Тебе не скрыться от меня... даже на том свете... - Регина Кам

оставить себе на память. Открывай уже дверь, я замерз. Хочу горячий кофе, — спокойно произнес он, подходя к двери поближе.

Я протянула руку к замку, вставила ключ, повернула на два оборота и дернула за дверную ручку. В квартире действительно было очень тепло, аж мурашки по коже. Осторожно поставив меня на пол, запер дверь на ключ, при этом забирая его с собой, видимо, чтобы я не сбежала. Аккуратно сняв сапог, я немного прошла в коридор, замерев от огромной площади квартиры, не зная куда идти.

— Чего застыла? Проходи в гостиную, будь как дома, я пока кофе сварю, — махнул рукой в сторону гостиной.

Подпрыгивая, уселась на диван, сбросив рядом куртку. Начала осматривать комнату. Его интерьер не очень порадовал, все в белых тонах, сразу больницу напоминает, диван, два кресла, прозрачный журнальный столик, книжные шкафы, но больше выделялись большой плазменный телевизор и пианино. Мне стало интересно посмотреть и может что-то сыграть.

— Чешир, разве ты играешь на фортепиано? — крикнула ему, открывая крышку и гладя слегка по клавишам.

— Ты же знаешь, что нет, — ответил он как-то с укором.

Да, я помню, что в то время, когда мы с ним еще дружили, он не мог играть и даже не хотел учиться, а только просил сыграть меня что-нибудь. Он мог долго молча слушать и что-то думать про себя. А мне было приятно играть для кого-то, показывая свое мастерство.

— Тогда зачем оно тебе? — спросила я и наткнулась на ту самую коряво нацарапанную надпись. Я чуть не упала от неожиданности и присела на табуретку, стоящая возле пианино. Проводя пальцем по этой надписи: «Кира», начала вспоминать свое детство. Как мои родители гордились тем, что я так хорошо играла. Каждый раз, когда к нам приходили гости, меня всегда просили сыграть что-нибудь, а потом долго хвалили.

Сейчас я никак не могла понять, откуда у Влада мое фортепиано, ведь мама продала его кому-то, пока меня не было дома. И даже если он купил его, то зачем? Играть он не умеет, в семье у него тоже никто не играет.

В гостиную вошел Чешир, облокотившись об пианино, долго смотрел на клавиши.

— Ты не ответил на вопрос. Зачем тебе пианино? — спросила снова я.

Он перевел свой взгляд на меня, видимо думая, что мне ответить.

— Ты ведь знаешь, я часто прогуливал последние уроки. В тот день я возвращался домой и увидел, как твоя мать разговаривала с каким-то мужчиной. Я почти не обратил на это внимания, но тут заметил, как выносят твое фортепиано. И тогда я подошел узнать в чем дело, даже подумал, что вы решили переехать. Но твоя мать объяснила, что просто продает его. Когда я спросил, в курсе ли ты была, она стала отвечать, что это не мое дело и стоит идти, куда шел. Тогда я предложил перекупить его. Мужчина не собирался его уступать. Мне пришлось предложить двойную цену. Только так мне удалось его забрать. Я сразу же заказал перевоз груза и привез сюда.

— Но зачем? — я была ошарашена его поведением.

Он ухмыльнулся:

— Мне оно дорого, как память. Фортепиано часть моего детства, я все еще помню, как ты играла мне. Все думал, что может, когда-нибудь подарю его тебе, но так и не смог отдать. Может, сыграешь?

Душа просила сыграть, хотелось поделиться болью и тяжестью на душе. Выбор пал на Иоганна Себастьяна Баха — Мелодия Слез. Пальцы наизусть знали ноты, они сами по себе нажимали на клавиши, а мысли мои далеки от реальности.

Перед глазами пронеслась целая жизнь. Детство. Друзья. Влад. Родители. Школа. Папа… Так тяжело. Я не знаю, что мне делать… Идти к своей цели? А зачем? Я стремилась закончить школу с золотой медалью, чтобы родители заметили. Стремилась поступить в хороший университет, чтобы родители похвалили меня. Стремилась найти работу, чтобы быть самостоятельной, чтобы родители гордились мной. А что теперь? Ничего. Слово родители — остается лишь словом, не имеющим никакого смысла. У меня есть надежда на маму, что она простит меня, что не прекратит считать своей дочерью, что перестанет пить и будет жить нормальной жизнью. Я буду работать, из шкуры вон лезть, но заработаю на лечение от алкоголизма. Плевать на свои мечты! Я вытащу ее из этого состояния. У меня получится. Остается верить только в лучшее.

— Красиво…и грустно, — тихо произнес Влад, когда закончила играть.

Я ничего не ответила, в моей душе все еще продолжала играть эта музыка, а мысли о маме не выходили из головы. Я буду бороться за нас двоих.

— Пойдем, кофе готов, — сказал он отстраненным голосом и вышел из гостиной.

Захлопнув крышку, вытерла одинокую слезу, но следом за ней пошли другие слезы. Нужно держаться. Все получится. Сначала мама, а до Влада я потом доберусь.

Встав с табуретки, медленнно направилась в коридор, на поиски ванной, открыв пару дверей нашла ее. Умыв лицо и успокоившись, направилась на кухню. Чешир стоял возле окна с чашкой кофе, смотрел куда-то вдаль. Попив немного кофе, я попросила отвезти меня обратно в больницу.

— Я не просто в гости привез тебя. Прими нормально ванную, отогрейся, а то заболеешь. И прими таблетки, — сказал он, не поворачиваясь.

Только сейчас я заметила две таблетки на столе, но решила проигнорировать их. Мало ли что он мне положил, вдруг яд или снотворное? Нет у меня к нему доверия. Теперь.

— Долго ждать? — грубо спросил он, поворачиваясь ко мне лицом.

С Чеширом так сложно. Никогда не знаешь, в какую секунду поменяется его настроение. Только вот сейчас был нормальном расположении духа, а теперь снова грубит. Надоело!

— Я не буду пить таблетки, не заболею, — упрямо проворчала я.

Иногда мне становится страшно, когда в его глазах гнев, но он ничего мне не сделает, так ведь? Или я ошибаюсь? Мое чувство самосохранения твердит выпить эти гребаные таблетки, но гордость наступила мне на горло и стоит на своем. Прошу прощения мой разум, у гордости явно больше власти.

— Выпьешь. Иначе сам тебе их затолкаю и плевать, если подавишься, — зло прорычал он.

Я вскочила и вприпрыжку направилась в его сторону. Мне нечего терять. Встав перед ним, смотрела ему в глаза. Каждый излучал зло и раздражение.

— Уверен? — нагло спросила я, начиная водить руками по его груди, спускаясь ниже, в поисках ключа.

Влад напрягся. Зрительный контакт не разрывался. Нащупав рукой ключ в кармане, хотела отвлечь его объятьем, но он резко впился в мои губы. Я чуть не упала. Он прижал меня к