Однажды суровой зимой - Елена Михалёва

поспорить, я твоя первая чародейка, — ее ладонь легла ему на шею. Пальцы были теплыми и такими нежными.

— Угадала, — он кивнул. Черная прядь упала на лицо.

Свободной рукой девушка убрала эту прядь и задержалась в густых темных волосах.

— Смотрю, тебе лучше, — заметила она, закусив губу.

Он обнял ее за талию и медленно притянул ближе.

— Намного, — шепнул Вендал. — Хочешь сказать, твоя магия и тут ни при чем?

— Я не целитель, — она покачала головой. — Это все зелья и эликсиры моей сестры. Они и мертвого поднимут. А ты был вполне себе жив. Тебе даже не понадобилось много.

— Значит, то, что между нами, это все тоже действие зелий? — его дыхание казалось таким горячим.

— Нет, это ты сам, принц, — чародейка почувствовала, что от этой беседы в его объятиях у нее начинает кружиться голова.

— То есть я не могу похвастаться тем, что меня околдовала коварная лесная ведьма? — он наклонился к ее уху так, что губы коснулись ее мочки.

— Увы, — дрожь пробежала по спине.

Он поцеловал ее шею. Кожа едва различимо пахла сладким миндалем. Эстлин закрыла глаза от удовольствия.

— Я разогрею для тебя ужин, — прошептал он в самое ухо. — Но позже.

Вендал не обманул. Авершам проснулась от того, что в домике пахло едой. Приготовленное днем рагу побулькивало в котелке над очагом. Принц сидел в кресле напротив, одетый лишь в брюки, и смотрел на огонь. В помещении явно стало жарче. Похоже, он растопил очаг сильнее. Потому что Эстлин лежала на кровати, накрытая одним лишь шерстяным пледом, и не чувствовала холода. Она приподнялась и подтянула покрывало повыше.

— Как спалось? — принц одарил ее улыбкой, от которой у бывалой воительницы слегка покраснели щеки.

— Который час? — она потянулась.

— Не знаю, — ответил Вендал. — Ночь, я полагаю? На улице все так же метет.

Он сходил за посудой и принялся накладывать рагу в плошки.

После ужина принц отнес посуду на стол и вернулся обратно. Сел на расстеленные на полу шкуры возле кровати и кивнул в сторону посоха, что по-прежнему выглядывал из-под свисавших с постели покрывал.

— Можно посмотреть?

— Конечно, — Эстлин закуталась в плед.

Юноша осторожно коснулся матовой поверхности с блестящими золотыми вкраплениями. Посох был прохладным. Вендал взял его в руки.

— Какой легкий, — заметил он. — Не могу поверить, что это настоящее оружие ангела, — принц погладил неизвестный материал, узоры на котором и вправду напоминали отпечатки больших перьев. Как и рассказывал отец.

— Тебя это смущает? — спросила чародейка.

— Нет, если честно, — он положил посох на место. — Куда больше меня удивляешь ты, Эстлин Авершам.

— Почему интересно? — она вопросительно вскинула бровь.

— Отец говорил, что ты горделивая героиня, даже мрачная не по годам, — спокойно ответил принц, наблюдая за реакцией собеседницы.

— Ах, Орис Винграйн, — она покачала головой. — Что еще твой отец про меня рассказывал?

— Что ты умеешь быть пугающей и неукротимой, — Вендал скрестил руки на краю кровати и положил на них подбородок. — Что тебя страшатся все вокруг.

Она засмеялась. В голос. Громко. Заливисто. Запрокинув голову назад. Волосы густым ореховым водопадом рассыпались по спине.

— Что? — принц улыбнулся в ответ. — Все было не так?

— Мне было четырнадцать, Вендал, — отсмеявшись, ответила она. — Меня растили чародеи на далеком-далеком острове. Растили в строгости и аскетизме. Я привыкла быть сдержанной и держаться от других подальше. А то, что моих сил боялись, так это даже хорошо. Меня не воспринимали, как ребенка, а относились с уважением. В том числе и твой отец. Мне доводилось с ним сражаться бок о бок много раз.

— Он рассказывал об этом, — сказал принц. — А каким он был, когда воевал за Эдвермор?

Чародейка нахмурила носик, напрягая память.

— Отважным. Даже самоотверженным, — заметила она. — В отличии от всех тех королей и генералов, что не лезли в бой, а предпочитали раздавать приказы в тылу. Король Орис шел в бой одним из первых. Казалось, ему терять нечего. И за ним шли остальные. Он задавал тон. Стыдил всех тех, кто отсиживался в ставках. За ним тянулись и простые солдаты, и знатные особы.

Она чуть наклонила голову, глядя на Вендала.

— Знаешь, а до этой зимы я ведь даже не подозревала, что у него есть сын, — заметила она. — Если бы я только знала, что у него остался дома ребенок, то не позволяла бы ему так безрассудно рисковать собой.

— Он бы тебя все равно слушать не стал, — спокойно ответил Вендал. — Его я тогда интересовал мало. Все, что отец хотел — это убивать демонов.

— Зато сейчас он готов заплатить любые деньги, чтобы только ты вернулся живым, — заметила она.

— Да, отец меня любит и заботится, — согласился принц. — Но так было не всегда.

Он замолчал. Эстлин показалось, что эта тема Вендалу не слишком приятна. Кроме того, выпытывать чужие семейные тайны ей совершенно не хотелось. Пока.

— Нам всем нужно время, чтобы понять, кто для нас действительно важен, а кто нет. Порой мы приходим к этой мысли, когда уже поздно, — сказала она, выбираясь из-под пледа. — Ты знаешь, что отец тебя любит. Это уже ценнее всех прочих ссор.

Она спустила вниз голые ноги и принялась одеваться. Принц невольно заметил толстые белые следы на ее ступнях. Похожие на ряды из пяти белых точек, симметрично поднимающиеся от пальцев к лодыжкам. От самой большой до самой маленькой. Но на татуировки эти следы не походили. Скорее, на рубцы.

— Что это? — спросил Вендал. — Шрамы?

— Нет, — Авершам проследила глазами за его взглядом. — Стигмы демона. Я же нефилим. Ты забыл? Во мне течет три разных крови. Кровь демона дает эти знаки. Потому что ноги демонов отличаются от ног людей и ангелов. Так что уж лучше пусть будут стигмы, спасибо природе и на том.

Чародейка смерила принца внимательным взглядом. Ждала увидеть на лице ужас. Отвращение. Хоть что-нибудь привычное ей. Вместо этого Вендал спросил:

— А стигмы ангела тоже есть?

— Конечно, — она повернулась к нему спиной. Перекинула волосы через плечо, открыв лопатки, на которых красовались две тонки серебристые полосы в форме полумесяцев.

Принц поднялся с места и осторожно погладил выступающие стигмы на нежной бледной коже.

— Как крылья ангела, — задумчиво сказал он.

— Вендал, — она мягко увернулась и принялась поспешно одеваться, — если ты не перестанешь меня касаться, клянусь, умереть нам с тобой в этой постели раньше, чем сюда доберутся твои преследователи.

Он поднял руки и засмеялся.

— Хорошо, я сдаюсь. Но перспектива не такая уж и страшная, на самом деле.

— Вендал! — она толкнула его в грудь.

Юноша с хохотом плюхнулся на кровать.

— Ты куда-то собираешься? —