Поединок крысы с мечтой - Роман Арбитман

Возможно, на родине Форсайта подобная логическая цепочка вызовет доверие, но мы-то ясно видим главную причину утопичности сценария сэра Найджела (и самого романиста): хоть ты в лепешку расшибись, в нашей кузнице в нужный момент никогда не будет гвоздя.

1999

За что Губенко зарезал Хасбулатова

Мартин Круз Смит. Красная площадь. М.: Новости

В августе 1991 года стало окончательно ясно: Губенко с Хасбулатовым – по разные стороны баррикад. Противостояние могло прекратиться только со смертью одного из двух. Губенко нанес удар первым. Обманув бдительность охранников, проник в сауну, где мирно парился Хасбулатов, заколол его кинжалом и скрылся.

Прервем пересказ этого кровавого эпизода – тем более, что он в произведении отнюдь не главный и не единственный в том же духе. «Красная площадь» Мартина Круза Смита опровергает традицию, по которой каждый следующий роман серии хуже предыдущего. «Красная площадь» сильно выигрывает по сравнению с «Парком Горького» и «Полярной звездой» – и стройностью сюжета, и убедительностью фактуры.

По всей вероятности, автору просто стало стыдно. Два первых романа писались в эпоху, когда вероятность их легальной публикации в нашей стране равнялась нулю. Достаточно было навести самый легкий декорум, включить в интерьер соболей, снега и партбилеты, чтобы американский обыватель поверил, будто действие происходит не в штате Техас, но в Москве и окрестностях. «Красная площадь» писалась уже во времена, когда автору было доподлинно известно, что вся трилогия о сыщике Ренько будет выпущена в стране, о которой, собственно, и идет речь. Будь на месте Смита некто чуть менее щепетильный, он бы проигнорировал такую мелочь: в конце концов, завоевание российского рынка приносит западному творцу покамест чисто символические дивиденды. Однако Смит оказался профессионалом до кончиков ногтей – сумел перестроиться и проработать детали куда более тщательно.

Фантастические сюжеты с соболями и с рыболовецкими траулерами сменились вполне реальной интригой. Ибо действительно: если что еще можно украсть в России, так художественный авангард. И если уж кто может помочь украсть картины, так чиновники разнообразных рангов, включая самые высокие (в контрабанде замешан даже прокурор Москвы). Наконец, если кому и суждено помешать афере – так одному из немногих честных следователей, работающих не славы ради, а пользы для.

Смит меньше путается в географических и прочих подробностях. Приблизительность, конечно, присутствует (например, в описании московского черного рынка). Однако фабула, касающаяся убийства подпольного банкира Руди Розена и переправки на Запад работ Казимира Малевича, расписана более чем грамотно.

Накладки встречаются. Полностью русским автор своего Аркадия Ренько сделать не смог. Во внутренних монологах героя проглядывает холодноватая отстраненность американца – живописателя рашн экзотик. Герой может вдруг подивиться «вонючей русской сигарете», подумать о соотечественниках как о «людях, снедаемых водкой и меланхолией», или о том, что «по своей натуре русские не любят гостиниц». Знакомо выглядит описание ассортимента валютного буфета в Москве, который предлагает «красную, черную и баклажанную икру».

Особый разговор – об именах персонажей. Прежде зарубежные авторы не слишком беспокоились, как будут выглядеть фамилии наших соотечественников в обратной транскрипции. Вот почему до недавних пор фамилии попадались либо странноватые (Карков у Хемингуэя, Рубашов у Кестлера), либо неуместные (генералы Гоголь и Пушкин в сериалах о Джеймсе Бонде). Смит наделяет персонажей-преступников (подпольного торговца картинами и руководителя чеченской мафии в Москве) фамилиями несравненно более «актуальными» – что по-прежнему забавно, но понятно. Есть знаменитый тест на стереотипность мышления. На слово «поэт» человек рефлекторно реагирует: «Пушкин», на «домашняя птица» – «курица» и тому подобное. Наш полуобразованный обыватель не утратил быстроты рефлексов. На слова о «запятнавшем себя деятеле искусств» он, не задумываясь, отвечает «Губенко» (то ли у него украли Таганку, то ли он украл). На словосочетание «криминальный чеченец» следует очевидная реакция – «Хасбулатов». Как видно, Мартин Круз Смит смог так плотно вжиться в нашу реальность, что стал усваивать ее предубеждения и поведенческие клише. Безусловно, американец подпал под влияние стереотипов – но ведь это наши стереотипы. И, значит, процесс адаптации автором пройден более чем успешно.

1993

Руки-ноги-голова

Джеймс Эллиот. Холодное, холодное сердце. М.: Центрполиграф («Мастера»)

Чем отличается крутой триллер от традиционного детектива-расследования в духе тетушки Агаты? Правильно. Обилием «экшн» и отсутствием загадки. Читателю и так с самого начала ясно, кто именно злодей. И всем остальным, как правило, тоже ясно. Главному положительному герою остается только преодолеть побольше препятствий, поймать злодея, вышибить ему мозги, а самому – уцелеть. Поклоннику триллера не требуется напрягать мыслительные способности и отыскивать какие-нибудь улики; герой прекрасно справляется и без помощи читателя. Канон известен: преступление – погоня – финальное вышибание мозгов. Хеппи-энд. Читатель как бы отгорожен от сюжета пуленепробиваемым стеклом. С одной стороны, хорошо. Не заденут шальной пулей. С другой стороны, обидно. Обратная связь нулевая. Читатель не имеет возможности проявить свои сыщицкие способности.

В этом – блеск и нищета триллера. Единство и борьба противоположностей. Однако «Холодное, холодное сердце» – случай особый, нетрадиционный. Не зря крупнейшие издательства США, отпихивая друг друга локтями, боролись за право публикации. Одновременно с погонями и перестрелками в произведении наличествует даже не загадка, а настоящая тайна. Дело в том, что «Джеймс Эллиот» – псевдоним. На протяжении всего романа читатель-сыщик не просто следит за похождениями героев, но и пытается угадать, кому же принадлежит авторство произведения.

Попробуем и мы провести свое расследование, не выходя за рамки одной отдельно взятой рецензии.

Итак, действие романа «Джеймса Эллиота» происходит в США. Главный отрицательный персонаж – Джон Малик, он же Николай Лубанов. Уже сама фамилия тонко намекает, что Джон-Николай имеет отношение к Лубянке. И точно – он бывший офицер КГБ. Помимо этого крупного недостатка у Малика-Лубанова имеется и помельче: в свободное (от КГБ и ЦРУ) время он сотрудничает с русской мафией на Брайтон-Бич, где и печатает фальшивые доллары. Вдобавок у Малика есть совсем уж маленькая слабость: он до безумия любит музыку кантри. Невинные музыкальные пристрастия имеют, однако, пагубные последствия: «Его начинал манить сумеречный мир... В его ум начинали вторгаться странные, сексуально заряженные, насыщенные жаждой убийства фантазии». Итак, под звуки кантри гебист и фальшивомонетчик обожает убивать девушек с каштановыми волосами, расчленять трупы, заново соединять части тел различных жертв и подбрасывать то, что получилось, на всеобщее обозрение. Полиция и журналисты дают маньяку кличку «Трупосоставитель».

В мании Малика-Лубанова таится, между прочим, подсказка читателям. Не догадались? Тогда переходим к положительным персонажам.

Главных – двое. Он – Майк Капли, бывший агент ЦРУ, пострадавший от того, что взял на себя некоторые темные финансовые махинации своих хозяев из Лэнгли. В самом начале романа еще находится в американской тюрьме, но страниц через двадцать уже освобожден: бывшие хозяева просят, чтобы Майк втихаря нашел и ликвидировал музыкально озабоченного маньяка-фальшивомонетчика. Ибо бывшего гебиста Джона-Колю, оказывается, пестовало ЦРУ, считая его своим важным двойным агентом и ничего не зная про кантри и Брайтон-Бич. «Маньяк-убийца прошел у нас проверку и был признан пригодным для адаптации в Америке», – стонут видные цэрэушники. Выражение «прикрыть свою задницу» употребляется разными цэрэушными персонажами в разных главах романа и в конце концов начинает восприниматься в качестве неписаного девиза конторы из Лэнгли.

Впрочем, мы чуть не забыли о главной положительной героине: Джулия Хаузер, высокая красивая журналистка. В прошлом – сотрудница полиции, награждена медалью за храбрость. Ряды нью-йоркской полиции покинула после ранения, в результате которого у нее развилась аллергия к прицельной стрельбе по живым мишеням. У Джулии каштановые волосы.

Вы все еще не догадались, кто автор «Холодного, холодного сердца»?

Тогда еще несколько подробностей сюжета.

У Майка есть дочь-красавица Дженни (ее мать умерла). У Дженни каштановые волосы.

У маньяка Джона-Коли «ярко выраженный славянский тип лица».

Фальшивомонетчики с Брайтон-Бич «пьют водку так, словно это была вода».