Такт наших сердец - Noterman

— Сынок, — кричала мне моя мама, — Ты наконец то приехал.

— Что произошло? — продолжая смотреть на табличку, я спрашивал маму, — Куда они переехали?

— Вильям, — подошёл ко мне отец, — Мне трудно тебе это говорить, но ее больше нет.

Слова отца прозвучали как гром среди ясного неба. Я остолбенел, не в силах осознать, что моя Микаэла, ушла из жизни. В голове мелькали обрывки воспоминаний: ее улыбка и тепло рук.

Я чувствовал, как сжимается сердце, как будто его сжимающий кулак мнёт в тугую массу.

— Почему вы не сказали мне раньше? — еле произнес я, глядя на их лица, полные грусти.

Мама покачала головой, в глазах её стояли слёзы. Я понимал, что они хотели защитить меня, не нагружать лишней болью, но теперь эту боль невозможно было избежать.

Отец подал мне стакан воды, но я не мог его взять. Вместо этого я подошёл к окну и уставился в пустоту.

Внезапно вспомнил, как она всегда говорила: "Жизнь — это череда встреч и прощаний". Теперь эти слова казались мне пророческими, полными горькой правды.

— Мы знали, что вы очень близки, — сказала мама, — Мы не хотели, чтоб ты бросал учебу и примчался сюда.

— Что произошло? — я повернулся к отцу, — Как она умерла?

Я потерял дар речи. Весь мир вдруг стал серым и пустым. Я вспомнил, как она всегда ждала меня, как смеялась над моими глупыми шутками.

Где-то в глубине души я почувствовал гнев на судьбу, на себя за то, что не был рядом.

— Она ехала с родителями по мосту. Но неожиданно тормоза на машине отказали и они слетели с него.

— Где ее могила? — решительно говорил я, — Я хочу ее навестить.

— Вильям, — говорила мама с осторожностью, — Ее не похоронили. Ее тело так и не было найдено. Поисковые операции до сих пор её ищут, но нет никаких результатов. Говорят, возможно ее тело унесло течением.

— Она всегда хотела, чтобы ты учился, чтобы у тебя была счастливое будущее. Мы не хотели, чтобы ты оставлял свои мечты ради нас, — продолжил отец, крепко сжимая мою руку.

— Я не знаю, как жить без нее, — прошептал я, и слезы, которые я долго сдерживал, наконец, потекли по щекам.

В этот момент, казалось, вся вселенная замерла, и осталась только я, мои родители и пустота, которую она оставила.

Мама подошла ко мне и нежно обняла, её руки дрожали, но она пыталась оставаться сильной. Папа стоял в стороне, его лицо было словно высечено из камня, но глаза говорили о боли, с которой он боролся.

— Мы справимся, — тихо сказал он, как будто пытаясь убедить себя.

Его слова прозвучали в тишине, как разбившаяся хрустальная ваза — красиво и трагично одновременно.

Я смотрел на их лица, понимая, что теперь мы должны быть сильными ради друг друга. Картинный альбом, лежавший на столе, внезапно привлёк моё внимание. Я открыл его, и передо мной начали оживать воспоминания: её улыбка, смех, маленькие радости, которые мы разделяли.

Каждая страница была как осколок нашего прошлого, прекрасного и недостижимого. На миг я остановился на фотографии, где мы все вместе — счастливы, безмятежны. В этот момент я понял, что она всегда будет с нами — в наших сердцах, в наших воспоминаниях.

Теперь она стала музыкой, напоминающей о том, что жизнь продолжается, и мы справимся, потому что она бы хотела, чтобы мы жили и помнили её не со слезами, а с улыбками и любовью в сердце.

Выйдя из дома, я заметил возле ее дома мужчину. Подойдя к нему, я понял что это Уолтор, дядя Микаэлы.

— Здравствуйте, — сказал я, от чего мужчина повернулся ко мне.

— Вильям? — вглядываясь в моё лицо, ответил он, — Как же ты повзрослел.

— Мне очень жаль, но могу ли я войти в дом? — спросил я, немного нервничая.

Уолтор помолчал несколько секунд, как будто обдумывая мои слова, потом кивнул и поднялся с места.

— Конечно, пройдем, — сказал он, указывая на входную дверь.

Я пошел за ним, чувствуя как беспокойство постепенно перерастает в напряжение. Дверь тихо скрипнула, когда мы вошли. Внутри дома было тихо, за исключением звуков шагов, которые эхом отскакивали от стен.

— Можно ли я возьму себе что нибудь на память о Микаэле?

— Да конечно, — согласился он, — Вы были очень близки. Поэтому думаю, она была бы рада, если бы ты взял что нибудь на память о ней.

Он поднялся с кресла и пошёл к шкафу, где хранились вещи Микаэлы. Открыв дверь, он осторожно достал небольшую коробочку, украшенную ажурной резьбой.

— Вот, пожалуйста. Это её любимая шкатулка. Микаэла всегда держала в ней самые дорогие сердцу вещи, — с дрожью в голосе произнёс он.

Я протянул руку и аккуратно взял шкатулку, будто боялся нарушить её покой.

— Спасибо, это очень ценно для меня, — сказал я, едва сдерживая слёзы.

— Ты знаешь, она бы хотела, чтобы ты помнил её не только по вещам. Её дух живёт в наших сердцах и воспоминаниях, — продолжил он, задумчиво повернувшись к окну.

Я кивнул, понимая, что слова правдивы. Микаэла оставила за собой не только материальные следы, но и глубокое впечатление в душах всех, кто её знал.

— Я обещаю, что буду вспоминать её каждый день, — произнёс я, крепко прижимая шкатулку к груди.

Прошло два месяца со смерти моего лисенка. А я до сих пор не верил, что моя Микаэла могла вот так нелепо погибнуть.

Ей было всего восемнадцать, она планировала поступать на экономический. Мы планировали с ней путешествовать. Но все изменилось. Ее больше нет. А я так и не смог признаться ей в своих чувствах.

Каждый день после этого трагического события был испытанием. Бывала тишина, но затем накатывали волны воспоминаний, боли и отчаяния.

Микаэла была светом в моей жизни, источником вдохновения, а теперь она лишь яркое воспоминание, которое невозможно вернуть.

Я часто разговаривал с ней, рассказывал о том, как сильно