Чародеи с Явы - Мэрри Оттен

Теперь дукун потряхивает маской, завёрнутой в белую ткань; ловким жестом он раскутывает её и прикладывает к лицу одного из танцоров. Это красный топенг, который мы уже видели на девочке, изображавшей странствующего героя. Мужчина в маске подпрыгивает, отчаянно крутя головой во все стороны.

Не знаю почему, но вид этой ярко-красной маски рождает подспудное беспокойство, атмосфера с каждой минутой утяжеляется, становясь трагической; звуки отдаются внутри, как эхо. Пытаться быть сторонним наблюдателем, сохранять объективность, продолжать этнографические наблюдения — какое там! Ритмы, краски, кружение танцоров, тревожные лица — все вместе делает церемонию такой насыщенной, что мы не в силах оставаться спокойными.

Вот танцор рывком сбрасывает маску. И шаман тут же достаёт «тигра». Это мешок из грубой холстины с нашитыми чёрными полосами, на верху которого болтается громадная тигриная челюсть. При движении она клацает зубами. Внутри волшебного круга остаются только колдун и двое танцоров. Они уже давно успели сбросить рубашки, саронги, украшения, и коричневые мускулистые тела их блестят на солнце. Внезапно один из них ныряет в тигриный мешок и начинает бешено метаться в нём. Холст извивается, сверху щёлкает страшными зубами маска. Человек-тигр бросается на дукуна, тот увёртывается — подлинная коррида! Танцор в мешке поднимает маску на вытянутой руке: зверь вырастает до громадных размеров. Дукун ловко уходит от противника, а потом простым движением руки, как дрессировщик, усмиряет его.

Тут же он берет зверя за ус и начинает водить взад-вперёд. Это, очевидно, призвано ввести человека в транс. Он уже полностью подчинился воле колдуна, приручён, он слушается приказаний и покорно дёргается в заданном ритме: направо, налево, лечь, сесть… порой у него вдруг вырывается хриплый рёв.

Музыка безжалостно с каждой минутой все повышает тон, атмосфера все больше накаляется, реальность исчезает: переодетый человек на глазах становится тигром. В это веришь. По толпе пробегает дрожь.

За спиной «тигра» маячит другой танцор. Неожиданно тот, в мешке, срывает с себя маску и напяливает на соседа. В коротких штанах, голый по пояс, он опускается на четвереньки и движется по краю волшебного круга, прижимается к земле, раскрывает страшную пасть. Человек-тигр бьёт по воздуху когтистой лапой, готовый рвать живое мясо. Дукун пристально смотрит ему в лицо… Человек-тигр полностью впал в транс, он отождествляет сейчас себя с владыкой джунглей.

Что происходит? Где мы? Голова идёт кругом. Нас вовлекли в действо, результат которого нам неведом, и удивление постепенно сменяется ступором[22]. Мы ловим ртом воздух.

Движениями рук шаман плетёт вокруг человека-тигра невидимую паутину, опутывая его все больше. Чародей властвует над танцором. Неистовствуют генданги и теромпет. Сосредоточенное лицо дукуна, взрывная музыка, тревожные лица зрителей придают всему происходящему характер трагедии, все тяжко дышат.

Шаман кладёт руку на голову укрощённому тигру и пригибает его искажённое лицо к земле. Взгляд колдуна леденеет, мускулы на руках вздуваются от напряжения, пальцы оставляют на коже «тигра» синие отметины. Какое-то мгновение только тихо рокочут барабаны. Человек-тигр уже не рычит, дукун тихонько опускает правой рукой его голову ниже, ниже. И вот человек-тигр рушится на землю: из транса он перешёл в кому[23].

Его недвижное, обмякшее тело переносят под стену амбара и кладут рядом с гамеланом. Музыка смолкла. Дукун подходит к лежащему и начинает проделывать у него над головой горизонтальные пассы, но экс-тигр лежит в полной прострации, смежив веки, разметав руки и ноги по земле. Колдун склоняется и дует ему в уши, потом смотрит на небо и проделывает несколько ритуальных движений, напоминающих пенчак: он обращается к небесным владыкам за помощью. Шаман подпрыгивает и кричит. От него исходит ощущение жуткой силы, и человек, только что лежавший перед ним в полной прострации, встаёт и начинает танцевать!

После такого эмоционального потрясения хочется перевести дух, собраться с мыслями, проанализировать, попытаться понять. Где там! Музыка неустанно накаляет атмосферу, несёт нас дальше — церемония продолжается.

Дукун делает шаг вперёд, шаг в сторону, и его движения повторяет бывший человек-тигр с залитым потом лицом, он не выказывает никаких признаков усталости или перенесённого безумия. Колдун испускает пронзительный крик, заставляя танцора опуститься на четвереньки. Он кладёт ему руку на затылок, потом повязывает вокруг талии шнурок… ещё несколько пассов… и вот человеком, только что находившимся в нормальном состоянии, овладевает транс. На сей раз он олицетворяет другое животное — обезьяну. Он подпрыгивает, испускает пронзительные крики, оглядывает присутствующих беспокойно-любопытным взором лесного зверя, всем своим видом подчёркивая, что все человеческое покинуло его. Психологически он действительно превратился в обезьяну.

Заколдованный почёсывает голову и бока. Шаман бросает ему зелёный кокосовый орех, тот хватает его с довольным визгом. Удивлённый взгляд перебегает с плода на дукуна. Но вот он решительно вгрызается в зелёную кожуру, сплёвывает её. Не так просто добраться до мякоти; человек-обезьяна поднимает двумя руками орех и раскалывает его ударом о голову! Из плода брызжет сок, шаман выбрасывает растрёпанный орех из волшебного круга.

Человек-обезьяна одним прыжком вскакивает на крышу амбара, но колдун успевает схватить его за верёвку и заставляет слезть. Одержимый съедает несколько брошенных ему зелёных бананов, затем на четвереньках выскакивает из круга и с удивительным проворством вскарабкивается на высокое дерево позади одного из домов. Покачавшись на ветвях, он испускает пронзительный крик и через минуту уже раскачивается на верхушке.

Гамелан внизу смолк. Шаман, оставшийся стоять в центре круга, постукивает колотушкой в маленький барабан и заставляет «обезьяну» вернуться. Толпа безмолвствует. Дукун и на расстоянии держит человека в своей власти! Это кульминация церемонии. Мы с тревогой задаём себе вопрос: что. станет с несчастным, если колдуну не удастся вывести его из этого состояния? «Обезьяна» вернулась в волшебный круг, и шаман, как и раньше, переводит человека из «танца-олицетворения» в кому, а затем возвращает ему нормальный облик.

Возвращение, воскрешение, возрождение человеческого облика воспринимаешь с удивлением. Как объяснить эти резкие скачки из смерти в жизнь? Шаман, как: податливую массу, мнёт человеческое сознание.

Вновь музыка. Не знаем, попадают ли оркестранты под чары колдуна или они захвачены ритмом собственной музыки, но их глаза, устремлённые в пространство, туманятся… Они грезят наяву. Неистовство барабанов, острые пронзительные покалывания теромпета не дают покоя. Каждый инструмент затрагивает какую-то осо-бую струну в наших чувствах, музыка становится реально ощутимой материей. Низкие звуки спускаются куда-то в глубины естества, а пронзительность трубы леденит мозг. Нет сил сопротивляться этому натиску. Тело тяжелеет, становится вялым и, кажется, существует только для того, чтобы отзываться на весь этот адский ритм. И разум, не поддерживаемый телом, начинает мутиться: удивление, страх, тревога и чувство бессилия смешиваются воедино. Полное смятение. Ис-подволь возникает животное желание кричать, орать, броситься очертя голову навстречу колдуну… Но здравый смысл и западное воспитание в последний момент удерживают: «Нет, надо выстоять, чтобы потом все толком рассказать…» Наверное, то, что у каждого из нас в руках была либо камера, либо магнитофон, либо фотоаппарат, мешало нам впасть, если не в транс, то, по крайней мере в полное отупение. Мы судорожно цеплялись за технические приспособления — символы нашей цивилизации.