, блядь, меняет правила игры.

У меня в голове все поплыло.

― Значит…

― Больше никаких гребаных вопросов. ― Схватив меня за подбородок, он повернул мое лицо к кровати. Его смех звучал наигранно и злобно. ― Очень скоро собираюсь воспользоваться ею.

Толкнув меня, захихикал, когда я ударилась коленом о кофейный столик на котором стояли металлические чашки и кувшин с водой. Кувшин покачнулся, проливая холодную жидкость на мои джинсы и растекаясь лужицей на пол.

― Ради всего святого, Уивер. ― Шагнув вперед, он схватил меня за затылок, заставляя наклониться над беспорядком. ― Видишь, что ты натворила?