Случай в электричке - Меружан Григорьевич Саркисян

бесконечных взносов будет где-то около двухсот пятидесяти в месяц. С голода, конечно, не умрем...

— Оформлением магазинов, кинотеатров, выставок можно побольше заработать...

— Если будут заказы! — отрезала Диана.

Павел сдался и примолк.

— Я не верю, мой милый, сказкам о рае в шалаше. Я знаю, что в шалашах очень скоро воцаряется ад. Жизнь дается нам один раз, молодость недолговечна. Дорог каждый день, каждый час, каждая минута. Павел, неужели это непонятно, неужели надо все объяснять? Диана хочет жить, жить, жить, а не влачить жалкое существование! Я хочу глубоко дышать, понимаете! Хочу быть красивой, удивлять мужа, окружающих. Хочу капризничать, требовать внимания. Одним словом, хочу быть настоящей женщиной, раз ею родилась. Что в этом дурного, не пойму!

Я прекрасно вижу, вы думаете, что я легкомысленная дрянь. Да, да! Вижу. Но до меня никак не дойдет, почему быть красивой, одеваться по последней моде, жить по-настоящему, роскошно — прямо-таки преступно? Тупость какая-то, ей-богу тупость! Красота дается женщине не зря. Не для того, во всяком случае, чтобы ее целенаправленно губили. Своими руками душили. Стирка, готовка, малышня, пеленки, магазины да плюс ко всему восьмичасовой рабочий день. И что в награду? Что? Усталость, мешки под глазами, одутловатые руки — прощай маникюр, — убогие наряды и обувка фирмы «Скороход»? Нет уж, дорогие товарищи, спасибочки. Диана стоит дороже!

Она разошлась не на шутку. Вообще Диана любила время от времени произносить подобные речи. Ей казалось, что в такие моменты она блистает. Но сегодня, пожалуй, ее разобрало по-настоящему. Сосунок влюблен до умопомрачения и в то же время предлагает ей какой-то мизер. Ну и публика, а ведь Павел — из лучших представителей молодого поколения. Умница, интеллигент, аккуратист, симпатяга. Но сколько в нем наивности, какой-то тупости житейской, что ли. Он сырой материал. Тот кусок глины, который Диана сбросила с пьедестала.

Павел был мрачен — он не мог найти возражений ни на один аргумент Дианы. На себя надо обижаться за потерянные годы. Он церемонно поцеловал Диане руку у двери ее номера и направился к себе в номер, чувствуя, что разгромлен и повергнут. Как все понять? Как окончательный и бесповоротный отказ?

Совсем недавно, всего лишь несколько дней назад, когда привез глину в дом отдыха, он почувствовал в себе силу. Это был путь к завоеванию сердца Дианы. А тут сразу, одним ударом, сокрушалась вся логика, обратились в прах все его старания. Одним ударом... Господи, да в самом деле, что он может предложить такой женщине, как Диана, что? Свою честность, хорошее воспитание, житейскую неопытность, начитанность? А может быть, талант, которого, по всей видимости, у него нет? Стало жутковато от бессмысленности всего, что он делал до сих пор, от того, что делает сейчас.

В тишине пугающе прозвенел телефон. Павел снял трубку. Диана.

— Мне так тоскливо, Павел, милый. Вы даже не пожелали мне спокойной ночи...

— Можно к вам?

— Если есть желание пожелать мне спокойной ночи...

Павел, окрыленный, вышел из номера: «Она колеблется, она борется с собой, не может быть, чтобы душа этой прелестной женщины была подчинена только холодному расчету!»

Он без стука вошел в номер. Диана была в постели.

— Иди! Спокойной ночи, милый! — Диана оттолкнула его.

Он сделал протестующее движение.

— Уходи, говорю. До завтра.

Павел упал на колени, взял ее за руки, стал целовать.

— Не надо, Павлик! Не надо, милый! Все не так, не так должно быть!..

Теперь это было не изгнание, скорее обещание.

Ровно гудел мотор машины. Сегодня ее вел Павел. Диана притихла рядом, изредка поднимала на него глаза и смотрела долгим и нежным взглядом, будто стыдясь своей вчерашней слабости. Павел осмелел и предложил по приезде в Москву заехать к его родителям.

— В качестве кого ты меня хочешь им представить? — Лицо Дианы снова стало холодным. — Ты женат, я замужем. Давай-ка для начала разберемся в своих прежних семейных отношениях. И потом, ты знаешь, на какие средства будешь содержать новую семью?

— Стану художником-оформителем! — решительно заявил он.

Диана покачало головой:

— Нет, это не годится, мой милый. Это гроши, мизер. Если позволишь, я посоветуюсь с нужными людьми и потом позвоню тебе.

Они расстались у его дома. Диана нежно поцеловала Павла и села за руль, уверенно, по-мужски тронув машину с места...

Она позвонила только через месяц.

— Как дела? — раздался ее насмешливый голос. — Не остыли еще горячие чувства?

— Диана! Ты где?

— В Москве!

— Ты знаешь, я уже развелся!

— И я разошлась с мужем, так что — опять невеста. Без места... — Она рассмеялась.

— Приезжай...

Они посидели в кафе, съели по две порции мороженого: крем-брюле — любимое Дианино с детства и черносмородиновое. Она была какой-то трогательной, похожей на девочку: так мило, забавно, по-кошачьи слизывала розовую и кремовую холодную сладкую массу с ложечки.

Он давно не видел Диану, соскучился. Не было дня, чтобы не думал о ней. И не понимал, как она могла так жестоко исчезнуть: ни строчки, ни звонка.

Потом пошли гулять по набережной. Заглянули в «Фитиль», но там шла какая-то ерунда. Побрели дальше.

— Я хочу познакомить тебя с нужным человеком, — заявила Диана. — Это многое решит в наших с тобой отношениях. Иди собери чемодан, поедем на юг, в один уютный городок. Не пожалеешь. Ты ведь творческая личность, на работу каждый день не ходишь, прогулов не будет, так что торопись. Скоро поезд.

— Да, но у меня заказ, обязательство. Я подписал договор на оформление одного клуба. Я же не могу вот так все бросить. Диана, для тебя я готов на многое, ты ведь знаешь. Но ведь есть вещи...

— Есть, конечно, есть, Павел. Я тебя понимаю. Ты хороший, честный мальчик. Мальчик, понимаешь? А я хочу, чтобы ты стал мужчиной, чтобы ты наконец повзрослел, встал на ноги и умел без помощи посторонних стоять на них. Я ведь для тебя стараюсь, дорогой. Ну хорошо, хорошо, буду до конца откровенной: и для себя тоже, для нас.

Эти слова подействовали на Павла. «Для нас» — это уж кое-что, это уже обнадеживает.

— Диана, только не надолго. Дней на пять-шесть, ладно? Билеты уже есть? Деньги, слава богу, сегодня у меня имеются кое-какие.

— Да, да, билеты куплены. Спальный вагон. Мы вдвоем. Зеркало, умывальник — в нашем распоряжении. — Она засмеялась.

— Диана, ты все-таки невероятная прелесть.