Исповедь русской американки - Валентина Попова-Блум

Всего хотелось, но не моглось. А многие друзья, регулярно выезжающие за рубеж или работающие там, гордо демонстрировали высочайший жизненный уровень, благоухая ароматом Запада после возвращения из даже не очень длительных поездок.

И вот мой муж уехал в Ирак на год — там шла война, он очень тяжело там приживался, трудно работал, недоедал, копил на машину, что было почти неосуществимой мечтой советского человека с нищенской зарплатой.

Саша писал тоскливые письма, скучал по дочке и жил надеждами на возвращение и достижение главной советской мечты: приобрести свой личный автомобиль.

Я в это время от тоски и необычного одиночества (мы были женаты с 19 лет и уже долгое время прожили вместе) неожиданно для самой себя стала наивно, неумело писать стихи, чем невероятно взволновала мужа.

Саша правдами и неправдами посылал мне что-то из Ирака через дипломатов, эти посылки отправлялись в комиссионный магазин, и выручалась приличная сумма на жизнь нам с дочкой.

Возвратившись из Ирака, Саша привез кучу зарубежных диковинных подарков и сэкономленные деньги. И сразу по приезде начал хлопотать о покупке машины.

По правде сказать, хлопотать — слово неверное. Он работал врачом, и один из его могущественных пациентов давал указания и разные разрешения самому Моссовету. Он же подписал прошение или распоряжение (не знаю той иерархической лестницы) ПРОДАТЬ такому-то автомобиль «Волга 24», новую модель. Она так и называлась — «Новая Волга».

То был выигрыш на миллион!

Автомобиль марки «Волга» считался престижнейшей машиной. Только для избранных, нужных, высоко посаженных или звезд советской техники и культуры. Я не относилась ни к какому из кругов высшего общества и даже среднего. Я была в строю простой советской интеллигенции.

Мой муж был рядовым хирургом-урологом, но пациенты его боготворили. Это были не простые и не рядовые люди, а люди, которые могли всё! Или почти всё…

Пример: моя мать жила в подмосковном городе Химки, в новых домах, где еще не был проложен телефонный кабель. А в соседнем доме жил химкинский прокурор. Ему провели «воздушку», то есть кабель по воздуху, и у него был телефон.

И когда пациентом мужа оказался министр связи, по его просьбе протянули «воздушку» для любимой тещи доктора.

Ждали всего месяц, в то время как люди ждали установку телефона годами в домах, где кабель был проложен.

Телефон был роскошью! Но не для всех!

Интересно, что к этому же Сашиному пациенту приходили с просьбой «на получение квартирки» Владимир Высоцкий и Марина Влади, и этот чуткий человек, чиновник высокого ранга, лежа на больничной койке, вершил добрые дела. Он им подписал ходатайство, и знаменитая пара скоро получила квартиру.

Чтобы оформить покупку машины, Саша должен был поехать в какой-то важный отдел (НЕ в магазин), где и заплатить деньги за автомобиль. Мы очень волновались, и он взял с собой приятеля.

Сумма была очень большой. Взяли вместительную сумку, положили туда деньги, а приятель еще и прихватил с собой топорик!

Они приехали в какой-то исполкомовский отдел, в бухгалтерию, с необходимыми бумагами-разрешениями, и молодые сотрудницы завороженно и удивленно смотрели на молодого высокого парня (мужу было всего 34 года), оплачивающего автомобиль «Волга».

Приятель, кудрявый парень на несколько лет постарше, в кожаной куртке, игравший роль разбитного водителя важного покупателя, небрежно бросил: «Вы что, не узнали? Это же следующий космонавт, ему скоро в полет». Девицы радостно засуетились.

Машину оплатили и пошли к моему отцу (он жил рядом, напротив Моссовета) рассказать, как всё прошло. Отец открыл дверь, впустил Сашу, а его спутника принял за шофера и попросил подождать за дверью. Тот с готовностью согласился, а Саша расхохотался: приятель был заместителем генерального конструктора большого важного засекреченного института, который возглавлял сын министра обороны Устинова. Так забавно они «сходили на дело».

Из Ирака муж вернулся изменившимся, подхватив там стафилококковую инфекцию, от которой его стали лечить в Кремлевской больнице республиканского масштаба (а не союзного), и только как сотрудника, а не «контингент». Зато после этой годовой командировки он купил автомобиль «Волга», ГАЗ 24, самый престижный в то время в СССР.

И вот мы владельцы «Волги»! Нам по 35 лет. Представьте наш восторг и гордость, зависть окружающих цветет махровым цветом, автомобиль — любимое дитя мужа, только о нем разговоры и забота…

В Ираке, задолго до возвращения, Саша брал курсы вождения и был полон грандиозных планов. Он серьезно и ответственно подходил к делу. Волновался.

И в одном из писем вдруг написал страшную фразу: «Чует мое сердце — угробит меня эта машина!»

Я вздрогнула, но восприняла это не как предчувствие, а как неудачную шутку и страх, который свойственен многим начинающим автомобилистам. Увы, та фраза мужа оказалась пророческой.

И мне было тоже очень страшно сидеть за рулем поначалу.

Помню, когда я сдавала экзамен по вождению, инструктор сказал мне, вытирая лоб: «Я 40 лет за рулем, и мне никогда не было так страшно!»

На новой, битком набитой машине мы едем в отпуск «на юга». За нами следует тот самый приятель с топориком, сопровождавший Сашу с деньгами на оплату машины.

Приятель тоже с семьей, он отличный водитель со стажем, и на привале он просит Сашу не торопиться.

Едут за нами и смеются, наблюдая вождение новичка.

Саша в нервном возбуждении, взвинчен. Я и даже дочка, сидящая сзади, посередине, просим его не гнать так быстро. Он грозится нас высадить. Мы замолкаем, тревожно поглядывая в окна и назад, на друзей.

Дорога пустая и вдруг одна встречная машина обгоняет другую, приблизившись к нашей полосе, Саша резко крутит руль вправо, и мы летим с откоса.

За две секунды до полета вниз — метра три — я как наяву увидела картину: дочка летит с сиденья сзади вперед и головой пробивает ветровое стекло… осколки, кровь… и