Роза и меч - Сандра Паретти

Каролина попробовала представить себе человека, о котором брат говорил как о божестве. Но в ее воображении всплывали лишь высокая фигура в монашеской рясе, свист шпаги, кровавый знак.

– И ты уверен, что это был он? – недоверчиво спросила она.

– Крест! Это его знак.

– Тогда почему ты носишься с этой ордой дикарей, если твой кумир – Жиль де Ламар?

– Потому что я хочу стать очевидцем падения Наполеона! Потому что собственными глазами надеюсь увидеть, как он отречется и его режим насилия рухнет.

– Ты так и отцу сказал? – Каролина все время порывалась спросить, что произошло между ними той ночью, когда горел Розамбу.

Филипп нетерпеливо отмахнулся.

– Не будем говорить об этом, во всяком случае – сейчас.

– Порой мне кажется, что я тебя понимаю, – вдруг серьезно заметила она.

Филипп с нежностью посмотрел на сестру. Они тронули его душу. Он знал, что между ними не нужны лишние слова и она не ждет, что он заговорит о смерти Альбера. Они были одного воспитания, одной крови.

– Рано или поздно ты до конца поймешь меня, – проговорил он. – Завтра мы будем в Париже. А это означает мир. – Он обнял сестру. – Вот увидишь, Каролина, все будет хорошо.

Еще не рассвело, когда на следующее утро казаки стали собираться и поход. Вестовой привез приказ царя. Вечером того же 30 марта все части войск должны встретиться под Парижем. Мужчины молча седлали лошадей, небольшими группами выезжали со двора и собирались на поле перед монастырем.

Последним из ворот выехал молоденький казак в низко надвинутой на лоб папахе. Однако конь выдал Каролину. Филипп тут же узнал Месяца и направил к нему свою лошадь.

– Тебе что, не надоели казаки? Тебе нельзя ехать с ними, это безумие! – В душе он, однако, гордился ею.

Филипп знал, что мог бы жениться только на женщине, похожей на сестру: гордой, красивой и непредсказуемой.

Каролина свесилась из седла и шлепнула гнедую кобылу брата.

– Вперед, казак! Вперед, в Париж!

5

Голубым шелковым шатром было натянуто небо над городом на Сене. Башни, остроконечные крыши и купола церквей и дворцов возвышались над серым морем домов, и лучи солнца, коснувшись окон и медных крыш, рассыпались на мириады сверкающих брызг. Было утро 31 марта 1814 года. Этой ночью Париж капитулировал перед войсками союзников.

Каролина скакала бок о бок со своим братом в свите русского царя Александра I. Пригороды Жуанвиль, Ножан, Сен-Манде, Нейи словно вымерли. Париж еще не забыл своего императора. Народ в безмолвии стоял вдоль улиц и настороженно разглядывал победителей. Слишком рано радуетесь, говорили лица людей. Пусть вы получили Париж, но ведь не самого Наполеона! Царский поезд ехал дальше. Лишь на бульваре Сен-Мартен дома были украшены белыми флагами Бурбонов. Потом вдалеке показалась «Мадлен», греческий храм с колоннами, Который Наполеон повелел воздвигнуть в честь Великой Армии. Восторженные крики встречали победителей, на балконах и у окон толпились Празднично одетые женщины, бросавшие из корзин на площадь цветы.

Лицо Филиппа сияло. Это был час, которого он ждал годами.

– Ты только посмотри! – Он повернул голову вправо, где еще пару секунд назад была Каролина, но увидел рядом чужое лицо.

Оглянулся и поискал сестру глазами, но ее нигде не было видно. Филиппа охватило беспокойство, отделившись от колонны, он обыскал всю площадь, но сестра бесследно исчезла.

Вороной жеребец с белой звездочкой на лбу галопом скакал по площади Согласия, мимо обелиска, навстречу серебристо переливающейся Сене. Копыта зацокали по каменным плитам моста. Оказавшись на другом берегу, Каролина задумалась на секунду, а потом повернула Месяца влево, на бульвар Сен-Жермен. Улица была пустынна. Там не было ни белых флагов, ни цветов, ни Любопытных зевак, горевших желанием встречать победителей.

Каролина ехала рысью по улицы Варенн. У бокового проулка, между двух каменных парковых оград, она остановилась, спрыгнула с лошади и толчком открыла железную дверцу. Привязав коня, она поспешила к главному входу красивого двухэтажного особняка в стиле классицизма.

На фоне теплой охры каменных стен эффектно выступали белые мраморные карнизы и восемь дорических колонн портала. Каролина в несколько прыжков одолела шесть мраморных ступеней. На круглом массивном выступе двери, через который было продето позолоченное кольцо, красовался герб графов де ля Ромм-Аллери – роза и меч. Она дважды ударила тяжелым кольцом по двери и прислушалась. Но после того как стихли удары и гулкое эхо внутри, опять воцарилась тишина. Она окинула взглядом фасад. Ставни были закрыты изнутри. Каролина в нерешительности постояла, прислушалась, и ей почудились голоса и шаги и доме.

Вскоре дверь приоткрылась и тут же снова захлопнулась. Лицо девушки озарила улыбка, она двумя кулаками забарабанила в дверь. Резная дверь распахнулась. На пороге стоял Симон, держа в каждой руке по тяжелому пистолету, а палец на взведенном курке.

– Убирайтесь прочь, если вам дорога жизнь!

Каролина отступила на шаг назад и сорвала с головы папаху. Волна черных волос упала на плечи. Она тряхнула головой, волосы рассыпались по плечам.

– Это так ты приветствуешь меня, Симон? – засмеялась Каролина.

Слуга ошеломленно таращился на ее мундир. Наконец он медленно опустил пистолеты.

– Графиня! Вы? – Он отступил в тень холла. – Входите, графиня!

Глаза Каролины должны были сначала привыкнуть к темноте. Парадная лестница из белого мрамора, золотые канделябры на колоннах, мраморные бюсты в нишах – все это только угадывалось. Симон шел впереди. Его шаги громко звучали по черному мраморному полу. Он открыл дверь в гостиную, где также царил глубокий мрак, и зажег два настенных подсвечника.

– Здесь стоит ваш багаж. Хорошо бы вам снять этот маскарад, – Симон повернулся, чтобы уйти. – Я приготовлю что-нибудь поесть, вы наверняка голодны, – добавил он.

Каролина хотела еще о чем-то спросить, Но дверь за ним уже захлопнулась. Что произошло с Симоном? Почему он не поинтересовался, как она попала в Париж, к тому же в форме казака? Он что-то скрывал от нее? Что-нибудь случилось с отцом? Она сбросила казачью форму на кресло, покрытое серым полотняным чехлом, как и вся остальная мебель, и отыскала в чемодане теплое домашнее платье цвета мха. Перед каминным зеркалом расчесала волосы. Каролине слишком не терпелось, чтобы закалывать их сейчас в прическу. Поэтому она просто распустила волосы по плечам, лишь украсив их зеленой бархатной лентой.

В большой кухне, облицованной изразцами, ставни были тоже закрыты. Свеча, горевшая на четырехугольном деревянном столе, скудно освещала помещение. Симон сидел на лавке и отрезал ломти от большой буханки хлеба. На столе стояли кувшин с вином, два бокала, на деревянной дощечке лежали ветчина и кусок сыра.