Непростой Путь Про-Героя. Том 3 (СИ) - Русак Александр

Когда я попытался забрать кисть, он не пустил, резко обхватив мое запястье пальцами и сжав их в кольцо. И приблизил лицо к моему:

— И да. Чтобы ты понимал всю серьезность, я в любой момент могу тебя вырубить. Усыпить и остаться с маньячкой один на один. Помнишь, как я с Томурой сделал? — прошипел он, таращась своими желтушными зенками.

Сука!

Тут я вспылил.

— Ты реально со мной писюнами будешь меряться⁈ — рявкнул я и отбросил его руку в сторону слабым маркером-отражением. — Гепатит свой вылечи сначала, алкаш, б*ять! И зубы почисти!

Киотака хмыкнул, потирая ладонь.

— Интересно.

Попытавшись успокоиться — не хватало еще замеса между двумя боевыми инвалидами прямо в больнице — я отрывисто заговорил:

— Послушай. Химико… сложная, ты прав. Однако в отличие от того же… Фейспалма, из-за причуды у нее возникло психическое расстройство, биполярка, наверное, которую усугубило отношение ее родителей. Поверь, я думал над этим и с врачами переписывался, да и с Незу общался. Ее можно…

— Не-а. Она — наркоман, — скучающе отозвался Киотака, — А они всегда срываются. Кто-то раньше… кто-то позже. Поверь ТЫ.

— Да блин! В тот же Тартар посадить можно, в конце концов!

— Знаешь, чем тюрьмы плохи? Из них сбегают. Тартар, — он коротко ткнул в пару кнопок на телефоне, — такая же тюрьма.

«Шестой сезон» на экране.

М*я.

— Ладно. Я сказал все, что хотел. Пока вы с ней «тусуетесь», я не могу нормально координировать с тобой действия. Если передумаешь, ну или дождешься ее срыва, в следующий раз сможем сработать четче, — он повернулся к двери и навострил свои лыжи. — Вокруг тебя вообще куча бестолковых нерешительных гражданских, которые будут только мешать, когда начнется настоящая жопа.

— Они, вообще-то, настоящие герои, и всегда ими были. Я думаю, Юи с Сэцуной тебя неприятно удивят, случись у вас конфликт и с ними тоже, — едко отозвался я. — Или ты про Мидорию, а?

Киотака только фыркнул и открыл дверь.

Тут я вспомнил, что этот сероволосый мудак знает больше меня.

— Кто предатель? — напечатал я на телефоне и подсунул ему под нос.

Киотака скользнул по экрану взглядом и вышел в пустой коридор.

— Будешь работать вместе — узнаешь, — не оборачиваясь, ответил он. — Кстати, если нас здесь действительно писали, ты никого бы не обманул своими детскими мерами предосторожности.

— Ну ты и мудак, — покачал я головой в притворном восхищении.

— Запомни, Ниренгек. Одна осечка. Один проступок. Один повод, который она мне даст — и либо ты, либо я решим проблему, — бросил он через плечо и, наконец, свалил.

В туман.

Ну и скатертью дорога! Волчара позорный.

Я в сердцах захлопнул дверь и бездумно уставился в пустоту.

Этот Каратель-недомерок не просто резкий как понос, но еще и гибкий и коварный, как ядовитая змея. Бл*ть.

Лучше бы он оставался просто темной лошадкой.

Я медленно поднял свой телефон и вырубил микрофон, сохранив запись нашего диалога.

По меньшей мере, у меня есть слабенький компромат, так как он несколько раз проговорился — озвучил слово «приговор», например.

Осталось придумать ему ответное тупое прозвище.

И, ох, нужно срочно узнать, как там Химико, не натворила ли чего в мое отсутствие…

Когда в дверь снова постучали, я натурально подпрыгнул.

* * *

Фуух, это всего лишь добрая бабушка пришла, конфет и регенерацию принесла.

За последние два дня это был уже третий день, как Исцеляющая Девочка заходила. Оказалось, что вместе с нами тут и Айзава с Мидорией лежали, и Кацуки, но их уже выписали. И все это время она, то есть невесть-сколько-летняя старушка, мониторировала состояние здоровья всех нас — и их троих, и мое, и зловредного Киотаки — то и дело пуская в ход свою причуду.

— Без Исцеления уважаемой Чио Шузенчи я бы тут два месяца лежал, а не пару дней, — озвучил я очевидное и поднялся с койки, на которой она осматривала мой голый, уже даже не забинтованный торс.

Бабушка меня расцеловала, к слову. Без шуток. Вот уж действительно странная причуда — вытягивать губы владельца на метр и передавать регенераторные способности через звонкий «чмок».

Наверное, когда она молодая была, ребята за лечением в очередь выстраивались.

Внутренне мне аж чуть стыдно сделалось за свои подозрения на ее счет.

Настолько, что я даже конфеты без возражений сожрал.

— Спасибо вам большое, — уважительно поклонился до пола.

И сжал пострадавшую руку в кулак. Моторика вернулась в норму, сила почти та же, и даже не больно уже. Да что там, швы на плече, опоясывающие сустав по кругу, зажили до такой степени, что осталось только бледное кольцо шрама. Классно!

— Да будет тебе уже… поднимайся, вьюноша…

Надо будет руку мою, блудную, да вернувшуюся, усиленно поразминать-покачать, думаю, за неделю с таким-то лечением…

— Встань уже, говорю! — тут меня стукнули по голове сложенной в трубку газетой. — Окаянный!

Я выпрямился и непонимающе помотал головой. А за что меня газеткой-то…

— Еще один Символ Мира на мою голову нарисовался! Куда ты полез, на абразуру⁈ С вами там Шота-кун был, это его обязанность рисковать собой! И Всемогущий к вам побежал, хотя ему бы самому отдохнуть! И Тринадцатая глупая! И все равно нашлись сразу несколько в критическом состоянии, школьники, дети вчерашние!

А миниатюрная бабушка-то злится!

Меня еще раз стукнули.

— Дак это… — я аж растерялся от того, как реагировать на подобный акт немотивированной агрессии, — Дак оно само как-то… а кто, если не я?

— А что вы будете делать, когда меня не станет, а⁈ — меня принялись осыпать ударами несчастной газетенки.

Я бы прикрылся руками, да только удары эти газетой, ну… как комар стучит, ей-богу.

Причем я решительно не понимал ни причин, ни поводов. Если б я «на амбразуру не полез», нас всех Ному бы и перебил.

— Всемогущий застал момент, когда тебя расчленили, мальчишка! Если б ты сам на монстра не прыгнул, он бы вас спас!

Ой…

А так что, можно было?

Мне стало смешно. Я, значит, убивался-в-лепешку-расшибался, а Символ Мира на секунду опоздал? То есть, сосредоточься я на обороне или побеге…

— Это… Шузенчи-сан, вам не жалко меня бить-то? Потом ведь снова лечить придется…

— Гр-р-р! — благообразная старушка отбросила газету в сторону и схватилась за свою трость в форме шприца.

Да у нее разве что дым из ушей не валит!

А на что она злится-то хоть?

— Э… ой, — тут старушка выронила газету и схватилась за спину. — Ой… защемило, ой…

Ну приехали.

Без понятия, чего делать в такой ситуации, я аккуратно подхватил карманную медсестру и посадил на собственную койку.

Раскрасневшаяся боевая бабулька тяжело привалилась к подушке, попыталась отдышаться, и мрачно уставилась на меня.

А я уставился на нее.

Сидим…

Иллюстрации:

Чио Шузенчи, рыцарь плаща и шприца. Газетка на спине, в специальных ножнах (нет).

Чмооок!

Глава 17

Часть V

— Вы как? — осторожно спросил я бабушку. — Устали, наверное?

Прозвучало издевательски.

Ни того, зачем эта сцена избиения меня нужна была, ни того, что именно послужило поводом, я так и не понял. Будь Чио моего возраста, я б сказал, что у человека случился срыв на почве переработки или общей задолбанности, типа как когда я треснул Бакуго. Но у людей пожилых темперамент обычно смещается от холерика в сторону флегматика, просто в силу возрастных изменений.