Город призраков - Рейчел Кейн

Клер подошла и попыталась выяснить, с чего начать — наверное, с открытой трубы, которая обвивалась вокруг и присоединялась к чему-то вроде системы электронных ламп, затем в то, что выглядело как монтажная плата, отдаленно напоминающая что-то более разумное, затем в пучки проводов, все того же цвета, тянущихся как спагетти к другим вещам, погребенным под еще большим количеством труб.

Она сдалась.

— Что это?

— А как ты думаешь, что это?

— Это может быть что угодно, от газонокосилки до бомбы, все, что я знаю.

Глава 3

В течение трех следующих дней, Клер не на долго приходила домой. Она была одержима, когда она углубилась в проблему, и она знала это, но это было круто. Она пошла в магазин и купила тележку дешевых пластмассовых игрушек, которые она кидала часами через портал во все более терпимую Еву, затем Майкла, затем Шейна. У них тоже были припасы игрушек, и они кидали их в противоположное направление.

Все что она получила за эти два с половиной дня, это пыль- так много пыли, что Шейн сказал ей, что она имела бы постоянную должность в доме: пылесосить, если она она придет домой снова. Она знала, что ему это не нравилось, не только потому что они скучно кидали игрушки туда сюда, но и потому что она едва видела его днем, кроме того что она приходила домой, сгребала еду и падала в кровать. Ей тоже это не нравилось, но было внутри нее что-то, что было скрыто от этой глупой проблемы, и она не могла просто уйти от этого. Не до тех пор, пока оно не начнет работать, или пока она не сдастся.

Она не сдавалась.

На третий день Шейн был до сих пор на ловящей должности. Он сидел на полу со скрещенными ногами, опираясь на спинку дивана и с одной из тех белых хлопковых масках на лице. Он купил ее для самозащиты, он ей сказал; он не хотел задохнуться из-за пыли от пластиковых игрушек, но он слегка кашлял. Она не винила его, но это выглядело довольно забавно, по крайней мере, пока она не поняла, что то же самое твориться и на ее стороне, и достала маску из беспорядочных запасов расходных материалов Мирнина. И очки. Шейн теперь завидовал ее очкам.

— Подожди, — сказала она, после ее последней попытки бросить неоновый пластмассовый шарик, превратившийся в пыль на другой стороне. — У меня есть идея.

— Как и у меня, — сказал Шейн. — Кино, хот-доги, и больше не заниматься этим. Нравиться?

— Очень, — сказала она, именно это и имея ввиду. — Дай мне сделать кое-что, хорошо?

Он вздохнул и уронил голову обратно на диван. — Ладно, как скажешь.

Она действительно была ужасной подругой, подумала Клер, и побежала через лабораторию, сторонясь различных разбросанных Мирнином случайных преград, в опасности которых она так и не смогла убедить его.

Она подбежала к столу, где ее схема (с непостижимыми дополнениями Мирнина) тихо жужжала. Она отключила питание и заново проверила соединение. Напряжение было устойчивым, и не было никаких причин, почему он было неустойчивым на другом конце, если только… Если только это было чем-то, что сделал Мирнин.

Клер начала обследование трубопровода, который вел к пружине, затем к сложной серии шестерней и рычагов, которые вели к пузырящейся льдисто-зеленой жидкости в герметичной камере… Только она не пузырилась. Там вообще ничего не происходило, даже когда она повернула выключатель питания. Она отчетливо помнила, как он объяснял, что она должна пузыриться. Она понятия не имела, почему это было важно, но она подумала, что, возможно, кипение вызывалось каким-то давлением, которое… делало что?

Отчаявшись, она ударил пальцем по этой штуковине. Она начала кипеть. Она, моргая, смотрела на все это какое-то время, решая, не собирается ли она взорваться или продолжит кипеть, и пошла назад, туда, где Шейн делал вид, что храпит на другой стороне портала.

— Крепись, бездельник! — сказала она, и бросила еще один неоновый шар в него, сильно.

Реакция Шейна была очень, очень хорошей — он открыл глаза и поднял руки в то же время… и мяч крепко влетел в его руку.

Шейн уставился на него, потом сорвал с себя маску, вертя его в пальцах. — Все в порядке? — Спросила Клер, затаив дыхание. — Как…

— Чувствует себя прекрасно, — сказал он. — Черт. Невероятно. — Он метнул его обратно ей, и она поймала его. Он ощущался точно таким же — даже не теплее или прохладнее. Она швырнула его обратно, и он ответил, и так до тех пор, пока они смеялись, кричали и чувствовали себя невероятно головокружительно. Она подняла мяч над головой, прыгая по кругу, точно как Ева, отчего у нее закружилась голова.

Она обернулась, нетвердо остановившись, и Шейн подхватил ее. Потому, что он был здесь, с ней в лаборатории, вместо того, чтобы находиться на другой стороне портала. Ее мозг посылал сообщение «О, он чувствует себя так хорошо», как спустя полсекунды отозвалась логическая часть. Клер отпихнула его назад, потрясенная и напуганная.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Что? — Шейн спросил. — Что я такого сделал?

— Ты… ты прошел через портал?

— С мячом ведь все в порядке.

— Мяч не имеет внутренних органов! Мягких тканей! Как ты мог быть настолько сумасшедшим? — Ее теперь буквально трясло, сильно испугавшись, что он сейчас взорвется в облако пыли, раствориться, умрет в ее объятиях. Как он мог быть настолько безумным?

Шейн посмотрел слегка обескуражено, словно он не ожидал такого приема, но он оглянулся на портал, груды пыли, и сказал:

— О. Да, я понял твою точку зрения. Но я в порядке, Клер. Это сработало.

— Откуда ты знаешь, что ты в порядке? Шейн, ты мог погибнуть! — Она бросилась к нему, обняла его, и теперь она почувствовала, как его сердце учащенно забилось. Он обнял ее и держал, пока она пыталась взять свою панику под контроль, и нежно поцеловал ее в макушку.

— Ты права, это было глупо, — сказал он. — Стоп. Расслабься. Ты сделала это, о'кей? Ты заставила его работать. Просто… дыши.

— Нет, пока ты не сходишь к врачу, — сказала она. — Тупица. — Она все еще была напугана, все еще дрожала, но пыталась заставить старую Клер вернуться, ту, кто могла бы противостоять рычащему вампиру. Но это было другое. Что, если она только что его убила? Сломала что-то внутри него, что не срастется обратно?

Мирнин вышел из задней комнаты, неся кучу книг, которые он бросил с грохотом на пол, чтобы взглянуть на них обоих.

— Простите меня, — сказал он, — но когда это моя лаборатория превратилась в место для поцелуев и объятий?

— Какое место? — Шейн спросил.

— Смехотворное отображение неподобающей любви передо мной. В грубом переводе. И что вы здесь делаете? — Мирнин был искренне обижен, поняла Клер. Не хорошо.