Щит Ваала: Омнибус - Брэнден Кэмпбелл

Ульрих махнул рукой, описав полукруг. В небе возвышался Иксой, заливая все вокруг отраженным светом двух солнц. Из-за этого не было видно ни одной звезды. Ночное время на Лисиосе было равносильно сумеркам на большинстве других имперских миров.

— Вы полагаете, что существо притягивает свет? — спросила Марджин.

— Свет и тяготение, но, держу пари, света будет достаточно. Темпестор, я хочу, чтобы твои люди немедленно начали установку прожектора. Сколько времени это займет?

— Это стандартная платформа «Сабля», сир. Обычное время сборки — от двадцати пяти до тридцати минут. Мы управимся за пятнадцать.

— Замечательно. А я тем временем подготовлю камеру хранения. Марджин, ты со мной.

Ульрих двинулся к «Тауроксу», которым управлял Эрдон. Марджин пришлось поторопиться, чтобы поспеть за его широкими шагами. Чавис рявкнул на отпрысков:

— Вы слышали инквизитора. Распакуйте установку и приведите её в полную готовность.

Отпрыски отдали честь и поспешили заняться делом. Из заднего отсека второго «Таурокса» они вытащили четыре металлические стойки и несколько круглых пластин-оснований. Затем квадратную скобу и, наконец, лампу, шириной почти не уступавшей росту Чависа. Марджин уже видела такие раньше. Вырабатываемый ими свет был ослепительным, и их обычно устанавливали на зданиях или использовали в ночное время для подачи сигналов летательным аппаратам. После выгрузки частей прожектора «Таурокс» опустел; в нем остались только она, Ульрих, и высокий цилиндр.

На вид он был изготовлен из листового металла. Спереди находилась единственная узкая дверца с круглой, стеклянной панелью в центре.

— Вы собираетесь поместить его… в это? — спросила Марджин.

— Он крепче, чем кажется, уверяю тебя. И вдобавок тяжелее. Возьмись за другую сторону.

Она повесила свой болтган на плечо и помогла Ульриху вытащить контейнер из «Таурокса» и поставить его на землю. Отпрыски уже почти закончили сборку платформы и массивной лампы. Марджин думала, что темпестор бахвалился, когда сказал, что он и его люди смогут построить её за половину того времени, которое требовалось обычным солдатам. Теперь она признала, что это не так.

По мере приближения приливного вала нарастала интенсивность волн. Звук, с которым они обрушивались на скалы, был оглушительным, и когда волны отступили, они, казалось, засосали за собой в море сам воздух. Марджин в страхе смотрела на приближающуюся «мировую волну», когда её внимание привлекло нечто, находившееся несколько ниже и дальше по береговой линии. Вдалеке показалась процессия людей. Они несли факелы.

— Инквизитор? — произнесла она. — Мы здесь не одни.

Ульрих посмотрел на берег:

— Кто они?

— Могу предположить, что местные, сир. Нам стоит что-либо предпринять в отношении них?

Прежде, чем он успел ответить, подошел Чавис:

— Мы готовы, инквизитор, — сказал он.

— Тогда врубайте его.

Чавис дал сигнал одному из своих людей, и прожектор вспыхнул. Его ослепительный луч прочертил широкую полосу по пляжу и двинулся дальше, в океан. Очередная волна разбилась о скалы, забрызгав всех каплями ледяной воды. Прожектор потрескивал и шипел.

Чавис нахмурился.

— Сир, — спросил он Ульриха, — вы уверены, что мы достаточно высоко над уровнем воды?

— Конечно.

Марджин не разделяла уверенности инквизитора, особенно после того, как очередная волна поднялась над скалами и разлилась по берегу так далеко, что замочила её сапоги. На земле засверкали зеленые побеги, усыпанные серебряными крапинками и похожие на тонкие водоросли. Громко хлопали капли, попадая на лампу, а затем испаряясь.

Отпрыск Катон первым заметил, что факелоносцы сменили курс и теперь направлялись к ним.

— Темпестор! — выкрикнул он.

— Бирдгон! Савдра! — отдал приказ Чавис. Два отпрыска быстро оставили прожектор, чтобы присоединиться к Эрдону. Трое мужчин отцепили из-за спин громоздкие лазганы с толстыми стволами и установленными сверху прицелами.

Группа факелоносцев остановилась на небольшом расстоянии от отпрысков. Их возглавляла женщина, на вид которой было за тридцать. Она носила синее лоскутное одеяние и высокие сапоги. В руке предводительница сжимала посох, который, казалось, был изготовлен из какого-то белого камня. Жизнь, проведенная под двойными солнцами Лисиоса, сделала её кожу обгоревшей и морщинистой.

— Вас здесь быть не должно! — выкрикнула она. — Кем бы вы ни были, вы должны уйти.

Ульрих уперся руками в бока:

— Ты хоть представляешь, кто я?

Женщина остановилась и воткнула конец своего посоха в каменистую почву. Что-то в корявом белом шесте показалось Марджин знакомым. Это не камень, поняла она, а огромный кусок коралла.

— Эта ночь священна, иномирец. Ты не осквернишь её.

— Как ты меня назвала?

— Иномирец, — с сильным акцентом протянула она. — Как и Убивица.

Толпа позади неё зашепталась.

Ульриха это, кажется, позабавило:

— А что за Убивица, простите?

— Та, что возглавляет женщин в белом.

— Ты имеешь в виду канониссу? Она в курсе, что ты так её называешь?

Океан взревел. Лисийцы повернулись к нему, чтобы увидеть гребень огромной волны, несущейся к ним в брызгах воды и пены. Из нее начали выскакивать странные существа. Рыбы размером с маленьких детей выпрыгивали и плюхались обратно. Берег покрыли ещё больше сверкающих водорослей. Марджин сняла с плеча свой болтер.

— Вы должны погасить этот свет! — воскликнула женщина в синем одеянии. — Только Иксой может светить этой ночью!

Ульрих не понимал, да и не заботился о том, что она говорила. Он уже собирался приказать отпрыскам прогнать лисийцев залпом лазерного огня, когда очередная волна разбилась о близлежащие скалы. На берег выкатился огромный камень, и тут же выпустил четыре пары коренастых, сегментированных ног. Откуда-то из-под него показалась голова, формой напоминавшая молот. Из его шеи выдвинулись два усика, которые задергались, ощутив прикосновение ночного воздуха.

Какой-то лисийский старик отделился от группы и побежал к нему со всей возможной скоростью.

— Первым меня, возьми меня! — закричал он на бегу.

— Приказы, сир? — спросил Чавис.

Камнетварь рванулась вперед. Марджин мельком увидела на её нижней стороне клыкастую пасть.

Ульрих яростно зарылся в карман своего пальто и выхватил ручной ауспик. Он направил его на существо. Когда устройство издало короткий, резкий гул, инквизитор нахмурился.

— Это не то, за чем мы пришли. Убить его.

— Фией, Брандт, точечный огонь, — рявкнул двоим отпрыскам Чавис.

Пробивные лазганы обоих осветили каменистый пляж жгучими лучами. Те ударили в существо и расплавили часть каменистого панциря. Оно издало пронзительный визг и упало замертво, внутренности вспыхнули пламенем.

Бежавший к нему старик затормозил и упал на колени перед тушей, не веря своим глазам. На мгновение единственным звуком на берегу стал шум прибоя. Лисийцы стояли разинув рты и молчали. Затем старик протянул руки к «мировой волне» и начал причитать.

— Я был готов! — закричал он.

Как будто вняв его возгласам, тело мёртвой твари вздрогнуло. Откуда-то изнутри него раздался рвущийся звук. Из-под пылающего панциря хлынул рой крошечных созданий, каждый представлял собой точную копию существа-родителя в миниатюре. Они нахлынули на стенающего человека и начали вгрызаться в его плоть. Тот рухнул под ними.

Марджин могла поклясться, что его горестные крики стали благодарственными.

Ульрих с отвращением сделал шаг назад. Ещё одна титаническая волна пронеслась над камнями и рухнула, обливая всех водой и оставляя за собой ещё больше существ. Они выползали на берег с помощью пары эластичных плавников, размахивая плоским хвостом. Их спины покрывали длинные иглы, направленные вперед. Существа встряхнулись, послав в толпу облако шипов.

Один из дротиков задел Ульриха в висок, оставив длинную царапину, которая начала сочиться темным ихором. Мужчина с впечатляющей скоростью выхватил пистолет и послал заряд энергии в посмевшее ранить его существо.

Ещё два камнепаука врезались в толпу лисийцев, разбрасывая во все стороны тела. С ужасным хрюканьем они извергли своих детенышей, которые начали кусать и грызть всё вокруг себя. По всему пляжу на берег выбросило сборище различных существ. Немного прокатившись, шар студенистого вещества развалился кучей водорослей и мясистых слизней с остроконечными плавниками. Они с пугающей скоростью поползли к прожектору и всем, кто собрался вокруг него.

В голове Марджин промелькнуло воспоминание о случае, произошедшем годы назад, когда в её скрипториум каким-то образом попал мотылек. Он бросался на подсвечник вновь и вновь, пока, наконец, не вспыхнул и не умер. Он не обращал внимания ни на боль, ни на полученные раны, потому что был сведен с ума; сведен с ума ярким светом её свечей.