Переписка, 1911–1936 - Василий Васильевич Кандинский

мысленно готова, ко второй ещё надо подступиться. Итак, не сердитесь на меня! Вы ведь тоже не всегда отвечаете на мои вопросы. Я уже довольно давно спросил у Вас о ценах на Ваши картины и можем ли мы оставить у себя некоторые из них для выставки «С. В.». В Будапешт я давно выслал всё за некоторыми исключениями: 1) у нас были выставлены «Автопортрет», 2 «Видения», 2) портрет «Дама в розовом» — Вы не хотели, чтобы мы его отсылали, он сейчас у меня. Из группы 1 я, следуя Вашему желанию, исключил «Пейзаж» (он сейчас у Танхаузера{31}); остальные 3 работы уехали вместе с нашей выставкой в Кёльн, и есть твёрдое намерение отправить их в дальнейшее путешествие. Эти три вещи пользуются у нас большим успехом. И кто только Вам сказал, что мне не понравились Ваши картины? Мне лишь неясны истоки «Видений», и я был бы счастлив поскорее узнать что-нибудь об этом. Мне это очень нужно для статьи о «Синем всаднике»!!

Алексей Явленский. Портретный набросок Василия Кандинского. Около 1912

А я-то был твёрдо уверен, что сразу же поблагодарил Вас за вашу книгу! Она в самом деле доставила мне огромное удовольствие. И посвящение тоже! Я едва успел сунуть в неё нос, как пришёл Гартман{32} и буквально силой её у меня отобрал. Он воспылал желанием непременно и сразу её прочесть, а в здешнем книжном её ещё нет. На этих же днях заберу её обратно. На Гартмана я зол и вместе ему благодарен, поскольку он объяснил мне многое из того, что я в Вашей книге никогда бы не понял. Мы с ним часами о ней беседовали. И то, что я смог уразуметь, меня просто восхитило. Вы не хотите послать эту книгу в Московскую консерваторию? Жаль, что Гартману, который сначала из Праги в Петербург хотел ехать через Берлин (прежде всего, чтобы познакомиться с Вами), пришлось-таки ехать прямиком в Россию.

Ваше письмо о посещении Нового Сецессиона очень нас обрадовало — и особенно подробные и содержательные отзывы о наших (а также Марка) картинах. И тем не менее я должен с Вами поспорить! Математически 4:2=8:4, а в искусстве — нет. Математически 1+1=2, а в искусстве бывает, что 1–1=2. Далее: Вы возражаете против двукратного усиления оркестра? Ну так это и есть расширение (а значит, и усложнение) средств. И однако третье: в том и состоит моё намерение, чтобы (иногда), работая с размерами, препятствовать взгляду мгновенно охватывать картину. Четвёртое: если размер объекта — это сила и средство, то такой подсвечник

есть нечто совсем иное, чем вот такой !

На днях вас хотели посетить Марк и его жена — если уже не посетили. Он сделался завзятым берлинским художником. И действительно с каждым днём набирает силу. Но, между нами говоря, я ещё не разглядел за всем этим по-настоящему крупной личности.

Возможно, весной я поеду в Россию. Тогда через Берлин. И там увижусь с Вами. В письме многого не выскажешь. Поэтому многие вообще не спешат писать, не правда ли? А некоторые и совсем не пишут, правда же?

Сердечный привет от нас обоих Вам и Вашей жене,

Ваш Кандинский

Прошу Вас, пришлите поскорее вашу музыку. И статью! Неужели я должен от них отказаться? Разве можно допустить, чтобы немецкая музыка не была представлена статьей? О русской музыке их будет две.

26. Кандинский — Шёнбергу

16 января 1912 г

Мюнхен

16.01.1912

Дорогой господин Шёнберг!

Мне очень жаль, что я причинил Вам огорчение. Я думал, что Ваши картины займут достойное место в общем целом выставки и в то же время, показанные в разных городах хорошей публике, принесут Вам пользу. По-видимому, в своем декабрьском письме я выразился недостаточно отчётливо! Простите моё самоуправство! Могу ли на это надеяться? — Вряд ли в Будапеште ещё ждут этих картин. Во всяком случае, хотел бы Вас просить, если Вы всё же хотите, чтобы эти вещи были отосланы, не откладывая, написать об этом г-же Э. Воррингер (Клуб св. Гереона, дом Герион, Кёльн). Вместе с этим письмом я пишу письмо ей с просьбой поступить согласно Вашему желанию. «Ноктюрн» я отправлю отсюда (по почте). В отношении Вашего концерта я уже предпринял некоторые шаги — в Москве и Петербурге. Рассчитываю, что в конце концов это окажется полезным. Новое петербургское объединение АРС{33} намерено также устраивать концерты. В начале осени я им тоже написал письмо о Вашей музыке. Они выказали большой интерес к Вам. Само это объединение ещё не вполне оформилось. Итак, я жду Вашей статьи и заранее ей рад! Сегодня я отдал в печать последние рукописи. Присылайте же её побыстрее! И где музыка? Я уже заказал в Кёльне фотографии с Ваших «Автопортретов». Это для «С[инего] Вс[адника]», который будет полностью готов (отпечатан и проч.) через 5–6 недель. Если бы Вы знали, что это была за работа! Могу ли я послать Вам корректуру для правки? Это статья о Скрябине, которую мне пришлось перевести, и я чертовски боюсь, не наделал ли там ошибок в терминологии! Очень прошу Вас помочь! Статья совсем короткая. Так можно ли? Завтра я на 2–3 дня уеду, чтобы хоть немного вернуть на место свою голову — сейчас она где-то гуляет! Большой привет от нашего дома вашему и не держите на меня обиды за неловкости в моих действиях,

Ваш Кандинский

27. Мюнтер — Шёнбергу

Между 17 и 27 января 1912 г

[вероятно, между 17 и 27.1.1912]

Дорогой господин Шёнберг!

Хочу наскоро вам сообщить, что Ваша статья «Отношение к тексту» пришла и особенно, что я просто восхищена Вашим вкладом в «С. вс.» этой статьей (она пришла только что, и я едва успела её просмотреть) и вообще всем, что Вы пишете. Кандинский вчера уехал на несколько дней отдохнуть, ему это необходимо, этот месяц выдался просто сумасшедший! Издатель, редактор, автор статей, устроитель нескольких выставок, агент по продаже картин — а уж о том, что он ещё и художник и просто человек, нечего и вспоминать. Вчера «Ноктюрн» был отправлен в Будапешт, а «Дама в розовом» — Вам. Первый застрахован на 300 марок, вторая