Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир - Майрон Вики

Тогда Дьюи стал проводить рейды по поиску круглых резинок, оставленных посетителями на столах. Мы прятали их в ящики. Он находил их возле копира. Читателям приходилось просить их у нас. Я рассматривала это как небольшую плату за общение с котенком, который весь день забавляет их.

Скоро наши контрдействия стали приносить результат. Червячки еще попадались в кошачьем туалете, но это происходило значительно реже. А Дьюи пришлось прибегнуть к наглым выходкам. Всякий раз, когда я доставала круглые резинки, он не сводил с меня глаз.

– Кажется, ты претендуешь?

«Нет, нет, просто смотрю».

Стоило мне отложить резинки, как Дьюи запрыгивал на стол. Я отодвигала его, и он усаживался на столе, дожидаясь удобного момента.

– Ничего не выйдет, – говорила я с улыбкой. Нужно сознаться, что эта игра забавляла.

Дьюи стал действовать изощреннее. Он выжидал, пока ты отвернешься, и набрасывался на круглую резинку, невинно лежащую на столе. Она находилась там минут пять. Люди порой забывчивы. Но только не кошки! Дьюи запоминал любой ящик, который был неплотно закрыт, чтобы ночью вернуться к нему и протиснуться в щелку. Содержимое ящика он неизменно оставлял в порядке, но на следующее утро резинки бесследно пропадали.

Однажды днем я проходила мимо нашего большого, под потолок, шкафа, где хранилась всякая всячина. Я была на чем-то сосредоточена, скорее всего, обдумывала показатели бюджета, и боковым зрением заметила приоткрытую дверцу. «Неужели я увидела…»

Я направилась к шкафу. Ну разумеется, на полке, на уровне глаз, сидел Дьюи, и во рту он держал круглую резинку.

«Нет, ты не отнимешь ее у Дьюи! Я намерен наслаждаться этим всю неделю!»

Я не смогла сдержать смеха. Вообще-то Дьюи был самым воспитанным котенком, которого мне доводилось видеть. Он никогда не сбрасывал книги с полок. Если я просила его прекратить что-либо, он тотчас повиновался. Он был очень вежлив и с незнакомыми людьми, и с сотрудниками. В этом котенке удивляла его мягкость и нежность. Но когда дело касалось резинок, он становился неуправляем. Мог залезть куда угодно и натворить невесть что, ради того чтобы вцепиться зубами в резинку.

– Посиди тут, Дьюи, – сказала я ему, откладывая стопку бумаг. – Хочу сфотографировать тебя.

Но когда вернулась с камерой, кот исчез, а вместе с ним и резинка.

– Убедитесь, что все кабинеты и ящики плотно закрыты, – напоминала я сотрудникам.

Дьюи отличался незаурядной смекалкой. У него была привычка подкрадываться к закрытым дверям кабинетов или ящиков, а когда кто-то открывал их, он влетал внутрь. Мы не знали, что это – игра или просто случайность, но Дьюи выражал искреннее веселье.

Прошло несколько дней. Как-то раз утром я нашла на столе подозрительную пачку карточек – они не были перетянуты резинкой. Прежде Дьюи никогда не покушался на туго натянутую резинку, но теперь каждый вечер стал перекусывать колечки. Как всегда, он проявлял деликатность даже в своих проказах: карточки лежали в полном порядке, все находилось на месте. Теперь карточки приходилось прятать в ящики и плотно закрывать их.

Осенью 1988 года вы могли хоть весь день провести в Публичной библиотеке Спенсера, и вам ни разу не попалась бы на глаза круглая резинка. Нет, они по-прежнему находились здесь, но были надежно спрятаны от создания, которое могло заполучить их движением одного коготка. Последняя операция по наведению порядка была завершена. Библиотека выглядела безупречно, и мы могли гордиться своими достижениями. За исключением одной проблемы: Дьюи по-прежнему жевал резинки.

Я собрала команду опытных сыщиков. Нам понадобилась пара дней, чтобы отыскать последний оплот Дьюи; им оказалась кружка на столе Мэри Уолк.

– Мэри, – сказала я, помахивая блокнотом, подражая детективу в плохом телевизионном боевике, – у нас есть основания полагать, что источник резинок – твоя кружка.

– Этого не может быть. Я никогда не замечала Дьюи возле своего стола.

– Доказательства указывают на то, что подозреваемый сознательно обходил твой стол, чтобы запутать следы. Мы считаем, что он исследует твою чашку только по ночам.

– И какие у вас доказательства?

Я указала на огрызки жеваной резинки, валявшиеся на полу.

– Он жует их и выплевывает. Ест на завтрак. Думаю, тебе известны все его привычки.

Мэри содрогнулась при мысли о мусоре на полу, который попадает в желудок нашего котенка. Это казалось просто невероятным…

– Это кружка высотой шесть дюймов [около 15 см. – Ред.]. В ней полно скрепок, скобок, карандашей, ручек. Как он мог умудриться достать резинку, не вытащив все остальное?

– Было бы желание, а способ найдется. За восемь месяцев пребывания в библиотеке подозреваемый доказал неопровержимое наличие у него желания.

– Но вряд ли там найдется хотя бы одна резинка! Уверена, это далеко не единственный источник!

– Может, проведем следственный эксперимент? Оставь кружку в кабинете, а мы посмотрим, появятся ли рвотные кусочки резины около твоего стола.

– Эту кружку разрисовывали мои дети!

– Вот и отлично. Может, проще вынуть резинки из кружки?

Мэри решила прикрыть ее крышкой. На следующее утро крышка лежала на столе с подозрительными следами зубов по краю. Не оставалось никаких сомнений – источником резинок служила именно эта кружка. Теперь все резинки отправлялись в ящики. Ради общего блага пришлось пожертвовать удобством.

Нам так и не удалось до конца обуздать стремление Дьюи находить для себя лакомства. Прошло несколько месяцев, и ему наскучили эти поиски. В конце концов это стало скорее игрой, чем схваткой, проявлением ума и изобретательности. Если мы обладали умом, то Дьюи был наделен хитростью. И желанием. Его тяга к жеванию резинок перевешивала наши попытки остановить его. И, кроме того, у него был изощренный нюх, который безошибочно улавливал запах резины.

Однако не стоит придавать этому такого большого значения. Эти резинки для него – всего лишь хобби. Мята и ящики служили невинным развлечением. Подлинной страстью Дьюи были люди, и он был готов на все ради своих любимых друзей. Помню, однажды утром я стояла у круглого стола и разговаривала с Дорис, когда заметила маленькую девочку, которая едва держалась на ножках. Вероятно, она совсем недавно научилась ходить, поэтому с трудом удерживала равновесие, и ножки у нее заплетались. Ручки она прижала к груди, держа в своих объятиях Дьюи. Его задние лапы и хвост упирались ей в лицо, а голова почти достигала пола. Мы с Дорис умолкли и с изумлением наблюдали, как малышка медленно перебирает ножками. На личике у нее сияла широкая улыбка, а котенок в ее руках обреченно висел вниз головой.

– Потрясающе, – сказала Дорис.

– Нужно что-то сделать, – спохватилась я. Но остановилась, так как знала: в любом случае Дьюи полностью контролирует ситуацию. Он понимал, как ему действовать в любой ситуации, и мог самостоятельно позаботиться о себе.

Здание библиотеки было небольшим. Как можно было изо дня в день проводить целые дни в помещении площадью тринадцать тысяч квадратных футов [около 1208 кв. м. – Ред.] и не испытывать усталости от замкнутого пространства? Тем не менее для Дьюи Публичная библиотека Спенсера была огромным миром, с выдвижными ящиками, шкафами, книжными стеллажами, картинками, круглыми резинками, пишущими машинками, столами, стульями, сумками, кошельками – и множеством рук, которые тянулись к нему, чтобы погладить, и ног, о которые можно потереться, и ртов, которые пели для него песенки. И множество коленей. Библиотека всегда любезно и щедро предоставляла ему колени.

К осени 1988 года Дьюи уже был в состоянии понять все это.

Глава 6

Монета

Размер зависит от перспективы. Так, для насекомого кукурузный стебель или даже зернышко может стать целым миром. Дьюи наша библиотека представлялась лабиринтом, от которого кот приходил в восхищение – по крайней мере до тех пор, когда перестал проявлять интерес к тому, что скрывается снаружи входной двери. Для большинства жителей северо-западной части Айовы Спенсер – большой город. Люди, проживающие в девяти округах, устремляются сюда, в Спенсер, за развлечениями и покупками. Здесь есть магазины, различные мастерские, живая музыка, местный театр и, конечно же, ярмарка. Не так уж мало, верно? Если Гранд-авеню служила входом в остальной мир, то подавляющее большинство земляков не удостоили бы ее вниманием.