Обезьянья коробка ужасов - Мэтт Куртц

- Папочка...?

Темная фигура медленно повернула свою лысую голову к Биллу, и это движение прозвучало очень похоже на звук от скручивания старого куска кожи. Его огненные глаза горели ярче, интенсивнее, когда оно смотрело на него, по-видимому оценивая его.

Бейсбольная бита дрожала в руках Билла.

Почувствовав его страх, чужак хихикнул.

Билл бросился вперед с поднятым оружием, его лицо вспыхнуло от единственной эмоции, способной испарить его страх: отцовской защитной ярости.

- УБИРАЙСЯ К ЧЕРТУ ОТ МОИХ...

Огромные кожистые крылья появились со спины твари, показывая, что на ней не было ни пальто, ни плаща.

Билл отпрыгнул назад, когда крылья дико захлопали, расправляясь от стены к стене, пока полностью не раскрылись. Одно крыло разбило зеркало на комоде, а от другого рухнул на пол книжный шкаф.

Окаменевший Билл снова поднял биту, полный решимости защитить свою семью.

Существо спрыгнуло с изножья и полетело на Билла, ударившись в него и выбив биту из его рук, когда они оба врезались в раздвижные двери шкафа. Билл принял основной удар на себя, его спина ударилась о дальнюю стену шкафа, расколов гипсокартон и разбросав игрушки и одежду по сторонам.

Пытаясь подняться на ноги, у Билла перехватило дыхание, когда огромная рука схватила его за горло и вжала коленями в пол. Она еще крепче сжалась вокруг его горла, и он с шипением выдохнул драгоценный воздух, который ему понадобится для борьбы.

Он слышал, как его имя выкрикивают с обеих сторон его кружащейся головы. Джоанн звала его откуда-то снаружи комнаты, в то время как двое его сыновей рыдали внутри.

Существо посмотрело в направлении криков Джоанн, ее шаги быстро приближались из коридора. С легким кивком головы дверь спальни захлопнулась, завибрировала и вдавилась еще глубже в коробку, отсекая все дальнейшие вторжения.

Грубо сдерживаемый когтистой рукой, сжимавшей его горло, Билл мог только смотреть на Дэйви и Питера, которые прижимались друг к другу на кровати, дрожа и рыдая от ужаса.

Джоанн колотила в дверь спальни с другой стороны, крича, чтобы ее впустили.

Существо низко пригнулось, чтобы смотреть в выпученные, налитые кровью глаза Билла. Жизнь медленно выдавливалась из него, и Билл мог только булькая всхлипывать.

Оно придвинулось еще ближе и издало в ответ гортанное рычание.

Слишком испуганный, чтобы смотреть прямо в лицо чудовища, которое вот-вот должно было покончить с его жизнью, Билл отвернулся. Он смотрел на своих сыновей, и образ их испуганных лиц навсегда запечатлелся в его мозгу, впоследствии преследуя его каждый раз, когда он закрывал глаза на ночь.

Существо оглянулось на Питера и Дэйви, съежившихся на кровати, потом снова повернулось к Биллу. Его гладкая морда разделилась горизонтально, обнажив ряды острых резцов.

- Они... прекрррасны... - прошептало оно. - Спасибо...

Билл вздрогнул от знакомого голоса. 

Существо убрало свою хватку с горла Билла. Прыгнув в воздух, оно схватило Питера когтистыми руками, а Дэйви - когтистыми ногами, и все трое вылетели в открытое окно. Когда гигантские крылья ударили по стеклопакетам, комната наполнилась разлетающейся волной стекла и дерева.

Билл, спотыкаясь, подошел к окну, совершенно не чувствуя осколки стекла под своими кровоточащими босыми ногами. Хотя он не видел ничего, кроме полной луны в ясном ночном небе, то, что он услышал, преследовало его до самого дня его смерти.

Огромные крылья, хлопающие вдалеке.

Затихающие крики его детей.

И Джоанн, оплакивающая своих детей, царапающаяся в дверь спальни ободранными культяшками пальцев, где раньше были ее ногти.

***

Билл сидел на полу своей грязной мансарды. Он был изможденный, нездоровый и бледный, в мятой и грязной одежде, с длинными сальными волосами. Квартира была зеркальным отражением своего хозяина.

Прошедшие пять лет были для него несладкими.

Хотя он рассказал полиции все, что произошло (как бы невероятно это ни звучало), они так и не нашли мальчиков. Он и Джоанн были главными подозреваемыми в исчезновении их сыновей, но власти не смогли найти никаких улик, чтобы связать их с этим преступлением.

Джоанн покинула своего мужа через три с половиной года после случившегося. Хотя было установлено, что это случайная передозировка, Билл знал лучше. После первого нервного срыва она уже никогда не была прежней.

Билл никогда не отказывался от своих сыновей. Потеряв Джоанн, он бросил работу и продал дом. Избавление от всего этого дало ему новый старт, заставило его больше сосредоточиться на том, что нужно было сделать. Первым шагом было получение мансардной квартиры в промышленной части города.

Это облегчало поиски склада.

Если днем он бродил по улицам, вламывался в заброшенные склады и обыскивал их, то по ночам разговаривал по телефону. "Алло? Мужик? Алло?" Он снова и снова повторял эти слова по телефону, отчаянно пытаясь понять, что нужно сделать, чтобы вернуть сыновей.

Хотя Билл надеялся, что на один из его звонков ответят, в глубине души он понимал, почему Мужик не берет трубку…

У него больше не было того, чего хотел Мужик. Он уже забрал их. Обоих.

Но может быть... просто может быть... если Билл сможет достать еще...

Нет! Это может быть только его последний вариант.

А до тех пор он молился, чтобы Мужик устал от его звонков и в конце концов ответил, как пять очень долгих лет назад.

Поэтому он пробовал снова. И снова.

Но все это время, подсознательно, Билл пытался вспомнить, где расположены игровые площадки в его старом районе... на случай, если ему понадобится украсть приманку для этого последнего варианта.

Примечание автора

Это именно то, что мой отец делал со мной и моими братьями, когда мы в детстве плохо себя вели. Мы кричали, сопли и слезы текли по нашим лицам, умоляли, чтобы нас не забрали. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это была довольно дурацкая игра для маленьких детей, но я думаю, что десятилетия спустя она дала мне хороший материал для рассказа.

Ⓒ The Man by Matt Kurtz, 2011

Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2020

Обеденный перерыв

Ричард Бенклинс смотрел на мокрую от пота блондинку, лежащую рядом с ним. Он не мог поверить, что только что занимался любовью с такой потрясающей женщиной, которой он даже в подметки не годился. Он уставился на ее гибкое тело, наполовину прикрытое белой простыней. Одна из ее стройных ножек торчала наружу, как будто на раскопках дюны из чистого белого песка.

О, если бы только он мог похвастаться этим перед своими приятелями-рыбаками.

Или ткнуть этим в лицо своей жене, пусть