Демон ревности - Галина Романова

— Потом, Илов, все потом, — небрежно шевельнула пальчиками в его сторону Ирина и обернулась к Светлане. — Детка, вызови ко мне Лосева. Срочно! Да, Кирюша, еще кое-что хотела тебе сказать…

И, понизив голос до шепота, Ирина обняла подругу и повела ее прочь из приемной. Виталик замешкался и тут же пожалел об этом. Змея Света не преминула уколоть.

— Ты что, не слышал, Илов? Работать иди! — прошепелявила она сквозь шоколадную конфету, раздувшую ей щеку. И тут же в телефонную трубку: — Лосев? Иван? Срочно к Ирине Ивановне. Я не знаю зачем. Срочно!

Виталий вышел из приемной. Перед глазами носились темные туманные клочья. Будто офисный коридор захватили потусторонние силы, заполнили его призраками. Он не заметил, как принялся больно, почти до крови кусать губы. Дурная привычка, оставшаяся с детства. Что его так взбесило? То, что Ирина демонстративно дистанцировалась от него в присутствии Киры и секретарши? Или то, что вызвала к себе Лосева?

Лосев. Лосев. Лосев.

Иван Лосев — рядовой программист на их фирме. Не начальник отдела, даже не заместитель. Зачем он ей? Что ему делать у Ирины? Он же никто. Никакой специалист. Нареканий много к его работе, Виталик знал.

Может, она вызвала его к себе не из-за его профессиональных достоинств, как мужика?

Лосев не вылезал из качалки. Его мышцам и тугому прессу завидовали многие. Виталик — нет, у него у самого этого добра навалом. Но многие парни, одрябнув телами к тридцати пяти годам, завидовали. Еще что в нем? Мордой вышел. На Бандераса похож, такой же жгучий, сексуальный. Ирка всегда утверждала, что не любит брюнетов, и вдруг вызвала Лосева к себе.

— Непонятно, — пробормотал Виталик, входя в свой кабинет. — Совершенно непонятно…

— Где был?

Из-за соседнего стола в кресле выкатилась Нинуля, его помощница. Молодая мамочка веселого трехлетнего карапуза, которого родила сама затрудняется сказать от кого. Мужа у нее не было. Личной жизни после рождения ребенка тоже. Вот она и цеплялась к Виталику, стерегла от посягательства других особей женского пола. Плюс оберегала от голодной офисной смерти, подкармливая домашними котлетами и выпечкой.

Если бы не Ирина, сделавшая его своим любовником несколько месяцев назад, он бы точно с Ниночкой был. Она была славной, милой, симпатичной. Фигура потрясающая, ноги красивые. Если бы Ирка вдруг немного обросла мясом, точь-в-точь стала бы походить на Ниночку. Фигуры практически одинаковые, только Ирка худая, а Ниночка — аппетитная.

— В приемной, — ответил Виталик нехотя и покосился на ее ноги.

Ниночка сегодня была в короткой тесной юбочке, черных колготках и удивительно изящных ботах. Высокую грудь теснил крохотный пиджак на одной пуговке. Под ним прозрачная блуза в обтяжку.

Сексуально, что сказать. Виталик с сожалением вздохнул.

Ирка, конечно, дрянь. Собака на сене. Его публично унижает, воли не дает. За измену, сказала, покарает так, что он век помнить будет. А он помнить такое не хотел. И слушался. А Ниночку бы сегодня с радостью проводил до дома. Она с утра что-то такое лопотала про сына Степку, которого бабушка забрала к себе на недельку. Ниночка, стало быть, свободна.

Свободная и голодная! Ее взгляд не оставлял сомнений.

— И что там, в приемной? — с тяжелым вздохом поинтересовалась Ниночка.

Она то ли знала наверняка, то ли догадывалась о его романе с директрисой.

— Ничего. Кира ревет белугой. Муж от нее свалил. — Виталик мог с ней откровенничать, Ниночка не подвела ни разу. — Глазунова ее утешает. Какая-то гадость готовится.

— В смысле? — Ниночка побледнела.

— Оптимизация рабочих мест, — зло фыркнул Виталик, пододвигая к себе папку с квартальными отчетами. — Так это теперь называется.

— Бли-иин, — простонала помощница и покусала нижнюю губу. Прямо так же, как и он давеча. — Меня точно вышвырнут, Виталь!

— С чего ты решила? — Он вгляделся в ровный столбик цифр последнего отчета, интуитивно уловил одну неточность. — Откуда такая уверенность?

— Эта тарань меня ненавидит, — шепнула Ниночка, опасливо косясь на дверь. — Она вообще баб терпеть не может. Странно, что с Кирой дружна столько лет. Наверное, потому, что та посредственность.

— А Кира посредственность? — удивленно отозвался Виталик. — Я бы не сказал. Она… Она хорошая.

— Она хорошая курица, Виталь. Вся какая-то вечно лохматая, растрепанная, неухоженная. Внешние данные неплохие, но…

— Да? Не знаю.

Он с сомнением качнул головой. Кира всегда казалась ему приятной. Да, в ней нет той сексапильности, которая из Ирки брызжет, но она все равно хороша собой.

— Какие же вы, бабы. — Виталик тихо рассмеялся. — Вам на язык лучше не попадаться.

— Может быть, может быть. — Ниночка улыбнулась, въехала в кресле обратно за стол, со вздохом вцепилась в бумаги. Забубнила: — Но я лично нормальная. Не то что эта. Такая стервь, мама не горюй! Она точно меня уберет. Господи, куда я потом? У меня же Степка! Она точно меня уберет!

— С чего ты решила? — Он разозлился, бормотание отвлекало его от явной ошибки в отчете, которую допустила Ниночка, между прочим. А он не проверил. — Она и меня уберет запросто. И глазом не моргнет.

— Да ладно, Виталь. Она по тебе слюни давно пускает, — отмахнулась помощница, жадно оглядев его широкие плечи, крепкие руки. — Может, уже и того, а? Чего краснеешь? Спишь с ней?

— Дура ты, Нина, — беззлобно отозвался Виталик и поморщился, вспомнив. — Она вон Лосева к себе зачем-то вызвала.

— Лосева? Ваньку? Зачем?

Вот! И ее, стороннего наблюдателя, тоже это удивило. Потому что этому мачо местного разлива нечего было делать у директора. Не тот уровень. Если только Ирка не собиралась втащить его в свою койку этим же вечером. Но если она так поступит! Тогда он…

Он вот возьмет и сегодня к Ниночке отправится.

— У него спроси, — ухмыльнулся Виталик и уставился на ее грудь. — Хороший пиджачок, Нинуль.

— Спасибо. — Она покраснела. Встала с места, поправила юбку и шагнула к двери со словами: — А пойду и спрошу! И если она с ним того, то…

— То что?

Он вдруг понял, в чем суть ошибки в отчете, и удивился. Это можно было сделать только умышленно. Чтобы потом подставить кого-то. А кого? Его? Или финансистов? Или Ирку перед проверяющими?

— Если Лосев сегодня с ней, то ты сегодня со мной, — пропела Ниночка и исчезла за дверью.

О-ба-на! Стало быть, она все о них знает. А для других это тоже не тайна? Их роман обсуждался в курилке? В том месте, куда стекались все офисные сплетни? Если так, то почему для Киры это оказалось новостью? Потому, что она дальше своего носа не видит, нашелся тут же ответ. Потому, что Ниночка права, Кира просто курица. Потому и мужа профукала. И если бы не дружба с Иркой, давно и работы такой козырной лишилась бы.