Чума из космоса (пер. О. Колесникова) - Гаррисон Гарри Феликс Бойд

– Шансов на это мало, – сказал Сэм, – но подождем. Не хотите доложить обо всем Мак-Кею, пока я буду заниматься пациентом?

Полицейский все еще спал, но не стало ли его дыхание более глубоким? Сэм перевел маленький рычажок со шкалой. Прибор тихо загудел и выплюнул бумажную ленту с графическим изображением всех регистрируемых данных.

Сэм изучил каждую кривую в отдельности. Все они показывали ухудшение общего состояния до момента введения интерферона около трех часов назад. После инъекции кривые уплощались, данные приобретали более благоприятный характер, когда жаропонижающее сбило температуру, но улучшение состояния не наступило. Лихорадка возобновилась, пациент, казалось, был как никогда близок к смерти. Сэм сейчас же сделал больному новую инъекцию интерферона. Она не оказала никакого действия.

– Доктор Мак-Кей ужасно зол, – сказал Нита. – Он назвал вас легкомысленным глупцом, но благодарит вас за то, что вы сделали. Он напомнил мне, чтобы я тщательно наблюдала за вашим самочувствием и регистрировала каждое замеченное изменение, как будто я сама не знаю. Вы что-нибудь почувствовали?

Она взяла его запястье и бросила пытливый взгляд на шкалы приборов.

– Нет, как видите, никакой реакции. Я ничего и не жду. Культуры человеческих тканей достаточно чувствительны. Если вирус «Рэнд-альфа» внедрялся бы в человеческие ткани, нам это давно стало бы известно.

На руках доктора Бертолли снова умер пациент, и доктор не смог этому помешать.

Первая инъекция интерферона оказалась эффективной и на несколько часов отдалила финал. Но повторная инъекция не оказала никакого действия.

Лихорадка снова усилилась, жаропонижающее оказалось бессильно. Был использован прибор «сердце-легкие», а потом искусственная почка. Единственная надежда Сэма заключалась в поддержании жизненных сил пациента при помощи переливания крови и антибиотиков. Он знал, что случай безнадежный, но боролся до конца, не желая этого признавать.

Он надеялся выиграть бой, который был проигран с самого начала. Сэм только отвернулся, когда Нита положила на его руку свою. Он увидел, что она плачет.

– Сэм, он мертв. Мы больше ничего не можем сделать для него, – тихо сказала девушка.

Сэм внезапно почувствовал усталость.

Как долго он боролся за жизнь пациента? Часов двенадцать? Больше? Он взглянул на часы и вспомнил об указателе биологических параметров на своем запястье. Все показания были в норме, только пульс несколько замедлен, но то был результат усталости. Борьба за жизнь полицейского заставила доктора забыть о собственном положении. Он вздохнул. Если он подхватил вирус Рэнда, симптомы должны были бы уже появиться. Эксперимент удался, но казался слишком незначительным по сравнению с трагедией последних часов.

– Сядьте, – сказала Нита, – и выпейте черного кофе. Это поможет.

Он нацедил чашку и одним глотком опустошил ее.

– А что сделано за это время? – спросил он. – Уже два часа ночи.

– Наш карантин закончился. Доктор Мак-Кей решил, что наша изоляция кончится, если до полуночи не появится никаких симптомов.

Когда Сэм хотел встать, Нита положила на его руку свою.

– Подождите. Выпейте еще кофе и выслушайте остальное.

Он на мгновение заколебался, потом снова опустился на стул.

– Кофе уже во мне, но плесните еще чашечку.

Он вымученно улыбнулся.

– Очень жаль, если я вел себя как идиот, но все это превратилось в мое личное дело с тех пор, как командор Рэнд рухнул мне на руки из люка «Перикла». А теперь сядьте и тоже выпейте чашечку кофе, составьте мне компанию.

Нита наполнила свою чашку и добавила туда сахара и молока.

– В городе очень плохо, – сказала она. – Судя по сообщениям, которые с тех пор поступили ко мне. Вирус Рэнда чрезвычайно вирулентен и смертелен. Конечно, вирус «Рэнд-бета». Птицы, заразившись, умирают очень быстро. Все их тело и перья так и кишат вирусом. Очевидно, вирус проникает через кожу при простом прикосновении. Все люди, которые касались птиц и мест, где те лежали, заболели. Вирус в конце концов погибает, лишившись носителя, но еще не установлено, через какой промежуток времени это происходит.

– Сколько зарегистрировано случаев заражения?

Прежде чем ответить, она на мгновение заколебалась.

– По последним сообщениям – три тысячи.

– Так быстро? И что против этого предпринято?

– До сих пор еще существуют затруднения, но в настоящее время проводится совещание здесь, в Бельвью, в аудитории номер два. Присутствуют все медицинские светила мира, мэр и высшие полицейские чины. Председательствует профессор Чейбл из ВОЗ. Он хочет, чтобы вы тоже присутствовали. Это сообщение я получила последним. Мне кажется, вам нужна еще чашечка кофе.

– Возможно, я им действительно нужен, – сказал Сэм.

Он встал, выпрямился, положил руки на плечи Ниты, стоявшей рядом с ним. Он хотел что-то сказать, но вдруг почувствовал под тонким халатиком ее тело, теплое, упругое. Он привлек ее к себе и поцеловал.

– Нет, – сказал он потом.

Словно удивился самому себе.

– Мне самому неясно, почему я это сделал. Мне очень жаль…

– Правда?

Она улыбнулась.

– А мне нет. Я не нахожу это таким уж неприятным. Хотя будет неплохо, если вы сейчас основательно побреетесь.

Он провел рукой по подбородку, и ему показалось, что он погладил наждачную бумагу.

– Об этом я действительно не подумал. Я, должно быть, выгляжу порядочной свиньей. Во всяком случае, так я себя чувствую. А сейчас, прежде чем отправиться вниз, на собрание, придется избавиться от этой щетины.

В ванной он посмотрелся в зеркало – и принялся избавляться от щетины при помощи ультразвуковой бритвы.

Глаза Сэма покраснели и ввалились. Аспирин снял головную боль, а пять миллиграммов бензедрина позволили Сэму надеяться, что на совещании он не уснет.

Но сначала ему нужно было зайти в свою комнату и взять ботинки. Белая куртка и белые брюки годились, но он не мог появиться на заседании в войлочных шлепанцах.

– Потом расскажете, что там было, – велела Нита, когда он направился к выходу.

Сэм кивнул и еще раз нетерпеливо нажал на рукоятку двери, которая теперь медленно раскрылась.

– Да, расскажу, расскажу, как только появится возможность, – рассеяно ответил он.

Мысленно он уже был в городе. Там произошли огромные изменения.

Когда внешняя дверь наконец открылась, он, пройдя через стерилизующий круг, сразу же увидел Киллера Домингеса, который спал в коридоре на скамье. Услышав гудение автоматической двери, Киллер открыл глаза, потом одним прыжком вскочил на ноги.

– С возвращением к цивилизации, – сказал он.

Лучезарно улыбнулся.

– Сначала я боялся, что вы никогда не выйдете из этой кутузки, но потом до меня дошел слух, что ваш карантин окончен. Я, образовав комитет из одного человека, пришел выразить вам свои наилучшие пожелания.

– Спасибо, Киллер. До меня тоже дошел слух – о том, что в самое ближайшее время я должен присутствовать на совещании.

– Об этом тоже шла речь. Чарли Стайн из Гип-лаборатории сказал, что вся ваша одежда отправилась в печь для сжигания мусора.

– Ботинки тоже? – спросил Сэм.

Киллер ответил, что и ботинки, конечно, тоже. Потом он нагнулся и вытащил из-под скамьи пару белых ботинок с резиновой подошвой.

– Я подумал, они вам понадобятся, и поэтому забрал их из вашей комнаты.

– Вы мой спаситель, Киллер, – сказал Сэм.

Он скинул шлепанцы, сунул ноги в ботинки и завязал шнурки.

– Киллер, вы работали, пока я сидел в боксе. Как там снаружи?

Улыбка на лице Киллера сменилась выражением озабоченности.

– Плохо, док, и будет еще хуже. Все люди становятся подозрительными, закрываются в своих домах и запирают двери, но скоро у них кончатся продукты, и тогда они позавидуют своим предкам, давно лежащим в земле, если только не случится какое-нибудь чудо. Газеты и телевидение пытаются смягчить положение, но кто умеет читать между строк, поймет разницу между официальными сообщениями и действительностью. Я сам видел кое-что: настоящее восстание в Ист-Сайд. Вы думаете, газеты опубликовали что-нибудь об этом? Ни слова.