Полная история масонства в одной книге - Вик Спаров

В каждой системе «братья» различных степеней отличаются друг от друга своими регалиями: фартуками с соответствующей символикой, нагрудными лентами, перчатками, медалями. Чем выше степень, тем искуснее и богаче масонские наряды, поскольку все эти атрибуты влекли за собой соответствующий уровень уважения и почитания и способствовали созданию у «братьев» возвышенного психологического настроя.

Четвертой, более почетной степенью в системе английской ложи-матери стала «Святая Королевская Арка». Однако до предела было далеко. Стараниями шотландского барона М. Н. Рамсея и немецкого барона К. Г. фон Гунда степени стали множиться. В клермонской системе над тремя символическими степенями были воздвигнуты еще шесть: Шотландский Мастер, Избранный Мастер, Рыцарь Востока, Рыцарь Розового Креста, Рыцарь Тройственного Креста, Царственный Архитектор. Постепенно пирамида англосаксонского, а затем и французского масонства выросла до 33 степеней.

Франкмасонские общества XVII века, подобно своим предтечам – старинным братствам, поддерживали между собой живую связь и составляли фактически единую организацию. Так, принятый в 1646 году в Йоррингтонскую ложу археолог Ашмоль в 1682 году безо всяких добавочных тестов и испытаний допускается на заседание Лондонской ложи и даже председательствует на нем в качестве старейшего члена.

«Невидимая коллегия», «Сократовское общество» и пр.

Естественно, что вышеописанные общества франкмасонов, все еще всецело пропитанные духом старых ремесленных братств, в идейном отношении имели мало общего с позднейшим масонством. Куда более тесной была их идейная связь с философским и социально-реформаторским движением XVII века, с теми тайными обществами и закрытыми кружками ученых и утопистов, которые были так типичны для той эпохи.

Эти кружки и общества были отражением веяний времени, ибо развивающийся интеллект человечества, до сих пор скованный догмами церковной схоластики и фанатизма, на стезе научного познания природы не мог довольствоваться его ортодоксально-религиозным истолкованием и искал путей для распространения куда более рациональной и постижимой разумом картины мира.

Этот дух времени наиболее ярко отражала философско-просветительская и дидактическая литература того периода. Так, в «Описании христианской республики» (1619), принадлежавшей перу лютеранского пастора Иоганна Валентина Андреа (1586–1654), автора «Химической свадьбы» и наиболее вероятного сочинителя знаменитых розенкрейцеровских трактатов «Слава братства» ( Fama Fraternitatis ) и «Исповедание братства» ( Confessio Fraternitatis ), видную роль играет «Академия естественных наук», а в утопии «Путь света» ( Via Lucis ), принадлежавшей перу его ученика и сподвижника Амоса Комениуса (1592–1671), известного педагога и вождя современного ему гуманитарного движения, центральное место занимает «универсальная коллегия» ученых, принципы обустройства которой во многом перекликаются с масонскими ложами. Путь света, говорится в ней, идет к нашему сознанию через семь ступеней, кои суть: отказ от брака, дружеское общение, публичные празднества, школы, печать, мореплавание и ступень, возвещающая «всеобщее возрождение»; оно осуществляется работой «универсальной коллегии благочестивых и даровитых людей всех стран», а его орудия – «универсальные знания» (пансофия, панистория и пандогматика) и «универсальный язык»; раз в год эта коллегия устраивает в пределах Англии общие съезды, а воздвигаемый ею «Храм Мудрости» строится по принципам самого Верховного Строителя Вселенной (!!!), и двери его открыты для «всех, рожденных людьми».

Близкими Комениусу идеями проникнуто и посмертно изданное произведение Фрэнсиса Бэкона «Новая Атлантида» (1638). На далеком острове Бенсалем («Дом Соломона») живет неизвестный доселе европейцам народ, который обращен в христианство из язычества посредством чудесного откровения через 20 лет после вознесения Христа. Самым замечательным учреждением острова является «орден Соломонова храма», или «Коллегия дней творения», цель которого – духовно обогатить человечество и усилить его власть над природой. Она создана и работает по принципу универсальной академии наук: тайные эмиссары коллегии – так называемые «коммерсанты света» – разъезжают по всему миру в поисках знания; их товарищи – «компиляторы» и «эвергеты» – систематизируют и классифицируют добытый материал, «плагиаторы» и «коллекторы» запечатлевают добытые знания в книгах и представляют в виде практических советов, «пионеры» на их основе проводят научные эксперименты, и так далее, и тому подобное, являя собой законченную систему научной работы.

Скромное начало практическому осуществлению этих планов было положено в 1645 году, когда лондонские и оксфордские преподаватели основали так называемую «Невидимую философскую коллегию», как называет это общество в своих письмах один из главных его основателей Роберт Бойль. Во время революции общество распалось и возродилось лишь в 1662 году в виде Королевского общества естественных наук.

Идею тайного общества выдвигает и в своем анонимно изданном в 1720 году сочинении «Пантеистикон» молодой философ и известный вождь деистов [5] (сторонников «разумной религии») Джон Толанд (1670–1722), принадлежавший к поколению, созревшему на идеях английской революции 1688 года, а потому более решительно, чем его предшественники, порывавший с прошлым, дерзавший критиковать самые основы христианства и на место Библии выдвигавший отвлеченный человеческий разум.

Толанд способствовал созданию тайных философских обществ, известных под названием «сократических», для которых он разработал особый ритуал. Сведения об этом ритуале можно почерпнуть в труде самого Толанда, в котором немало общего с масонскими воззрениями. Описанное Толандом в трактате «Сократовское общество пантеистов» процветает в Амстердаме, Париже, Риме, Венеции, Лондоне, поддерживая культ «трех величайших благ мудреца – здоровья, свободы и истины» и исполняя особый ритуал – «сократовскую литургию», цель которого – прославлять великих мыслителей с Сократом во главе. Но из мыслителей уже не делают кумиров: идейный прогресс достигается усилиями свободного от всяких оков и авторитетов ума…

Отсюда – один шаг до возникновения первых Великих лож, которые стали появляться в Англии в более мирную эпоху, когда огромное большинство людей высшего и среднего классов не помышляло ни о чем, кроме покоя от бесконечных смут и борьбы предшествующих десятилетий. С водворением на королевском престоле новой, Ганноверской династии жизнь страны начала входить в мирное русло, ибо, как казалось многим, все нужное для ее спокойствия уже было достигнуто. От былого увлечения политикой осталась лишь простая склонность к общественному времяпрепровождению, из которой и развилась страсть к разного рода кружкам и клубам.

Джеймс Андерсен, автор «Новой книги конституций» (или «Книги устава», как ее тоже часто называют), во втором издании ее, вышедшем в 1738 году, так рассказывает об основании Великой Лондонской ложи: «После торжественного въезда в Лондон короля Георга I и усмирения в 1716 году восстания [6] несколько лондонских лож решили сплотиться вокруг одного Великого Мастера (гроссмейстера) как центра единения и гармонии. Это были ложи „Гусь на вертеле”, „Корона”, „Под яблоней” и „Виноградная кисть” (по названию таверн, в которых они собирались)… Было решено устраивать ежегодные собрания всех четырех лож и каждые три месяца – собрания Великой ложи, то есть всех должностных лиц каждой ложи во главе с Великим Мастером и Великими Надзирателями.

В ожидании чести увидеть во главе всего общества представителя благородного сословия гроссмейстера выбрали пока из своей среды. В День святого Иоанна Крестителя (1717 год) в таверне „Гусь на вертеле” состоялся первый общий пир франкмасонов; Старший Мастер, занимавший председательское кресло, предложил собранию список кандидатов, и большинством голосов были выбраны: Великим Мастером – дворянин Энтони Сойер, а Старшими Надзирателями – капитан Джордж Эллиот и столяр Джеймс Ламболь…»

Раньше других на эту организацию обратили внимание члены Королевского общества естественных наук, вероятно, заинтересовавшиеся ею и с археологической, и с социальной точек зрения. Первым из них примкнул к масонству доктор права и придворный принца Уэльского Джон Теофиль Дезагюлье [7] , в 1719 году избранный третьим по счету гроссмейстером Великой ложи. В 1721 году его примеру последовал доктор Стэкли, соблазненный, по его собственному признанию, надеждой открыть в масонстве подоснову античных мистерий, а вслед за ним – еще один член Королевского общества, скрывавшийся под псевдонимом Филалет, снискавший себе известность в качестве автора предисловия к вышедшему в 1722 году английскому переводу алхимического трактата «О долговечных людях», предисловия, весьма точно отражавшего характер тогдашнего масонства и сложившейся о нем репутации.