Летом перед грозой - Дмитрий Валерьянович Лекух

Все как всегда.

– А мы, – говорю, – кажется, уже в Карелию въехали…

– Ну да, – смотрит на часы Славка. – Жди. В Карелию. Мы еще даже до Лодейного Поля не добрались, так что пока по Ленинградской области шпарим. Или Санкт-Петербургской теперь?! Хрен их, простите, разберет…

Жую губами.

Прикидываю.

– Успокойся, – говорю. – Ленинградской пока еще. Хотя, конечно, если честно, то и вправду, дурдом…

– А Карелия когда начнется, – неожиданно влезает Глеб, – перед Свирью?

Славян отрицательно качает головой.

– Не-а. Свирь тоже еще Петербуржская. Тьфу, Ленинградская, конечно. А вот после нее уже сама Карелия и начинается. Ох, как же там хорошо…

Согласен, думаю.

Хорошо.

Да и сам ты, Славка, – парень, в общем-то, неплохой…

– Наливай, – говорю, – географ. Выпьем за твои познания…

– Да я, – смущается, – честно говоря, перед поездкой специально карту смотрел. Просто интересно было…

– Ты не рассуждай, а исполняй, что тебе говорят старшие товарищи, – Глеб лезет в походный холодильник с продуктами, – я пока закусь организую. Допустим, порежу языка. Домашний, сам варил. А ты давай, наливай-наливай…

…С очередной рюмкой пришлось, правда, повременить.

Ждать.

Пока Глеб аккуратно выкладывал отварной язык из фольги, пока резал ломтиками черный хлеб и соленый огурец.

Пока вываливал на отдельное пластиковое блюдце одинаковыми горками злой белый хрен и густую деревенскую горчицу.

Пока вскрывал небольшие пластиковые контейнеры с тертыми, с чесночком, свеклой и морковью, заправленными сыром и майонезом.

Чуть водка не остыла, а мы со Славяном слюной предательской не изошли.

Но зато потом…

– Ну, – говорю, – парни. За Север! Разное тут у нас с вами бывало, конечно, но хорошего все-таки больше. Много больше! За новую встречу с ним и за то, что ее-таки не удалось избежать. Прозит!

Выпили.

Закусили тающим во рту языком со злым, острым хреном.

Полюбовались на проплывающие за окном тоскливые и дождливые северные пейзажи.

И что же нас так сюда, в эту нелюдимую хмарь? так тянет-то все-таки, думаю?!

Ну, ведь не тропики вообще ни разу.

Не устремленные в поднебесье Альпы, с их звонкими ручьями, в которых мы как-то года три назад ловили той же компанией пятнистую осторожную форель.

Просто – Север.

Каменистый.

Чаще унылый, чем радостный.

С комарами, гнусом, редким на топких Кольских болотах лесом и злыми худыми медведями.

А ведь не поедешь – год потом будешь переживать.

Лицензионная семужья рыбалка в этих местах – короткая.

Можно и не успеть.

Нда…

– Валерьяныч, – хрустит зеленым луком Глеба, – а ты, кстати, как, в этом году нахлыст опробовать не решил?

Я жму плечами.

– Да черт его знает, – морщусь, – взял на всякий случай двуручник. И набор мух прикупил. Съездил перед этим, опробовал его на прудах, на форели. Вроде бросок нормальный идет. Дальше надо на речке тренироваться уже. Но тут как пойдет, если на блесну будет хорошо ловиться, то даже и не знаю. А если нет – буду, конечно, пробовать…

Глеб согласно кивает.

– Я тоже, – соглашается, – двуручник взял с собой на всякий случай.

Я фыркаю.

– Ты, – прошу, – уж не путай. Ты все-таки более-менее опытный нахлыстовик. И я, убежденный спиннингуй, а нахлыстовик чуть ли не первогодок…

Ларин философски улыбается.

– Все мы когда-то что-то начинали. Спиннингист ты, конечно, очень сильный, тут я не спорю. Но нахлыст – это, брат, все-таки высший пилотаж…

Я соглашаюсь и киваю Славяну на пустые рюмки, чтобы не отвлекался и разливал.

А то разучится еще, понимаешь…

…Через некоторое время разговор закрутился вокруг приманок.

Глеба у нас, понятное дело, предпочитает мух.

Ну, а поскольку руки у него из какого надо места растут, – делает их сам. У него в доме, – а он у нас за городом жить предпочитает, – целая мастерская оборудована.

Славка, хоть и тоже предпочел бы жить за городом, вынужден жить в Москве.

И не то чтобы тут вопрос денег, славянова квартира, думается мне, подороже глебушкиного дома стоит. Просто образ жизни такой: Славка вообще, несмотря на происхождение и всю, даже чуть показушную, тягу к деревенскому, – самый, наверное, городской из нас изо всех человек.

Он постоянно чуть настороже.

Ему всегда очень важно, что о нем подумают и какого мнения о его нескромной персоне будут окружающие.

Ловить он предпочитает на тяжелые блесны и джиг и обладает страшным, нечеловеческим терпением, часами впустую «обстреливая» с мощной палки тяжелое тело реки джиг-головками в ожидании пятнадцатиминутного выхода судака.

Ловит он при этом, надо отдать должное, очень и очень здорово. Возможно даже, хоть и тяжеловато в этом признаться, лучше, чем мы все вместе взятые.

Я же – на удивление всеяден.

У меня есть и квартира, и дом в ближнем Подмосковье, и жить мне нравится почти одинаково и там, и там.

Мне одинаково нравится тяжелый джиг и работа деликатными палками.

Вон даже нахлыст начал осваивать, на старости-то лет, блин…

– Может, – поднимаюсь, – парни, я пойду, чайку закажу? А вы тут приберетесь пока. Хорош уже язык глебушкин водкой-то запивать, скоро все купе хреном с чесноком провоняет. А если кто хочет чем еще кроме чая продолжить, то вон, у меня в сумке сверху еще две бутылки вполне пристойного вискаря. Односолодовый, кстати. И торфяной…

Глеб смотрит на меня почти с восхищением и тянет большой палец вверх.

– Во, – кивает. – Ну, что тут еще-то можно сказать?! Мужик!

Глава 8

…На подъезде к Свири дождик неожиданно закончился, и купе залило солнцем. На перроне, когда мы туда наконец-то вылезли, тоже было солнечно, но все-таки довольно ощутимо прохладно.

Дул легкий ветерок.

Славка и Глеб, как только вышли, сразу же, как на пожар, схватились за мобильные телефоны.

Я немного подумал и тоже набрал жену.

– Что, – интересуется, – неужели уже в Петрозаводске?

– Да нет, – смеюсь. – Просто Свирь, стоим здесь долго. Вот, вышел на перрон покурить, решил набрать…

– Делать тебе, – хмыкает, – нечего.

– Нечего, – соглашаюсь.

– Ну да, – вздыхает. – Ты же в поезде едешь. А я сижу, статью заканчиваю. Потом еще к ней фотографии отбирать…

– Понятно, – вздыхаю в ответ. – Все-таки два журналюги в одной семье – это некоторый, так сказать, перебор…

– Не льсти себе, – ехидничает. – Ты уже давно не журналюга. Ты – лицо из телевизора. И интервью ты, кстати, уже давно не берешь, а даешь…

Я сглатываю.

– Проехали, – говорю, – любимая.

Она на секунду замолкает.

– Да, – сглатывает в ответ. – Извини…

Некоторое время молчим.

– Ладно, – вздыхаю. – Я же говорю, проехали…

Она вздыхает в ответ.

– Нет, я все понимаю. – Я прямо вижу, как красиво она кривит губы в телефонную трубку. – И что