Сквозь круг стальных небес (СИ) - Кай Имланд

в форме инженера. Тот быстро двигался по коридору, и в этом ему помогал карабин, тянувшийся от пояса к металлическому поручню вдоль потолка. Инженер направлялся куда-то вверх и вбок, ведь привычные ориентиры потерялись, и теперь коридор больше напоминал наклоненную под углом в сорок пять градусов шахту.

— Эй, что происходит? — окликнул инженера Химмелькнакер. — У нас авария?

— Вроде того, — не оборачиваясь, процедил инженер. Его бледное лицо терзал нервный тик. — Внезапно начались резкие перепады напряжения, а потом реактор вышел из-под контроля. Произошло несколько взрывов, и станция сошла с орбиты. Сейчас нас сносит к Земле.

— Черт, наверно эксперимент вызвал перегрузку в энергосистеме, — предположил аспирант. — Чего-то замкнуло.

Глаза профессора испуганно расширились.

— А что там в аналитическом отделе? Мне надо срочно туда, сохранить данные! Мы лишь некоторые пакеты в командный центр успели передать!

— Даже не думайте! — крикнул ему инженер. Он уже почти скрылся за дальним поворотом коридора. — Всем, кроме технического персонала, велено идти на грузовую палубу. Возможно, скоро начнется эвакуация. А еще…

Договорить он не успел. Вдруг стена вспучилась, как бывает с жидкой грязью на болоте, когда наружу прорвался поток газов. Сероватая масса, еще миг назад бывшая пластиковой обшивкой, выбросила целый лес длинных игл. Они пронзили инженера, и тот, коротко вскрикнув, затрепыхался, словно кузнечик, насаженный на булавку. Оцепеневших от такого зрелища профессора и аспиранта забрызгало его кровью, но… Через несколько секунд ее алые капли замерли в воздухе, и, мелко дрожа, полетели куда-то вверх. Лайонхарт ощутил, что его тело стало необычно легким, и медленно оторвался от пола. Неподалеку неуклюже барахтался Химмелькнакер. А в следующий миг участок стены рядом рассыпался в прах, после чего в коридор ворвался огненный вихрь. Часть окна разлетелась вдребезги, и воздух с ревом устремился в образовавшуюся дыру, подхватив аспиранта и профессора. Вылететь бы им в космос, но тут сосиску коридора разрубила аварийная заслонка. Ричарда несло прямо на нее, и не успел он охнуть, как его голову с силой врезало в рифленый металл.

Дальнейшее он запомнил смутно. Тело сделалось будто ватным, картина перед глазами расплывалась. Несколько раз все тонуло в хороводе разноцветных кругов, но потом зрение прояснялось. Полусфера Земли постепенно увеличивалась в размерах, и детали ее поверхности становились видны все четче. Потом пространство за стеклом окрасилось рыжим, замелькали язычки пламени. Они делались все крупнее, вытягиваясь в длинные хвосты, извивавшиеся вдоль окна. Казалось, станцию поймала гигантская актиния, которая шарит по ее корпусу множеством щупалец, пытаясь проникнуть в какую-нибудь щель.

Сделалось невыносимо жарко, и огромной мягкой лапой аспиранта тискала дурнота. Все тело пронзали молнии боли, и Дик неумолимо проваливался в душную черноту. Последнее, что он рассмотрел — это как из корпуса станции вниз, к планете, начал расти некий объект. То ли корявое дерево, то ли алчно растопыренная пятерня. В том месте на поверхности, куда тянулся этот отросток, расстилалась ватная пелена облаков. Но вот они разбежались в стороны, и открылась просторная синева. Возможно, океан. Какие-то темные потоки, извиваясь, ворочались в его глубине, будто со дна навстречу посланцу небес всплывал гигантский кракен.

Файл 2. 2 ноября 3086 года. Поселок на дне колодца для захоронения отходов

Миновав рощицу огромных, выше человеческого роста грибов, которые бледно фосфоресцировали в ночной темноте, Шац приблизился к ветхому сараю. Грудь старика пронзали разряды боли, слева, под ребрами, будто засунули камень. Казалось, не кровь, а вязкий гудрон еле-еле струилась по сосудам, с силой ударяясь в виски и грозя их проломить. Мучила одышка, а сердце ковыляло, будто пьяница, готовый упасть на каждом шагу. Тяжело облокотившись о ржавую стену постройки, Шац сбросил на землю увесистый мешок и выдохнул:

— Ох, чуть не помер! До чего ведь довели, гады… Ну, да ладно, скоро все станет иначе.

Тут кое-как сбитая из гнилых досок дверь распахнулась, и на улицу, вытирая руки о грязный фартук, высунулась старуха. За ее спиной, похрюкивая, копошились свиньи, а в сторонке, в решетчатых клетках, ворочались некие тускло поблескивавшие существа.

— Чего разорался, болван? — неласково бросила пожилая женщина. — Хочешь, чтоб жнецы услышали? Мне уже хватило их на сегодня. Чуть не полдеревни уволокли!

Морщинистое лицо Шаца, эта маска скорби, расслабилось, на его глазах выступили слезы.

— О, Хильфе, ты жива, а я волновался! — улыбнулся старик бурыми пеньками зубов. Он хотел было приобнять бабку, но она его грубовато отпихнула. — Как убереглась-то?

— Да я как раз на огороде грибы окучивала, — Хильфе кивнула на ряды могучих боровиков, красовавшихся за оградкой рядом с сараем. — И тут переполох, вопли дикие… Выглянула, а на улице заваруха. Ну, я, не долго думая, под навес юркнула, благо, там всякий бурьян для слизней лежал, — она махнула в сторону кучи, смутно видневшейся за клетками. — В ней зарылась, так и переждала. Благо жнецы таким старьем, вроде нас, не особо интересуются.

— А, слава богу, — с облегчением сказал Шац, но старуха его тут же перебила:

— Тебя вообще где носило? Опять на свалке лазил? — ее слова были как ядовитые стрелы, а взгляд, казалось, мог легко прожечь бетонный блок у соседней лачуги. — Что если б тебя самого жнецы убили? И так от тебя помощи не дождешься, а одна я бы хозяйства точно не потянула. Сегодня уработалась, спина того гляди пополам разломится, — Хильфе демонстративно потерла кулаком поясницу.

Старик не обратил внимания на придирки, напротив, заговорил бодро, почти с энтузиазмом:

— Я как раз делом занимался! Наконец-то собрал все, что нужно. Будет нам и помощник, и защитник. Пойдем, тут надо вдвоем заниматься.

Старуха хотела что-то возразить, но Шац упрямо потянул ее за собой. Хильфе, видя, как покраснел и задыхается старик, не стала сопротивляться, а зря: Шац мигом навьючил на нее тяжелый мешок. В ответ на старика налетел настоящий вихрь проклятий, но Шац, не обратив на это внимания, уже ковылял к другому строению. Такой же уродливой, коряво слепленной из всевозможного хлама лачуге, но куда просторнее других. Отпихнув обросший белой коростой лист алюминия, служивший дверью, старик поманил Хильфе.

В помещении совершенно неожиданно обнаружилось нечто вроде лаборатории или палаты интенсивной терапии. Пара верстаков, вокруг которых, похожие на некие фантастические существа, сгрудились всевозможные станки и хитрые агрегаты. Вдоль одной из стен выстроились ящики с разным металлоломом, обломками микросхем и на первый взгляд просто мусором. У противоположной стены на широком столе громоздилось несколько компьютеров — тоже собранных из чего попало.

— И чего ты собираешься делать со всем этим хламом? — поинтересовалась старуха, вываливая содержимое мешка в один из ящиков.

— Как что?